Вы живы, и даже слишком...
Ноябрь 1929 года. В Лондон из СССР прибывает посольская пара: полпред Григорий Сокольников с супругой Галиной Серебряковой. Фото: личный архив семьи Г. Серебряковой
Продолжение
БРИЛЛИАНТОВАЯ ГАЛАТЕЯ В ПРОМЕЖУТКАХ ИСТОРИИ
Четыре года Галина, более чем юная «гражданская» жена секретаря ЦК партии Леонида Серебрякова, мать их дочери, пересекалась в семейном номере в «Метрополе» с товарищами мужа, которые казались ей глубокими стариками, как, собственно, и сам 35-летний супруг. Народный комиссар финансов Сокольников жил с семьей этажом выше и нередко заходил сыграть с Серебряковым партию в шахматы. Для Галины он был сосед-бухгалтер, не более. Но весной 1925 года на курорте в Кисловодске, где уже свободная от опостылевшего брака Галина приводила нервы в порядок, она встретила соседа на терренкуре - и начался неожиданный роман.
Не стоит думать, однако, что девушка прельстилась высоким положением Сокольникова: она не знала другого круга, для неё это были обычные люди. Но Григорий Яковлевич в отличие от Леонида Петровича оказался человеком мягким, обходительным, умнейшим, хорошего воспитания; ухаживая за Галиной, он не принижал её, как мужиковатый Серебряков, а, напротив, как бы преклонял колени перед ней. Короче, приободрил, пригрел, приручил, привязал.
Был ли он влюблён? Наверное, очарован. Но, судя по тому, как он хищно захватил Галину, тут же сделав ей предложение и скоропалительно расторгнув первый брак, дело было не только в чувстве. Слишком громадным и даже гениальным стратегом был Сокольников, чтобы поверить в такое.
Он вступил в партию гимназистом, активно участвуя в восстаниях 1905 года. Его однокашник по гимназии поэт Борис Пастернак вспоминает, как Гриша включился в революцию и вместе с Бухариным создавал московский совет гимназистов. Кстати, Сокольников – его партийный псевдоним, оставшийся от работы в Сокольническом районном совете. Подлинная фамилия у него еврейская - Бриллиант, отец держал аптеку на Трубной площади, дом и поныне там. Ещё студентом-экономистом МГУ Григорий был сослан в Красноярский край, бежала оттуда в Париж, где закончил экономическую докторантуру в Сорбонне. Знал шесть языков. Переехал в Швейцарию, вошёл в ленинское крыло РСДРП, в апреле 1917-го в одном с Лениным запломбированном вагоне возвратился в Россию. Участвовал в октябрьском вооруженном восстании, блестяще провёл национализацию банков, подписал Брестский мир. Воевал в гражданскую, командовал армией в Туркестане, устанавливал там советскую власть.
Ленин вернул Сокольникова в Москву и фактически вручил ему, только перевалившему тридцатилетие, судьбу разорённой страны. По сути, назначил антикризисным управляющим. Сокольников разработал концепцию НЭПа, стал первым наркомом финансов, укротил денежный хаос из 56 ходивших тогда в стране валют, придумал «золотой червонец» и завоевал им мировые биржи. Современные экономисты считают, что НЭП и денежная реформа Сокольникова реально спасли Россию.
С Лениным у него были совсем даже непростые отношения: они полностью сходились как политики, но экономику воспринимали по-разному. Вот Ленин пишет ему: «Не могу согласиться с вами, что в центре работы перестройка бюджета, в центре - торговля и восстановление рубля». У Сокольникова – те же стратегические цели. Но достичь их возможно только через механизм правильно спланированного бюджета. И нарком финансов вновь и вновь объясняет это главе правительства. Он даже позволяет себе резкий тон в переписке с Лениным: «Да что же это такое? Кажется, я уже «на пальцах» объяснил, в чем выгода…» И Ленин, хоть и злился: «…наш милый, талантливый и ценнейший т. Сокольников в практике торговли ничего не смыслит», - вынужден был, однако, уступать компетентности молодого соратника.
Надо ли говорить, каков был авторитет Сокольникова?
1922 год. Члены ЦИК СССР - сопредседатель от РСФСР Михаил Калинин и нарком финансов Григорий Сокольников. Фото: кадр из кинохроники, архив семьи Г. Серебряковой
Могла ли Галина оценить тогда истинный масштаб человека, которого считала едва ли не простым бухгалтером? Вне всякого сомнения – нет. Она, правда, поступила на медицинский факультет в МГУ, но рождение дочери, нелады с мужем, депрессия — всё это отодвигало учёбу на задний план. Большую политику она, как все молодые радикалы воспринимала через лозунги. Вслед за матерью, Брониславой Красуцкой, преданно (и даже фанатично) поклонялась марксизму. Но посты, которые занимали товарищи по партии, были для неё, в первую очередь, местом заработка. Сокольников мог обеспечить ей безбедную жизнь, этого было достаточно, чтобы принять предложение.
А вот что привлекло его? Приходится признать, что Галина и в двадцать уже была натурой незаурядной. Только, как спящая красавица, скорей всего, скрытых способностей своих не ощущала. Но они не могли не прорываться в разговорах, в характеристиках окружающих, в пересказе прочитанного. Мы уже знаем по её репортажам в «Комсомолке», каким проницательным взглядом она обладала, как цепко подмечала детали, с каким бесстрашием описывала нравы и внешности. Острый, с неизменной каплей яда ее разговорный язычок мог пленить такого остроумца как Сокольников. И даже пробудить в нём Пигмалиона. Распространённый синдром сорокалетнего мужчины. Ему захотелось развить ее: огранить, придать природной красоте блеск воспитания и интеллекта. Когда Галина съездила в Китай и рассказывала, что там видела, именно Григорий Яковлевич настоял, чтобы она записала эти рассказы. Галина сопротивлялась, не хотела, упрямилась; Сокольников запирал её в ванной и выпускал, только получив записи. А потом отправил в редакцию «Красной нивы». Лепил свою Галатею.
1924 год. Фрагмент плаката с портретами высшего эшелона советской власти. Фото: личный архив семьи Г. Серебряковой
Было ещё обстоятельство, усилившее в нём пигмалионов синдром. После смерти Ленина вокруг Сокольникова стала накапливаться некоторая разреженность. Он не знал (и, возможно, никогда не узнал), что, называя его в письме Каменеву «талантливым и ценнейшим», Ленин добавил: «И он нас погубит, если ему дать ход». Это был приговор Сокольникову как политической фигуре. Такой приговор развязывал руки его противникам во внутрипартийной борьбе.
Сталин подбирал все рычаги управления страной и партией в свои руки; Сокольников вошёл в оппозиционный блок, требующий упразднить должность генсека. В декабре 1925 года Политбюро партии, кандидатом в которое он был, лишило Сокольникова этого статуса и сместило с наркомовского поста. Вскоре его вывели из состава ЦК партии и назначили заместителем председателя Госплана СССР. Но и здесь он выступал против курса на индустриализацию, веря только в естественное экономическое вызревание; а также против монополии внешней торговли, рассматривая хозяйство Советского Союза как неотрывную часть хозяйства мирового. Его классическое экономическое образование пришло в противоречие с практикой сталинского социалистического проекта.
Все больше теряя позиции в высшем эшелоне власти, Сокольников предпринял попытку публично защитить себя и напомнить о своих заслугах революционного первопроходца. После женевских репортажей Галины Серебряковой в «Комсомольской правде» журналисты молодёжной газеты стали завсегдатаями ее «наркомовского» салона. «Комсомолка», ведомая тогда бухаринской командой, активно и дерзко внедрялась во внутрипартийные дискуссии, нередко получая за это замечания старших товарищей. Сокольников договорился с главредом Тарасом Костровым о публикации своей статьи в поддержку партийного курса. Повод нашелся: империалистические распри и коварный план антисоветского блока. Под таким названием статья и вышла 26 августа 1927 года. Автор не скрывает своей политической лояльности ВКП (б): «…дать втянуть себя в войну при возможности отсрочить ее, оттянуть, было бы крупнейшей ошибкой. Наша партия этой ошибки не сделала и не сделает».
Первая статья Григория Сокольникова в «Комсомольской правде» (26.08.1927, первая полоса) в поддержку курса партии; две его статьи-воспоминания «От июля к Октябрю» (4.11.1927 первая полоса) и «Ленин в Октябре» (4.11.1927, вторая полоса)
Накануне десятилетнего юбилея Октябрьской революции газета публикует две статьи-воспоминания Сокольникова об участии и роли Ленина в переходе к вооруженному восстанию. Сокольников – не только очевидец, непосредственный участник заседания ЦК и исполнитель революционного переворота. Появление его имени в юбилейном номере центральной молодёжной газеты – серьезная поддержка в момент опалы. Но Галина помогла мужу не только этим. Стоит сравнить две его публикации, чтобы заметить ее редакторское перо. У Сокольникова сугубо партийный сухой язык; но в воспоминаниях вдруг появляются живописные эпизоды, которые рисуют вождя по-житейски интересно. Вот Ильич приходит на заседание ЦК без усов и бородки, в седом паричке, все время сползающем, Ленин все время приглаживает его; вот солдатский депутат, встретившийся с Лениным, описывает товарищам, какой он: «рыжий, да рябой». Серебрякова вспоминает, что лично дважды видела Ленина, так что могла поделиться здесь и своим впечатлением. Два с половиной года брака, похоже, Галатею оживили и привили вкус к литературному труду.
Покаяние Сокольникова было принято во внимание, его восстановили в статусе члена ЦК партии. Сталин доверил ему реформу Нефтесиндиката СССР, под крышей которого предстояло объединить всю разрозненную сеть Нефтяных трестов союзных республик. Сокольников справился отлично.
У Галины 1928 год уйдёт на создание книги о Великой французской революции. Выйдя из печати на следующий год, книга стала её триумфом. Но…
Не она ли явилась также причиной «почётной ссылки» супружеской пары Сокольников-Серебрякова в Лондон?
(Окончание следует)