Битва за умы и сердца: Как молодежь с освобожденных территорий на самом деле относится к России

Сектантский центр привольно раскинулся прямо на въезде в Мелитополь (фото сделано несколько лет назад)

Фото: СОЦСЕТИ

Не свято, но и не пусто

По иронии судьбы, все мелитопольские молодежные организации базируются в молельном комплексе запрещенной в РФ псевдохристианской секты «Новое поколение». Сектантский центр привольно раскинулся прямо на въезде в Мелитополь. Сложно сказать, сколько гектаров он занимает, но, когда пару лет назад сектантскому пастору попеняли на самозахват земли, он цинично ответил недовольным: «Это Бог дал». Пастор чувствовал полную поддержку украинских властей и знал, в чем истинная суть его миссии.

На молитвенных собраниях, в зале, который вмещал больше тысячи человек, прямо про это не говорили. Но, можно было догадаться. Этот молитвенный комплекс стоил не миллионы, а миллиарды и вряд ли его построили на «десятины», которые прилежно собирали с паствы на каждом радении. Вся эта сектантская нечисть повалила в русскоязычные регионы УССР в разгар Перестройки, в рамках культурного и духовного обмена.

В зале, который вмещал больше тысячи человек, проходили молитвенные собрания

Фото: Дмитрий СТЕШИН

С развалом СССР, с административных бюджетов стали стряхивать всю социалку, а сектанты ее подбирали. Привычная картина: въезжаешь в небогатый шахтерский поселок, все так скромненько, на грани убожества – и вдруг, рай земной! Фонтаны бьют, лавочки и фонари, море цветов. Бывший ДК обшили гранитной плиткой, вставили зеркальные стекла. На баннерах, очередная истинная, самая настоящая на планете Церковь Христа, приглашает «почитать вместе Библию».

Мракобесие выплескивалось даже за наспех проложенные государственные границы. В Питере до сих пор, кое-где, на высоте в два человеческих роста (чтобы не содрали сразу) можно найти афишки тоже запрещенного в РФ «Белого братства» с портретом уроженки Донецка, барышни с богохульным ником Мария Дэви Христос, до «просветления» - Мамоновой. Зачем все это делалось, теперь стало понятно. Людям, которые спешно превращали Украину в проект «Антироссия», нужно было размыть и раздергать основу «русского мира», фундамент самоидентификации – православие. И от части у них получилось. Обстрелы Донбасса начал сектант Турчинов по кличке «Кровавый пастор». Странное совпадение?

По иронии судьбы, все мелитопольские молодежные организации базируются в молельном комплексе запрещенной в РФ псевдохристианской секты «Новое поколение»

Фото: СОЦСЕТИ

Сектантское наследство

Сейчас на фасаде бывшего молельного комплекса в Мелитополе полощется гигантский российский триколор. С порога, еще в холле, «залипаю» перед гигантским аквариумом, на пару тонн воды. Рыбы в нем бодры, веселы, аж волны плещут. Заметив мой интерес, подходит Егор, молодой парень с библейской бородкой. Из Донецка. Показывает на белую рыбину, мол, это его любимая. Рыба, оценив интерес, подплывает ближе и смотрит на нас сквозь стекло.

Я, чтобы поддержать разговор, замечаю:

- Бросили сектанты рыбок?

Егор смеется:

- Все бросили. Я сектантов выгонял отсюда, в марте.

- А они?

На таких «пособиях» учили апологеты запрещенной в РФ псевдохристианской секты «Новое поколение» молодежь Мелитополя

Фото: Дмитрий СТЕШИН

Егор показывает на рыбину, открывающую рот в безмолвной беседе:

- А они вот так только делали ртами, а потом быстро собрались и ушли.

Пастор в США уехал. Но они здесь много чего интересного оставили. Вот вроде бы тут все осмотрели спецслужбы и саперы, вынесли много чего, типа закрытой системы спутниковой связи и радио сканеров. А все равно, как что сломается, лезешь и находишь. Интернет-кабель проверяли на крыше – там ящик с американскими радиостанциями. Труба в подвале потекла, спускаемся, а там, в закутке незаметном - шесть самодельных бомб, с фитилями, просто гранаты, патроны россыпью…

Егор рассказывает, что в конце лета, когда бандеровское подполье в городе опять активизировалось, решили провести обыски у сектантов, у пастора нашли в доме склад оружия… В ответ, рассказываю Егору про пустой и почти полностью разрушенный город Грозный образца 2004 года, где на улицах были только собаки-трупоеды, а ведро воды стоило 5 рублей и к вечеру она загнивала. Сотовая связь не работала. И единственным убежищем, где ничего не напоминало о войне, был офис молодежного движения «Идущие вместе», предтечи всех нынешних российских «молодежок». Там был интернет и телефонная связь с миром, а чистой воды и кофе сколько хочешь. Офис располагался в гигантском краснокирпичном особняке, который принадлежал беглому ичкерийскому полевому командиру. Мне казалось тогда, что произошедшее разрушение городов и судеб в Чечне необратимо. Но, результат мы видим сейчас – чеченцы и русские плечом к плечу сражаются в полусотне километров от этого бывшего молельного дворца американских сектантов.

Спецкор «КП» - сам герой бандеровской афишки, вывешенной на Запорожье весной

Фото: Дмитрий СТЕШИН

Братья по «расстрельным спискам»

К мелитопольской молодежи я приехал не просто так, а с информационно-просветительской миссией. Приехал не один, а с моим добрым товарищем, воюющим мега-блогером и писателем Владленом Татарским. Нас покормили – мы ждали пока волонтерские бригады вернутся с разборки завалов на месте утреннего теракта у мелитопольского телецентра. Здесь все не так просто. Одну из активисток, Юлию Клименко, возглавляющую «Молодую Гвардию ЕР», меня попросили не снимать на видео. После поездки девушки на «Аллею Ангелов» (мемориал погибшим детям Донбасса – прим.корр.) в Донецке, интернет взорвался угрозами. А бандеровское подполье развесило по Мелитополю портреты Юлии – «подлежит ликвидации».

Владлен Татарский и Дмитрий Стешин

Фото: СОЦСЕТИ

Как герой такой же бандеровской афишки, вывешенной на Запорожье весной, я все понял моментально. Все-таки собрат по расстрельным спискам, это сближает. Нас закидывали вопросами часа три. Например: «как поссорили русских и украинцев?», «о чем думает военкор в первые минуты, когда просыпается?», «как правильно вести телеграм-канал»?

Это был, пожалуй, самый главный вопрос, который всех волновал. Благо у меня в телеграмме 180 тысяч подписчиков, а у Татарского – половина миллиона! Самый острый вопрос задали из середины зала, не светясь: - Как журналисту проинформировать общество и в то же время не «раскачать лодку»? Ответ я подбирал минуту и все шестьдесят секунд зал вибрировал, было ощущение, что я должен забить решающий мяч и сотни глаз ждут: смогу или облажаюсь? Я вспомнил лично отлитую в граните формулу, от которой почти что плакали от умиления матерые спецслужбисты и государственные деятели: «Хороший журналист знает и чувствует, где кончается сенсация и начинается измена Родине». Родиной и закончили эту встречу. Меня попросили дать ребятам какое-то мотивационное напутствие, чтобы оно могло сподвигнуть…

Гостей закидывали вопросами часа три

Фото: СОЦСЕТИ

И я рассказал им про своего товарища Влада, ушедшего воевать в 2014 году. Бросившего в родной Полтаве все. Даже матери лишний раз не позвонить, ее потом в СБУ таскают. Влад был ранен тяжело во время боев под аэропортом, до группы инвалидности, но восемь лет, не отчаиваясь, ждал этой весны. Мы возвращались с ним из первых освобожденных кварталов Мариуполя, перепаханные увиденным, и я вдруг сказал Владу: «Братик, задумайся, какая у тебя теперь огромная страна! Ты за жизнь ее не объедешь!».

Влад потом признался, что обдумывал эту фразу больше недели, поражаясь, как очевидное может быть таким незаметным. Эту апокрифическую историю восприняли хорошо: половина молодежи пришедшая на встречу, уже была в России – кто в Крыму, а кто и на Камчатке или в Пскове. Нас с Татарским уложили спать в детской игровой комнате - секта работала с детьми от трех лет. Стены ее были затянуты баннерами с библейскими сюжетами: тут и Иосиф с Девой Марией спасаются бегством от разбойников, а тут в Ноев ковчег грузят очаровательных зверюшек и каждой твари – по паре. Я кутался в любимое трофейное одеяло, добытое еще в первые дни боев за Мариуполь и думал о том, какие еще тайны хранит это сектантское логово в своих недрах? И было бы неплохо собрать уцелевшие артефакты и устроить музей «странного прошлого». Потому что нужно помнить крепко-накрепко, что из нас пытались сделать. Чтобы это не повторилось через поколения.

Случайная чужбина

Глава всей этой молодежной «движухи», крымчанин Антон Тицкий, министр молодежной политики, приехал в Центр, когда еще толком не рассвело. Я второй день к нему приглядывался и сделал неожиданный вывод. У меня было счастливое пионерское детство и в нем мне встречались педагоги от Бога. Прошло почти 40 лет, а я помню имена и лица четырех моих пионервожатых, я был бы счастлив их повстречать.

Антон Робертович являл собой их собирательный образ: за ним так же ходили по пятам, заглядывали в рот, ловя каждое слово и спотыкаясь от радости убегали, чтобы выполнить какое-то поручение. У меня для министра был приготовлен непростой вопрос:

- Есть мнение, аргументированное, что молодежь с бывшей Украины для нас уж точно потеряна. Они выросли в состоянии «войны с москалями», Россия для них враг с детства. Чувствуется?

- Готов поспорить. Всю свою жизнь, кроме работы в правительстве РФ, я жил и работал в Севастополе. Для меня, жители Украины – русские, родные. Я не считаю, что мы можем потерять своих родных. Разумеется, есть безнадежные категории. Тарас из Львова и Ивано-Франковска, так же, как и его родители, никогда не был нашим. Была небольшая иллюзия, которую сформировал советский период, что он «свой». Но сельское население нескольких областей – Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской, никогда не были частью нашего русского мира или нашего культурного пространства. С моей точки зрения, они имеют мало общего с жителями Запорожья и многие даже не знают украинский литературный язык. То, на чем они говорят, это практически переход в польский язык.

- А здесь как было?

- Тут, детям в школе рассказывали про героя Бандеру, а дома им говорили о нашем общем прошлом и неделимости нашего народа. Молодежь, оказавшаяся волей случайности на территории чужого государства, росла в обмане. А потом они приезжают в Россию и их там встречают, как родных… Ну, и Украина им все объясняет – бомбит Херсон, Мелитополь, устраивает теракты. Да, молодежь видит, как Украина относится к своим гражданам.

«Военные сдували пылинки»

Кристина Параскан - девушка со звонким командным голосом и татуировкой на шее «Не суетись – ЖИВИ»

Фото: Дмитрий СТЕШИН

Мне не пришлось долго искать человека, который за несколько месяцев прошел цивилизационную ломку и все ему сделалось наоборот. Кристина Параскан, девушка со звонким командным голосом и татуировкой на шее «Не суетись – ЖИВИ», кажется, больше всех задавала вопросов на нашей лекции. Теперь пришло мое время спрашивать. Кристина несколько дней назад вернулась с волонтерами из Херсона, участвовала в эвакуации мирных жителей. Еще в марте, она воспринимала происходящее совсем по-другому:

- Я жила за городом, когда началась спецоперация. Не было маршруток, сидели в селе, пытались ловить мобильный интернет. Новости были только украинские, мозг они промывали капитально. Потом начал ходить транспорт, я выехала в город и увидела, что российские военные, они не такие, как нам рассказывали.

- Какие?

- Они реально с местных жителей пылинки сдували, если ты споткнешься, тебя подхватят и на ноги поставят. Потом я обратила внимание на лояльность к украинской символике – хочешь с ленточкой ходить, да ходи! Потом к нам подошел военный, позывной «Испанец», его многие знают. Увидел у нас желто-синие ленточки. И спросил: «вы, девушки, вообще знаете, что происходит?». И он начал с нами общаться. Рассказал, что в Донецке все последние 8 лет происходит и происходило. Это был первый человек, который нам попробовал что-то объяснить. Потом появился комитет по молодежи и мне предложили посмотреть «русский мир». А почему бы и нет?

В Херсоне волонтеры, как и на всех подобных миссиях, были образцами спокойствия и доброжелательности

Фото: Личная страничка героя публикации в соцсети

- Где побывала?

- В Крыму, с ребятами из ЛДНР. Херсонцы с нами не поехали, у них тогда убили человека, который поднимал их «молодежки». И я с ребятами с Донбасса очень много говорила.

Про эвакуацию из Херсона, Кристина смогла рассказать почти без слез. Почти. В Херсоне волонтеры, как и на всех подобных миссиях, были образцами спокойствия и доброжелательности. Плакать можно было, но потом:

- Люди подходили к нам и говорили, мол, «мы рады, что вы такие молодые и с нами». Многие же не понимали – куда едут, зачем? Все объясняли. С детьми играли, вещи носили. Самое главное, что мы из этого вынесли – «там наши люди».

Фото: Дмитрий СТЕШИН

Кристина никогда не забудет, как на эвакуации до слез испугался старик, который увидел только шеврон с гербом Запорожья, а с российским флагом - не заметил

Фото: Дмитрий СТЕШИН

Кристина вспомнила тот момент, когда мировоззрение у нее изменилось безвозвратно. На эвакуацию пришел старик, только что потерявший во время артобстрела всю семью:

- Он нас принял за украинских активистов! Он не увидел шеврон с российским флагом, а увидел только шеврон с гербом Запорожской области. Начал пятиться от нас: «Как вы сюда попали? Вы же нас убиваете! Не подходи! Не трожь!». Глаза круглые, растерянный, плачет… Прибежали медики с лекарствами, показали старику российские шевроны. А потом, на ту же пристань пришли двое деток. Родители тоже погибли при обстреле.

Кристина говорит:

- Я потом в машине плакала всю дорогу.

И я вижу, что и сейчас у Кристины глаза становятся красными. Понимаю, что нужно сворачивать это интервью и возвращаться в Донецк, который больше не за линией фронта. Так же, как Ростов, Севастополь, Белгород.