Владимир Соловьев представляет книгу "Мы-русские! С нами Бог!"

Мы – русские! С нами Бог!

Быть русским – благословение или проклятье?

Чем русские прошлого века отличаются от тех, кто зовет себя так сегодня?

Как нужно жить, чтобы к словам «Мы - русские» можно было со спокойной душой добавить «С нами Бог!»?

На эти и другие вопросы 1 декабря ответил популярный писатель, известный ведущий радиостанции "Серебряный дождь" Владимир Соловьев, выпустивший в издательстве «Эксмо» новую книгу «Мы – русские! С нами Бог!».

Книга написана в уникальном жанре «эмоционального анализа». В ней автор поднимает вопросы русской национальной самоидентификации на примере исторического прошлого и современных реалий. Эти темы уже стали причиной жарких дискуссий в блоге писателя http://blogs.mail.ru/mail/vrs63/ и на его сайте http://www.vsoloviev.ru/

Предлагаем фрагменты трансляции.

- Сегодня у нас в гостях известная личность, узнаваемое лицо, великий теле-, радиожурналист, а также писатель Владимир Рудольфович Соловьев.

- Спасибо на добром слове. Термин «великий» меня всегда пугает вообще по отношению к людям, а к журналистам в частности. А насчет того, что узнаваемый – это точно. Я бы сказал, еще пока временное узнаваемое лицо. Но скоро это пройдет.

- Что с глазом?

- В футбол играл. Легче говорить, что с женой поссорился или что кремлевские булыжники долетели. Нет, играл в футбол, толкнули в спину. Абсолютно игровой эпизод – влетел головой в борт. Потому что играем в хоккейной коробке.

- Вы, Владимир, провокатор.

- Ну, тогда уж не я, а Владимир Мономах. Потому что фраза принадлежит Владимиру Мономаху: «Мы русские, с нами бог». Ну, так говорят. Потому что ясно, что никто конкретно не слышал, но в традиции идет именно так. При этом надо отметить (отвечая сразу националистам), что при этом сам Владимир Мономах русским по крови не был, там было намешано много чего.

- Вы тоже воспринимаете понятие «русский» не как…

- Я воспринимаю понятие «русский» (и об этом пишу) точно так же, как об этом говорил в передаче «Воскресный вечер», когда ко мне приходил тогда еще не Патриарх, а теперь уже Патриарх Кирилл, и мы обсуждали как раз 1612 год. И как раз говорили о том, что перед Россией стоял выбор: пойти по пути моноэтнического государства, как Польша, или стать соборным государством. И вот с этого момента и стала формироваться русская нация как наднациональное понятие. Поэтому я вкладываю тот же термин, что и наш Патриарх.

- Вопрос от читателя. Владимир, всегда относился к вам как к ироничному, но серьезному журналисту. Посему вопрос такой. Да Бог с нами, только он жестокий идол из древних славянских времен. Мы ведь христианами не были никогда – так, имитация. Не так ли?

- Нет, конечно, не так. Это большая проблема сейчас. Сейчас появилось миллион версий российской истории, представлений о том, какие мы есть. Все, кому не лень, выдумывают и пишут книги патологической глупости. Даже иногда удивляешься: неужели даже в школе не учились? Любой собственный бред выдается за истину в конечной инстанции.

- В тех книгах, которые у нас, или за рубежом где-то?

- За рубежом тоже такие есть, но у нас это стало подавляющим. При этом стал падать уровень образования, люди не знают базы, и поэтому появляются не только Фоменко и Носовский, но появляются редкие глупости Задорнова (при всем уважении к нему как к юмористу), что мы, оказывается, древние египтяне. Об этом вообще говорить серьезно нельзя. Как-то ко мне пришел известный российский историк и говорит: если использовать методу Задорнова для анализа текстов, то как отнестись к его фамилии – зад-ор-нов? И о чем же кричит этот зад? То есть это совсем некорректно и достаточно глупо. То есть так нельзя. Хотя некое рациональное зерно, совсем другое, фонетическое, конечно, присутствует, но это отдельный разговор, отдельная тема. Знаете, когда у нас пишут тома «Святая Русь против великого хазарского кагана»... Там осталось три с половиной письма вообще об истории хазарского кагана. Но люди выдумывают, несут… Стыдно, граждане, не знать собственной истории. Поэтому, в частности, в этой книге мне хотелось немного прояснить. Конечно, мы христиане. Я-то лично нет, многие атеисты, многие коммунисты, но Русь как таковая, конечно, великая христианская держава. И так, если смотреть, христианство как религия появилось, конечно, позже. Достаточно вспомнить, что Авраам, основоположник аврамистических религий, начал с того, что рос в семье человека, который торговал идолами. И разбил этих божков. И таким образом шел к единобожию. Поэтому, когда говорят: мы же исконно другие, - да что мы вообще о том времени знаем? Знаем, что, кажется, был Перун, еще пара веселых ребят, но точно не знаем, кто и что. И на самом деле ничего не сохранилось.

- Цитата из вашей книги: «Перед Россией такой выбор уже стоял в 1612 году. Но историю смуты уже и мое поколение знало плохо, а нынешние и вовсе будут лишены такой возможности. Мы могли выбрать возможность создания моноэтнического государства…» Это то, о чем говорят сегодня националисты.

- Они об этом не говорят. Это то, о чем говорили Соловьев и Карамзин, о чем говорит история. То есть мы реально могли превратиться в Польшу. Но уже не превратились. Поэтому, подойдя к любому человеку и долго его царапая, можно, конечно, вспоминать классика, который говорил: «Потрешь русского человека, а там татарин», или продолжить Гусинского: «Если тереть долго, то окажется еврей». Такая жестокая шутка про евреев, но достаточно справедливая. Дело в том, что на территории Черного моря, еще нашей части Черного моря, там же была Сибирь Древнего Рима. И туда ссылали особо буйных, в том числе после восстания I века и II века туда ссылали евреев. Потому что тогда Иудея была как Чечня 90-х. И поэтому там количество древних иудейских захоронений – второе после Израиля. Так что вопрос не в том, кто, где, когда был. Москва считается угро-финским названием, здесь какие-то племена. Этот постоянный замес, который был, это же отдельная большая тема. Важно другое. Важно, кто мы сейчас, почему мы такие сейчас, в чем наше предназначение и к чему мы идем. Это гораздо важнее, чем ломать копья о том, что, может быть, было 2 тысячи лет назад, тысячу лет назад или даже 500 лет назад.

- Давайте поговорим о наших братских соседних республиках. Цитата: «Лично для меня самосознание украинцев – вопрос открытый. Этот этнос находится пока в стадии формирования, да и основные кризисы Украины еще впереди».

- Конечно. Пока не преодолен раскол между западной и восточной частью, - конечно.

- Этот развод между Украиной и Россией…

- Я думаю, он еще не завершен.

- Все будет стремиться к тому, что окончательно разойдемся навсегда?

- Есть так называемый план Бжезинского, который нравится нам или не нравится, это не то, что предписание, это, скорее, наблюдение. По этому плану распадалась Югославия, и Советскому Союзу была уготована та же роль. Надо отметить, что это брожение еще не завершилось. Если посмотреть, то и Россия, и Украина, и ряд других постсоветских территорий, к сожалению, еще находятся в этой не устоявшейся стадии, никуда не деться. А отношения между нами, конечно, крайне тяжелые. Все-таки правильно в свое время сказал Путин: надо же четко понимать, это развод. Тут домашние тапочки делят.

- Вы в своей книге пишете, что у нас национальная идея сводится к нашей общей Победе.

- Это пока единственное, нас всех объединяющее. То, что не вызывает никакого противоречия и нет попытки сказать: а ты кто такой? Мало того, отношение к Победе очень четко работает как свой и чужой. То есть к великой Победе. Потому что, если посмотреть, то когда прибалты начинают говорить не так о наших героях-ветеранах и отношении к Победе, у нас тут же загорается красный сигнал. То есть, всё, эти люди для нас не существуют. То есть можно сколько угодно кричать о том, что Сталин – тиран, узурпатор, но когда речь идет о том, что поэтому надо воевать на стороне Гитлера… Не одно и то же.

- Вопрос от читателя. Как, по вашему мнению, должна выглядеть русская национальная идея, чтобы ею обязательно можно было гордиться в условиях массово активной мусульманизации, китаизации европейской и азиатской территории России? Вчера вот скандал в Швейцарии.

- Здесь ситуация очень простая. Во-первых, нравится кому-то или нет, но Россия – и великая мусульманская страна. Если мы будем сокращать Россию до христианских территорий, мы потеряем Поволжье, Казань, часть Кавказа. То есть здесь тоже не надо сходить с ума. И надо отметить, что если уж взять людей, которые реально посещают храмы и реально посещают мечети, я не уверен, что будет в пользу реально посещающих храмы. Это тоже надо понимать. Вместе с этим необходимо четко понимать, где мы и что мы. Если мы пытаемся построить религиозное государство, шансов ноль. Все передерутся. Потому что вчерашние комсомольцы и партийные работники, которые с ненавистью кричат, что зачем вы, евреи, Христа нашего распяли, они же даже не читали. Они, например, не знают, что апостол Павел написал, что первыми в царство Божие войдут иудеи. Это тот же самый апостол, который называет иудеев детьми сатаны. То есть не все однозначно в отношениях между христианством и иудаизмом. И не надо в это лезть. То есть надо разобраться сначала с собой. Не надо кричать мусульманам: едь отсих. Надо работать с теми, кто родился в христианской традиции, чтобы они понимали. Вот убили отца Даниила Сысоева. Возмутительное преступление. Я думаю, что он первый мученик новой эпохи. Я с ним был знаком, он был очень яркий молодой человек, очень необычный и не из современного поколения священников, которые через буддизм, через карате потом решили: а почему бы нам со свечкой не постоять. Он из семьи священников, был блестяще образованным человеком в религиозных вопросах. Он был очень яркий оратор, но при этом, хотя в его словах была боль и сила, меч и мир, но там не было агрессии и нарушения закона. Он был яркий миссионер. Его убили. С одной стороны, это значит, что пытались заставить его слово замолчать. Не получится. Русский человек должен знать, кто он и что он, должен осознавать. Но это идет не на ненависти к другим, а на понимании себя. Так же как настоящий мусульманин никогда не придет и не будет вести себя в христианском доме по-хамски. Поэтому никогда не было, нет и, надеюсь, не будет никаких проблем с татарами. Замечательные, ровные, добрые отношения. Выровнена система отношений. В этом плане Россия может преподавать урок многим.

Но когда в городе-герое Москве неожиданно на улицах начинают резать жертвенных животных, то возникает вопрос: а нельзя это делать в подготовленных, санитарно разрешенных местах? Зачем это делать на глазах людей, которые не являются мусульманами, которые относятся к этому как к дикой жестокости? Мне кажется, это странной непродуманностью. То есть, пожалуйста, веруйте, но уважайте и других. Их право верить не должно нарушать мое право не видеть воплощение их обычаев. И наоборот.

- Это все связано с какой-то странной реакцией русских. Я имею в виду граждан России. Я зачитаю ваш пост в ЖЖ: «Я еврей. Когда мерзавец залетел в синагогу и ножом резал несчастных стариков и его задержали, то евреи сделали все, чтобы Копцев получил статью, включая статью за разжигание национальной розни. Еврейское сообщество реально этим озаботилось и сделало все, что возможно. А почему у русских такого нет? Почему русские не могут встать и сказать: извините, мы требуем, чтобы было по закону, чтобы русский народ уважали? Я этого совсем не понимаю».

- Я не могу понять, как можно, когда залетают мерзавцы в вагон метро, убивают двух русских ребят с криками «русские свиньи», это происходит в Москве, вагон метро молчит, милиция молчит. Идет суд, подсудимые хихикают, откровенно издеваются и доводят до того, что одного из них убивают. Что, конечно, ужасно, это преступление. Но, с другой стороны, извините, дорогие граждане, это отдельное преступление, его надо расследовать. Никто не оправдывает убийство. Но как к этим людям за эти призывы нельзя применять статью за разжигание розни? Я не понимаю. Закон должен быть законом для всех. Перед законом все должны быть равны.

- Может быть, это исходит из нашей традиции, что у русских воспитана такая тупая покорность? Я хочу, чтобы наши слушатели прочитали вашу книгу.

- Книга очень жесткая.

- Ведь какой мы удивительный народ, все терпим, утираемся и говорим: спасибо, что сразу не убили. Если сразу убили, то спасибо, что не на глазах родных. А если убили на глазах родных, спасибо, что детки до последнего момента видели папу.

- Так и есть. Это пошло с глобального раскола, когда российская аристократия была по своей природе чужеземной. И ведь сейчас это продолжается. Посмотрите, те, которые считают себя нынешней солью земли, они же абсолютно чужеродны. Притом не столько по крови. Кровь там разного замеса и вероисповедания. Но по отношению к России. То есть их задача – купить футбольный клуб за границей, переехать жить за границу. Они здесь в командировке. Они пытаются объяснить нам все с позиции морали Запада. Посмотрите, у нас идет гламуризация сознания, что абсолютно не российская традиция. Как сказал в свое время великий праведник начала ХХ века, критикуя Льва Николаевича Толстого и произведение «Анна Каренина», он сказал, что деградация народа начинается с разложения женщины. Вы посмотрите, что происходит с нашими барышнями. Ведь им преподносится разврат как норма поведения. Нам преподносятся самые омерзительные и развратные барышни как ролевые модели, что такими надо быть, это естественное поведение. А кто захочет взять такую в жены, и кто захочет от нее рожать детей? Я не очень это себе могу представить.

- То есть это делается специально? Это не интерес публики? Это не только для рейтингов?

- Есть такая классическая притча, когда Господь встречается с дьяволом. И дьявол говорит ему: «Что ты так напрягаешься? Ты пахал, пахал, за тобой шли 12 человек, и то один свернул по дороге, а за мной миллионы». На что Господь отвечает: «Да, но я-то веду их в гору, а ты с горы». То есть там, где нет усиленной работы, всегда растет сорняк. Поэтому мои претензии к телевидению, которые я высказывал и когда работал на телевидении, и когда нет, связаны с тем, что государство осознанно ушло. Государство вдруг стало говорить, что ладно, телевидение не должно быть оружием воспитания, хватит мозги промывать. И де-факто, когда ты не промываешь мозги патриотизмом и позитивом, их промывает пошлость и мерзость.

- Вопрос о том, почему у нас сейчас с искусством такая проблема?

- Посмотрите, кто у нас деятели искусства. Есть, конечно, очень талантливые люди. Например, Лунгин, который снял, я считаю, два потрясающих фильма. Это надо обязательно идти и смотреть. «Царь» - фильм страшный, поэтому вызвал такую активную дискуссию, и он крайне печальный. Но после этого, когда начинаешь смотреть исторические хроники, к сожалению, он очень точный. Посмотрите, как там показаны монашеские образы. Есть же совершенно другой пласт культуры, другой уровень жизни. Для меня культура это не страшная скорость стареющих дам на раздевание. Это для меня не культура. Для меня не культура, когда говорят: вот это перфоманс и инсталляции, мы это купим за бешеные деньги, смотрите, как он замечательно лает и кусает. Для меня это классическая форма деградации. Для меня искусство все-таки ближе к Леонардо да Винчи.

- Из Канады пишут. Хочу сказать слова благодарности за хорошую журналистику. Я вас очень сильно уважаю. Надеюсь, когда-нибудь вы приедете в Канаду. У вас не было никогда желания уехать из России?

- Во-первых, я уезжал из России, но на работу. Я никогда не теряю российского гражданства. В 90-е годы я преподавал в США, оставаясь российским гражданином. Потом у меня были заводы. Обычный вопрос, который задают: Соловьев, откуда у тебя дома и все прочее? Потому что я пошел в журналистику, будучи уже довольно богатым человеком. Я же все 90-е годы занимался производством. Делали дискотечное оборудование с приятелями и были одной из редких компаний, которые из России торговали в Америку и по всему миру не нефтью и газом, а тем, что сами придумывали. Мы с такой гордостью ездили на международные выставки, у нас были майки, на которых было написано «Гордимся быть русскими». Тогда я открыл завод на Филиппинах, в Ирландии. А потом уже, в конце 90-х, сразу после кризиса 98-го все продал и дальше уже занимался с акциями. Стало скучно. И поэтому я журналистикой занимался всегда по фану. То есть деньги всегда были без журналистики, что позволяло быть свободным в этой области.

- Сейчас у вас тоже бизнес?

- Бизнеса как такового нет. Потому что надо этим непосредственно заниматься. Но я довольно много инвестирую.

- А ваши друзья вернулись? Много вопросов о возвращении соотечественников.

- Многие мои друзья не уезжали. Многие мои друзья, к сожалению, уже в земле лежат. Так получилось, многие близкие люди стали быстро уходить из жизни. Возраст, к сожалению. Я не так молод, как хотелось бы.

- Будет ли за этническими русскими, родившимися и проживающими в ближнем зарубежье, владеющими языком и т.д., признаваться гражданство России? Ведь мировая практика (Германия, Израиль и др.) показывает, что лицам, этнически принадлежащим к титульной нации…

- Нет, не будет. Потому что во время Муссолини, опыт которого довольно сильно используется властью… Мы об этом не часто говорим, но если посмотреть ранний этап деятельности Муссолини, то можно найти немало идей корпоративного государства, сбора соотечественников и единения народа. В государственной политике как таковой я никого не вижу. Я, например, не могу понять, какой смысл открывать китайские рынки в Москве и по всей стране. Это что, уникальная торговая специальность? То есть россияне не способны работать на рынках? Или почему у нас строители повсюду – люди, плохо говорящие по-русски? Но, судя по тем зарплатам, которые якобы они получают, хотя мы понимаем, что это копейки, но по тем ценам, которые переносятся на квадратный метр жилья либо на километр дороги, ощущение, что это работают английские лорды с золотыми мастерками. И мы должны поверить, что это и есть уникальные специалисты? А с другой стороны, Аман Тулеев рассказывает, что он вынужден за границей искать сварщиков и привозить в Россию, потому что мы потеряли рабочую специальность. Конечно, это идиотизм. Это же идиотизм, когда по всей стране строит кто угодно, кроме наших соотечественников. Здесь другой вопрос. Надо определить, кто такие этнические русские. Здесь можно потеряться. Здесь, наверное, необходимо для себя какие-то критерии выбрать. И в первую очередь, конечно, признание языка и культуры.

- То есть сейчас понятие, которым оперируют в нашем МИДе: соотечественники – это те, кто выехал из СССР.

- Совершенно верно. Те, которые рождены в СССР, имеют возможность выбора, которые были записаны в паспорт русскими. Там есть такие условные критерии. Но в первую очередь, когда мы говорим, еще раз повторю, это язык. Я не случайно так выделяю язык. Посмотрите, какой уровень деградации в наших школах. Посмотрите на те же средства массовой информации. Ведь русский язык перестал быть родным. В Англии существовало такое понятие, как ….. Когда в каждой провинции, в каждом городке, в каждом графстве говорили по-своему, а телевидение давало норму английского языка. В России тоже когда-то было так. Центральное телевидение и Всесоюзное радио задавали каноны русского языка. А сейчас патологическая безграмотность. Я не говорю про дефекты речи у комментаторов, но ведь эту речь слушать невозможно.

- Об имперских амбициях России есть вопрос. Не пора ли поставить вопрос о возвращении исконных русский земель – Новороссии, Донецко-Луганский регион, Северный Казахстан? У вас в книге мысль, что мы имеем довольно слабое отношение к достижениям советского периода.

- К сожалению, да. Мы не имеем никакого отношения.

- Как итальянцы к достижениям Великого Рима.

- По одной простой причине. Ведь для того, чтобы собрать русские земли, необходимо в современной жизни сделать так, чтобы те земли захотели с нами жить. Говорят о великой русской идее. Она звучит элементарно: стыдно не должно быть. как правильно сказал Дима Рогозин, повторяя эту идею за кем-то, чтобы семья наша приумножалась, чтобы нация наша приумножалась, чтобы народ наш приумножался. Мы сейчас гордимся тем, что впервые, кажется, у нас не то чтобы бешеный прирост, кажется, в пару человек выскочили за уровень естественной убыли. Но трагедия состоит в чем? Посмотрите на наших стариков, которым страшно умирать и невозможно болеть, потому что это стоит безумных денег. На брошенных детей, на несчастных женщин, на потерянных мужчин, на алкоголизацию общества. Кто захочет прийти к нам и сказать: да, здорово. Посмотрите, взрыв «Невского экспресса». Возникает вопрос. Раньше нам рассказывали, что у нас колоссально готовые спецслужбы. Ку-ку, с 2007 года человек, которого сейчас подозревают, в розыске. Произошел взрыв, как можно было не прочесать вокруг на наличие взрывчатых веществ? Чуть не погубили следственную бригаду и лично руководителя Следственного комитета Бастрыкина. За счет того, что была закладка, был передан сигнал. Значит, в зоне прямой видимости находились группы диверсантов. И что? Все прохлопали? После этого взрыв в Дагестане. Поэтому прав Путин, когда предъявляет вполне конкретные претензии ФСБ. Я понимаю, что они сопровождают дело Магницкого, что им не до этого, им надо выяснять, кто там в английское посольство ходил. Но, может, все-таки лучше терроризмом заняться? В этом, конечно, нет экономического интереса, но зато есть жизни наших граждан. Нельзя же до такого доводить. Или милиция? Посмотрите, ощущение, что как будто включился внутренний голос команды на самоуничтожение. Сегодня информация, что подрались высокопоставленные милиционеры внутри здания МВД. До этого в Орехово-Зуево двое милиционеров друг друга перестреляли. О чем речь? Это что, киборги-убийцы, что ли? какой-то фильм ужасов снимают? Бойся человека в форме? Это же бред. Этого же не должно быть.

- А последнее заявление Нургалиева?

- Рашид Гумарович его дезавуировал, сказал, что его неправильно поняли.

- Это выглядело, как просто уже истерика.

- А как иначе? Что если, то надо давать отпор? Тогда приди в суд и получи сразу 15 лет. Но с другой стороны, это выбор. Тогда давайте разрешим все-таки гражданам ношение оружия, к чему я давно призываю. Со всеми ограничениями. Потому что тогда вспоминается классическая фраза американского правосудия: пусть меня лучше судят двенадцать, чем несут шесть. Но это кончится тем, что у нас будут постоянные перестрелки с милицией, что ли? Это же неправильно. Вы знаете вашего участкового?

- В глаза не видел.

- В том-то и дело. А участкового надо знать. В советское время я знал, кто был мой участковый. И я не боялся милиционера. И участковый получал нормально. И у него были нормальные условия проживания. А сейчас приехал ко мне в студию майор Дымовский, он ничем не отличается от какого-нибудь местного авторитета. И уровень образования у него, он офицер, майор, он без высшего образования. Он закончил техникум и восемь месяцев милицейской школы. Рядом с ним сидел бывший заместитель прокурора Ухты Чекалин, блестящая русская речь, юридическое образование. Но у майора зарплата была 14 тысяч рублей, у заместителя прокурора – 62 тысячи рублей. Есть разница. И ясно, что заместитель прокурора существенно меньше заинтересован, чтобы шахер-махер где-то на стороне строить.

- А вы считаете, что, поднимая зарплату, мы сможем как-то улучшить положение в правоохранительных органах?

- Здесь же вот в чем игра. Поднимать зарплату необходимо, но это не значит, что тем же. Ясно, что вор, если ты ему будешь платить 10 тысяч или 100 тысяч, он все равно будет воровать. Но если ты платишь человеку не 10 тысяч, а 80 тысяч и определенные блага, если у него есть гарантии государственные и социальный пакет, то тогда мы, как общество, уже можем нанять на эту должность совершенно другого качества человека.

- А не проще ли сделать, как Саакашвили в свое время – отменить, а потом учредить и заново набрать?

- А это примерно тоже самое. Конечно, по сути, так и будет. Я боюсь, что это, конечно, не проще, потому что Грузия – сравнительно небольшая страна. Но с какого-то момента времени придется реализовать схемы, о которых очень давно говорили и писали многие, начиная от Козака. Я помню, когда Козак начинал только административную реформу, у него эта идея была – реорганизации вообще. Выделения отдельного Федерального бюро расследования, которое будет заниматься особо тяжкими преступлениями. Но это необходимо. Не то чтобы американская система необходима, но чтобы была какая-то эффективность и логика.

- У людей есть ощущение, что вы близко к власти. Вам жалуются.

- Это постоянно. Я получаю в день 300-400 писем. Я себя чувствую прямо как депутат Госдумы. Я действительно по максимуму, как могу, пытаюсь людям помочь. Но здесь надо человеку понимать, что я не в оппозиции, но в опале. С телевидения меня снимали по прямому телефонному звонку, это не имело никакого отношения, и на меня действует прямой запрет на телевидении. Потому что у меня есть абсолютно ясная принципиальная и четкая позиция. Я не собираюсь держать язык в одном месте, если я вижу несправедливость, и говорить, что это нормально. Это не ко мне. Я – акын, что вижу, о том пою.

- Мне 46 лет, осталась без работы. Ищу работу уже 8 месяцев безрезультатно. В стране крайне сложно найти работу после 40 лет, так как существует возрастной ценз. В 40 лет человек в России уже старик. На Западе – еще молодой. При Советской власти всегда была работа и пенсия выше окладов. Человек был защищен. Вы же о Советской власти пишете в своей книге.

- Советская власть – это наш духовный Египет. Это надо четко понимать. Где вам предлагалась похлебка, но убиралась духовность и убиралась вера в Бога. Не случайно Советская власть в конечном итоге прекратила существование. Сейчас, если угодно, мы идем по этой пустыне и никак найти не можем. И все тычемся в ложных идолов. То у нас молодые люди золотого тельца начинают ваять и все кричат «Олигархи – это наше все!» Хоть это прекратилось. То начинаем ненавидеть тех, которые нам говорят, что это плохо. И поэтому общество сейчас ненавидит журналистов, считая, что все зло от них. Как же, они говорят, что все плохо, а ничего не меняется. Ну уж давайте! Ну конечно, сейчас возьму именной пистолет и пойду к министрам, что ли, спрашивать: сколько-сколько стоит лекарство? Детский сад. Хотя готов. Я предлагал в свое время Владимиру Владимировичу Путину, когда он был президентом. Мы сидели за столом, агитбригада журналистская, развлекали в Сочи руководителя страны. И Миша Леонтьев там очень возмущался Алексеем Леонидовичем Кудриным. Я говорю: Владимир Владимирович, есть предложение, давайте Мишу министром финансов, а я тоже прошу должность. Владимир Владимирович так огорчился: и? Я: хочу возглавить СМЕРШ. О как! Владимир, а вы силовик? Я говорю: еще как. Но так пока и не получил. Мало того, после прихода Дмитрия Анатольевича Медведева за мою позицию, как смешно получилось, я тут же был изгнан из президентского комитета по правам человека. Недавно еще также был изгнан из Общественного совета при МВД. Слишком много себе позволял говорить правды.

- А СМЕРШ против кого? Есть вопрос про олигархов.

- Не люблю я олигархов сильно. Сильно не люблю.

- Почему руководители нашей страны не отбирают назад ресурсы у олигархов-жуликов? Вопрос наивный.

- Если можно доказать, что олигарх – жулик, надо отбирать. Но это неэффективно. Здесь вопрос в другом. Что мне интересовало, насколько олигархи профессиональны как управленцы. Нравится или нет, но посмотрите, очевидно, что Авен и Фридман более чем профессионально управляют своими активами. Посмотрите на Прохорова, я не говорю о морально-этической стороне, но бесспорно он очень эффективно управляет своими активами. И посмотрите на Олега Дерипаску. Когда государство вынуждено все время давать деньги. Посмотрите на блестящий доклад об олигархах, который был подготовлен Иноземцевым и Крическим, где становится ясно, в чьих интересах государство выделяло бешеные средства и как олигархи и сейчас диктуют свою волю. Как тот же самый Роман Аркадьевич, тот же господин Дерипаска и ряд еще известных олигархов откачивали деньги из компаний, которые им принадлежат, как акционерам, а потом просили у государства, чтобы государство помогло, иначе эти компании разорятся, и будет социальный бымц. Это ж неприлично. Хотя что вы хотите? Ведь ребята все вместе тусуют. И посмотрите, у нас же никто не спрашивает министров, замминистров: мальчики, а почему вы все время тусуетесь за границей, вы же государственные служащие? Как-то вот, горные лыжи. А кто тебя за локоток поддерживает? Как фамилия? Что-то лицо очень знакомое. Нормально все. Все же взрослые люди, зачем задавать неприличные вопросы? И поэтому вокруг них такая гламурная псевдотусовка, которая заменила настоящую журналистику. Потому что ведь, посмотрите, руководители каналов сейчас занимаются журналистикой, которой можно.

- То есть не политической?

- За это ж по башке можно получить. Ну, зачем такие проблемы, как были из-за меня? когда Владимир Михайлович Кулистиков давал мне много свободы, и нам удавалось делать на передаче «К барьеру!» многие вещи. Ясно, что мое увольнение с НТВ не имело никакого отношения к его желанию меня уволить. Мне было физически жалко, когда он вынужден был мне сказать, что очень хорошая передача, высокие рейтинги, но все, потому что с такого уровня прошел звонок, что там был вопрос – либо сам уходи, и Соловьева все равно уберут, либо Соловьева убери. Если власть боится настолько сильно критики и журналиста, то это лакмусовая бумажка власти.

- Власть боится и народ тоже. Почему они ездят в таких машинах?

- Власть вообще ничего не знает про народ. С какого-то момента власть отошла от народа, его потеряла. Но смешно другое. Ладно, когда мы говорим о людях, которые и не претендуют на высокое звание демократа. Но когда Анатолий Борисович Чубайс, чуть ли не отец российской демократии, спаситель-погубитель СПС и прочее, умудряется ездить на машине с мигалкой, возникает вопрос: с какой пьяной радости ему машина с мигалкой? Ах, хорошо, это не его личная инициатива, полагается государственным корпорациям. А собственная совесть не подсказывает, что надо отказаться, что один из принципов демократии – это равенство всех? не кажется ли, что Чубайсу необходимо жить в соответствии с декларированными им самим принципами? Нет, ему так не кажется. Мне сегодня на радиостанцию «Серебряный дождь» звонила женщина, машина которой была уничтожена во время этой аварии. Оказывается, когда «линкольн» столкнулся с «мерседесом» четыре машины всмятку, которые были припаркованы. Им раздали визитные карточки руководителя службы охраны госкорпорации «Нанотехнологии», потом сказали: это вообще все не к нам. Типа, мы ни при чем.

- Они позвонили по этим телефонам?

- А им сказали: до свидания, в суд! А гаишник, который приехал оформлять аварию, вообще не хотел ничего оформлять. Ой, у меня, знаете, столько аварий сегодня, бумажек нет. такое ощущение, что марсиане прилетели и разбили машину Чубайса. Как после этого Чубайса любить?

- Цитата: «По большому счету мы, пожалуй, единственная страна в мире, которая все еще спорит о том, что это такое». Речь о демократии.

- Потому что мы четко понимаем, что у нас этого нет, не было и никогда не будет. Какая у нас демократия? У нас демократия – это как форма избирательного процесса. Но если у нас в стране царь – демократ, то у нас демократия. А если царь – тиран, то тирания. Но все равно мы идем на поклон к доброму царю. Все равно он говорит, какие программы есть, какие нет. Каким журналистам можно работать, а каким нельзя. А потом они вдруг начинают появляться так, что уже от них начинает тошнить всюду, и в Общественную палату, и туда, и сюда, и издавать придворный кремлевский листок под названием журнал «Русский пионер». просто до неприличия. Уже из ушей. Журналистика только непонятно причем здесь. вдруг исчезла боль, вдруг исчезло понимание, что мы для людей. я с интересом смотрю программы, которые делают мои коллеги. И могу сказать с печалью, что, во-первых, форматы не надо заимствовать с «Барьера», делайте самостоятельно, тогда, может быть, не будут вас упрекать в том, что вы заимствуете. А главное, я только у Маши Ситтель вижу любовь к людям и к своим гостям. Что у Максима Шевченко, что у Сережи Минаева, что у господина Киселева, который работает на «России», что у господина Симонова, их объединяет то, что им искренне не интересны их гости. Они не заинтересованы. Вот эта искренняя нелюбовь меня всегда удивляет. Мне кажется, должно быть как у Маши Ситтель, которая делает очень эмоциональную, прочувствованную передачу, но они снимается по какому-то остаточному телевизионному принципу.

- Она сама по себе такой человек.

- Она хороший журналист в первую очередь и хороший человек. Так же, как замечательные журналисты – Осокин, Максимовская. Замечательный журналист Андрей Малахов. Может не нравиться жанр, в котором он работает, но видно, как его до сердца достает, насколько он неравнодушен. Это дорогого стоит. Это не мой жанр совсем, мне не близко по форме. Но то, что Андрей – блестящий профессионал, конечно.

- Давайте про семью поговорим.

- Давайте. Я люблю мою семью.

- «В России нет культа семьи как такового. Мало того, когда мы смотрим на семьи с большим количеством детей, мы воспринимаем это как некую странность родителей». Это цитата из книги.

- Да, это правда. Когда я говорю, сколько у меня детей, на меня смотрят такими большими светлыми глазами.

- А иностранцы говорят, что для русских дети – это святое. А у нас не так.

- Я не знаю, как иностранцы это говорят.

- Райтшустер говорил, представитель «Фокуса» здесь.

- Он ни разу не был в детском доме?

- Не знаю. Поэтому я с ним тоже не согласен.

- Все сразу проходит, когда видишь эти сопли, когда видишь эту детскую боль, когда видишь статистику, что происходит с детьми после детских домов. В Америке, какая бы она ни была, плохая, какая угодно, материалистичная, почему-то американских детей по всему миру не усыновляют. Американцы усыновляют наших больных детей. Да, есть жуткие случаи, там дети гибнут. Но не сравнимые с процентом детей, которые гибнут в семьях и исчезают здесь. не сравнимые с тем жутким насилием по отношению к детям, которые в том числе и в наших школах. Чего мы себе врем про отношение к детям? Нет у нас никакого отношения к детям позитивного.

- А куда это делось? Раньше были семьи огромные в России.

- Но после этого была революция, были Павлики Морозовы.

- Именно в революцию все исковеркалось?

- Не только. Конечно, это не просто. Говорят, что на одном из древних языков, которым пользуется ряд населений Индии до сих пор, Россия обозначает место, где происходит война между добром и злом. Такая арена битвы. И каждый раз, когда Россия не пытается осознанно творить добро, всегда побеждает зло. Семья всегда самая ранимая, семья всегда здесь. Семья ведь тоньше всех реагирует на ложь, на неустроенность, на двойную мораль. Дети же это чувствуют очень остро. А ведь большевики во многом начали с того, что они уничтожали. Не случайно эта идея, о которой потом перестали говорить, но ведь первые десять лет после революции это же была идея уничтожения семьи и семейных уз. Была попытка воспитать хомо советикус – нового человека. Этим занималась педология. Это было отдельное направление. Очень старались. Не получилось. Ведь идея была такая, не то что Чернышевский и фаланстеры, но близко к этому. не получилось, но нагадили серьезно.

- Вам на телевидении не предлагают сейчас вести?

- Да нет, конечно. ну что вы в самом деле?

- Запрет вообще везде?

- Абсолютно. Запрет жесткий, до смешного. Когда на Первом канале пытались какой-то фильм снимать о проблемах супругов Слуцкер, то думали, идея была взять у меня небольшое интервью. И то стали потом вырезать. Я поэтому был восхищен тем, что только Леонид Геннадьевич Парфенов показал фрагмент передачи «К барьеру!» в своем фильме о «Коммерсанте». Да телевизионщики и не скрывают, телевизионное начальство: Володь, извини, но… Прямой и жесткий запрет на профессию. Ах да, простите, я забыл, у нас же демократическая… Но спасибо, что пока еще на радиостанции, ни книги. Хотя с публичными выступлениями неожиданно начались проблемы.

- Кстати, да.

- Это меня сильно восхитило, потому что я много езжу, выступаю. Спасибо людям, они всегда приходят. В Тюмени мне было очень интересно. В Москве прошло. Ну, в Москве всегда хорошо проходит. И должен был быть 12-го числа в Нижнем Новгороде, билеты очень хорошо продавались. Когда вдруг пришло истеричное абсолютно послание от организатора, что ни один ЧОП в Нижнем и в Москве не берется за охрану меня, что они не могут гарантировать мою жизнь. я сказал, что это полный бред, меня это вообще не волнует. Если есть подозрение, что мне угрожают и есть точная информация, сообщайте в милицию. Просто на парня надавили, парень испугался. И Нижний оказался закрыт. Просто сказал: я не будут организовывать. Я позвонил потом в пару ЧОПов в Нижнем, те сказали: ничего подобного, у нас нет никаких проблем. Человек побоялся говорить правду. Хотя в Обнинске 2-го числа все нормально.

- О чем вы разговариваете? Отвечаете на вопросы?

- Я сначала полтора часа рассказываю людям о нашей жизни, о том, почему мы так живем, что с ними происходит, что будет дальше, какая система отношений с властью, какие отношения между нами. А потом отвечаю на вопросы.

- И что спрашивают?

- Многое. Один из самых популярных – почему я не хочу стать президентом России. Я устал отвечать на этот вопрос, потому что я был бы бездарным президентом. Просто я был бы ужасным президентом. Мне не нравится эта работа. Меня вполне устраивал президент Путин. У меня не вызывает никаких вопросов президент Медведев. За кого народ проголосовал, я легко и спокойно к этому отношусь, с радостью. Мне надо, чтобы мне не мешали мою работу делать. Пусть президент делает свою работу, а я буду делать свою работу. Мне так гораздо проще. Но мою работу пока почему-то не дают мне делать. И второй вопрос, который задают: почему я не создам свою политическую партию. А потом что это совсем другой бизнес. Если создаешь свою политическую партию, надо уходить с радио, надо уходить с телевидения. А я не хочу создавать никакой оппозиции. Я считаю, что очень много возможностей в рамках того, что есть сейчас. Надо просто понять, имеют ли смысл сейчас партии в том виде, в каком они есть. мне кажется, что мы на таком историческом этапе, когда уже некие иные формы организации граждан начинают работать. Партия – это несколько устаревшее, начала ХХ века.

- О нашем парламенте. Это создание Владимира Путина.

- Это создание…

- Вы говорили, что Путин устраивал вас в качестве президента. Но последний год – кризис, не кризис, но оппозиция что-то там изобразила.

- Знаете, как жестоко на эту тему пошутил ряд грамотных граждан? Они сказали: ушли в разведку боем, вернулись геем. Потому что так гордо заявляли: вот, мы… И тут же сдулись и пришли.

- У многих было ощущение, что это срежиссировано.

- Это истерично. Политик не должен быть истеричным. Меня это крайне огорчило. Потому что я с большим уважением отношусь к многим людям как в партии власти, так и в оппозиционных партиях. Я вообще привык судить по делам. Меня больше интересует, что они конкретно делают. И со многими людьми я очень хорошо знаком. И, конечно, когда я увидел такую странную истеричность, это меня огорчило. Но потом была передача господин Шевченко, с которой он абсолютно не справился, ужасающая была передача. Где блестяще выступал Володин, где очень сильно выступал Зюганов, где, как всегда, был хорош Жириновский. Но меня поразил представитель экспертного журналистского цеха, член Общественной палаты от президента господин Фадеев, который вдруг стал говорить: пока границы открыты, вон из страны! Мне как-то вдруг сразу вспомнился Платонов, у которого была фраза, что без меня народ не полон. Мне почему-то кажется, что это совсем неправильно, так разбрасываться нашими людьми. В оппозиции тоже мы. И надо очень осторожно относиться к словам. Тем более, когда это заявляет эксперт, гуманитарий, член Общественный палаты. Меня это крайне огорчило. Такая нетерпимость, оголтелость до добра не доведут.

- Демократия будет?

- Демократия – ведь надо сначала понять, что это такое и кому она нужна. Демократия же начинается с самого простого. С того, что мы все равны в правах. Что действует суд. Ведь избирательный процесс, заметьте, все говорят: а вы идите в суд. Но когда тут же премьер-министр Путин, находясь в одном из городов Золотого Кольца, на вопрос предпринимателя говорят: нет, ну вы в суд-то, конечно, идите, но нет, без сопровождения будет тяжеловато. Возникает вопрос, я ничего против не имею, но не могут ли питерские юристы внутри себя договориться – идти в суд или сначала как-то с кем-то побеседовать. Люди должны понимать, кто работает в судах, почему такие решения принимаются в судах. Ведь это же я из-за того, что серьезно занимался коррупцией в судах и более чем странной кадровой политикой судебной системы, я за это поплатился двумя передачами на телевидении. Потому что выяснилось, что если Соловьев воюет против какого-то клана, то это можно. А если он просто говорит правду, вне зависимости от клана, то это уже что-то он сошел с ума.

- С нами был Владимир Соловьев с новой книжкой «Мы русские. С нами Бог».

- Я бы очень посоветовал эту книгу прочитать умным людям. Для меня было важно, что очень разные люди, как священнослужители, политические деятели читали эту книгу с карандашом. Мусульманские очень известные ученые. И говорили: а ты прав. Почитайте, мне будет важно ваше мнение. Я с удовольствием с ним ознакомлюсь и готов вступить даже в творческую дискуссию и на сайте, и в радиоэфире. А если все-таки вдруг в стране что-то случится, и журналистский голос перестанут бояться, то и в телеэфире.