Первопроходцы и исследователи реки Маи

Представьте, еще каких-то четыреста лет назад площадь России была в разы меньше. Колоссальные территории, лежащие за уральским хребтом, были абсолютно не изведаны. Русских манили эти обширные земли. Они делились на две части. Первую составляли авантюристы, которые на свой страх и риск отправлялись в неисследованные дали в поисках золота, серебра и дорогой пушнины («мягкой рухляди»). Во вторую входили служивые люди, которые по указанию государственных мужей (часто по приказу государя) отправлялись «проведывать новых землиц». Здесь костяк составляли стрельцы и казаки. Среди первопроходцев встречались и иностранные наемники — пленные поляки, литовцы, шведы, немцы и французы, всех их именовали «литвой».

Впрочем, лихих и служивых людей порой невозможно было отличить друг от друга. Характер их был схож, что, кстати, объясняет отсутствие в центральной России в те времена народных восстаний на протяжении более чем полвека. Между крестьянскими войнами Болотникова и Разина был спокойный период потому, что покорение Сибири и Дальнего Востока отвлекло потенциальных мятежников.

Одинаковы были и цели двух типов первопроходцев. Их вела мечта о славе и богатстве, добыча серебра и соболей (соболь стоил от рубля до пятнадцати, один удачный поход мог обеспечить безбедную жизнь не только себе, но и детям, а то и внукам). И заводила эта мечта далеко.

В момент официального начала колонизации Сибири — с похода Ермака Тимофеевича, которого снарядили за Урал купцы и промышленники Строгановы в 1581 году, — скорость российской экспансии все возрастала, достигнув примерно 13 000 кв. км в год после победы над войсками хана Кучума в 1598 году. С этого момента Западная Сибирь официально входит в состав государства Российского, что открывает путь к Ламе («большой воде» — Тихому океану). Плотность населения Сибири то время составляло примерно 1 человек на 260 кв. км. Численность коренного населения оценивалось примерно в 200 000 человек.

Местные русские администрации больше всего заботило увеличение сбора ясачного налога, поскольку соболиная и иная ценная пушнина играли значительную роль, как во внутренней, так и во внешней торговле. По оценкам историка Г. В. Вернадского, ежегодные доходы от частной торговли сибирскими мехами в XVII веке составляли не менее 350 000 рублей. Крупнейшим хранилищем мехов являлся царский двор. «Мягкая рухлядь» составляла основную статью российского экспорта. Пушнина позволяла закупать шелк, драгметаллы и другие товары.

Понятно, что пушнины требовалось все больше, что стимулировало расширять территорию, облагаемую налогом, и подводить под ясак (налог) всё новые племена. Для этого служивые люди забирались все дальше, открывая новые земли и основывая стационарные остроги (ставшие частью городами позже). И даже если не государство являлось организатором части экспедиций, то там очень скоро объявлялись воеводы, чтобы оформить отношения с туземцами – т.е. подвести их «под высокую государеву руку» и организовать сбор мехов.

Раз в год караул из стрельцов гарнизона собирал аманатов (заложников) и вез их в ближайшие ясачные зимовья, куда их родственники привозили ясак для их выкупа. Размер ясака составлял до 1,5 соболей с души населения, однако мог браться и другими видами пушнины.

Простейшее ясачное зимовье представляло собой укрепленное сооружение, могущее выдержать нападение со стороны местных племен, что в те времена было довольно частым делом. Как правило, простейшее укрепление XVII века представляло из себя избу из толстых бревен с плоской крышей, низкой дверью и окнами-бойницами.

В центральных местах возводились остроги: крупные ясачные пункты, окруженные высокими стенами из остро заточенных бревен — острожен с простейшими башнями количеством от одной до четырех. В них уже могли располагаться постоянные или вахтовые гарнизоны.

Со временем остроги либо исчезали с лица земли, сожженные врагом или разрушенные природой, либо превращались в поселения с большей территорией, огражденной рублеными стенами и большим количеством сторожевых башен.

Продвижение на Дальний Восток происходило через основание как раз таких зимовий, острогов и городков, которые использовались как перевалочные базы. Их ставили на берегах крупных рек, которые являлись главными транспортными артериями. Для передвижения по ним использовались речные суда — струги, для строительства которых не нужны были сложные инструменты и серьезный корабельный опыт. Однако, когда нужно было перейти с одной реки на другую, струги приходилось бросать или тащить их волоком.

Первопроходец Иван Юрьевич Москвитин

В августе 1639 года казачий отряд во главе с Иваном Москвитиным первым из русских вышел к охотскому побережью Тихого океана. В устье реки Ульи было построено первое русское зимовье и «плотбище» (судоверфь), где для продолжения пути по морю к 1640 году были построены два 17-метровых морских коча, которые можно считать первыми судами будущего российского тихоокеанского флота. На них москвитинцы совершили походы на север до реки Тайуй и на юг, до реки Уды, собрав первые сведения об этом районе.

По возвращении Москвитин вместе с меховыми дарами для царского двора был отправлен в Москву, где власти в 1646 году впервые узнали о походе к Охотскому морю. В июле 1647 года он возвратился в Томск уже в чине атамана. Дальнейшая его судьба неизвестна…

Географические данные, собранные Москвитиным, землепроходец Курбат Иванов использовал в 1642 году при составлении первой карты Дальнего Востока.

Исследователь Степан Петрович Крашенинников

Первым, кто описал с научной точки зрения Уду и притоки стал русский ботаник, этнограф, географ и путешественник Степан Крашенинников (1711-1755 гг.). Он был активным участником Второй камчатской экспедиции Витуса Беринга. Экспедиция делилась на несколько отрядов, работавших самостоятельно. Северным отрядам предписывалось изучить побережье Ледовитого океана от Белого моря до Чукотки. Тихоокеанским — проложить морские пути до Японии и Северной Америки. Перед отрядом же Академии наук стояла задача пройти по Сибири и Камчатке, всесторонне изучив эти территории не только с географической, но и с точки зрения естествоиспытательской. Чем он и занялся в 1733 году.

В состав научного отряда входили крупные ученые, профессоры Санкт-Петербургской Академии наук — в частности, историк Г. Ф. Миллер и натуралист И. Г. Гмелин. В помощь ученым мужам придавались студенты московской Славяно-греко-латинской академии, среди которых был и Степан Крашенинников. Он оказался настолько подготовлен и самостоятелен, что Гмелин и Миллер вскоре стали давать ему задания проводить самому физические, ботанические, зоологические и исторические исследования.

В 1736 году ученые должны были присоединиться к основной экспедиции Беринга. Однако состояние здоровья Гмелина и Миллера было неважным, и «для чинения там всяких обсерваций и исследований» отряд возглавил Степан Крашенинников.

От Якутска до Охотска пришлось преодолеть свыше тысячи километров. Причем столь сложных, что вчерашний студент Крашенинников писал: «Вообще о сей дороге объявить можно, что труднее пути представить нельзя. На самых верхах ужасные болота и зыби, в которые ежели лошадь проломится, то освободить оную нет никакой надежды». Через 41 день путешественник прибыл в Охотск, пересел на парусный бот «Фортуна», где за десять суток страшного плавания ученый лишился всего провианта, пакетов с бумагой и вещей. «И больше у меня не осталось, как только одна рубаха, которая в ту пору на мне была», — писал он в первом рапорте. Однако, несмотря на все тяготы, ученый взвалил на свои плечи неподъемный груз изучения Камчатки и всего Охотоморья, выступая одновременно и географом, и ботаником, и зоологом, и ихтиологом, и лингвистом. За четыре года работы ученый в общей сложности проделал путь в три с половиной тысячи километров и десять раз пересек Камчатку.

Параллельно Крашенинников собирал сведения об Охотском море и его побережье. Так появляется первое географическое описание района Уды: «Удский острог стоит на северном берегу Уди-реки от устья ее в семи днях ходу, а на каждый день можно положить по 10 или по 12 верст, что должно разуметь и о вышеобъявленном исчисленном днями расстоянии. Строений в нем церковь во имя Николая-чудотворца, ясачная изба, да 10 дворов обывательских. Сей острог состоит под ведением Якутским, откуда в оный и ясачные сборщики посылаются. Тунгусов, которые платят ясак в помянутый острог, считается шесть родов: Лалигирский, Гойганский, Оддианский, Огинкагирский, Бутальский и Китигирский, а ясаку сбирается с них по 85 соболей и по 12 лисиц в год.

Прежде сего жили в объявленном остроге токмо служивые люди, но в 1735 году переведено туда на поселение десять семей пашенных крестьян, чтоб там завести пашню; однако слышно, что нет надежды, чтоб хлеб родился в тех местах, потому что земля там неудобна к пашне…»

Академик Александр Федорович (Теодорович) Миддендорф

Александр Миддендорф (1815-1894) был путешественником, географом, зоологом, ботаником, натуралистом, врачом, академиком, основоположником мерзлотоведения. В период своей экспедиции в Северную Сибирь и на Дальний Восток в 1842-1845 годах открыл плато Путорана, стал первым исследователем полуострова Таймыр, Северо-Сибирской низменности, Амурско-Зейской равнины, Станового хребта, частично — хребта Джугджур, нижней части бассейна Амура, южного побережья Охотского моря, Удско-Тугурского Приохотья, Шантарских островов. Отчет Миддендорфа об экспедиции был для своего времени наиболее полным естественно-историческим описанием Сибири и Дальнего Востока.

В числе научных достижений академика — первое этнографическое описание многих сибирских народов, научная характеристика климата Сибири, определение южной границы распространения многолетней («вечной») мерзлоты, определение зональности растительности, формулировка так называемого «закона Миддендорфа», объясняющего причины извилистости северной границы лесов, разнообразные экологические наблюдения млекопитающих, монографические описания бурого медведя и лемминга.

Весной 1844 он стартовал из Якутска к Охотскому побережью через тайгу и перевалы. Страницы миддендорфовской книги о походе к Удскому острогу изобилуют описаниями таежных рек, долин, хребтов и перевалов. 1 июня 1844 года отряд Миддендорфа перевалил Становой хребет и через восемь дней подошел к острожку на реке Уде. Здесь путешественники построили «байдару» — 12-весельную лодку, обтянутую кожей, и сплавились на ней к морю. Однако устье реки оказалось забито льдами, и, ожидая пока они растают, ученый собирал зоологические коллекции, попутно разгадав, почему туши мамонтов хорошо сохранились в северных землях. Миддендорф собрал сведения о климате Приохотья.

Пытаясь пройти на кожаных суденышках к Шантарским островам, ученый и его спутники едва не погибли во льдах. «Урок был грозно поучителен», — вспоминал об этом Александр Миддендорф. Но они не оставляли попыток и 4 августа высадились на берегу острова Большой Шантар. Несмотря на то, что была достигнута точка возврата экспедиции, Миддендорф решает отправить все собранные геологические и зоологические коллекции, гербарии и дневники в Якутск, а сам с одним из спутников, соорудив лодку из ивовых прутьев и воловьей кожи, названную им в воспоминаниях «ореховой скорлупой», продолжил исследование побережья Охотского моря. Исследователи шли на юг вдоль берега, составляя карту и собирая коллекции. Добравшись к сентябрю 1844 года до устья Тугура, географы договорились с эвенками и тронулись в обратный путь на оленях.

Все сибирское путешествие Миддендорфа длилось 841 день. За это время он прошел по труднодоступным тундрам и горам на лошадях, на собаках, на оленях, на лодках и пешком около 30 000 километров.

Горный инженер Карл Иванович Богданович

Горный инженер Карл Богданович (1864-1947), уже проявивший себя геологическими и географическими исследованиями в Средней и Центральной Азии, в 1896 году возглавил масштабную Охотско-Камчатскую экспедицию, которая кроме топографических задач была занята поисками золота.

От Николаевска-на-Амуре на собаках и оленях экспедиция выдвинулась в конце ноября и дошла до устья Уды в январе 1897 году. В апреле, добравшись до истоков реки, Богданович и Лелякин обследовали обширные территории — в том числе и окрестности реки Мая, а затем, сплавившись по Уде до ее впадения в Охотское море, в тяжелых условиях (приходилось иногда брести по пояс в ледяной воде) отправились на северо-восток через многочисленные речки Охотского побережья. В их долинах Богданович обнаружил золото. Параллельно был открыт узкий Прибрежный хребет, отличающийся более крутым скальным строением, чем расположенный за ним Джугджур. Экспедиция исследовала 225 километров территории вплоть до Аяна, а оттуда пароходом перешла в Охотск.

По результатам своей обширной экспедиции Богданович и Лелякин к 1901 году, в частности, составили более точную карту Охотского моря от устья Амура до Охотска.

Геодезист и писатель Григорий Анисимович Федосеев

Григорий Анисимович Федосеев (1899-1968) — писатель-путешественник, исследователь реки Маи и всего Охотоморья, геодезист, стиравший последние белые пятна на карте СССР.

В 1938 году он становится начальником отряда, а позднее — начальником экспедиций, руководит работами на реке Ангаре, на Средней и Нижней Тунгусках, исследует Яблоновый и Становой хребты, Джугджур, Охотское побережье, реку Мая. Кроме того, Федосеев принимал участие в исследовании районов Братской, Усть-Илимской, Богучанской и Зейской ГЭС, БАМа. Награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени за плодотворную работу в экспедициях, продолжавшихся в общей сложности более 30 лет.

Во время экспедиций Григорий Анисимович собрал и передал в дар Академии наук большую коллекцию растений, птиц, шкур и рогов представителей фауны Сибири и Дальнего Востока.