Последние слова командира рейса 612 диспетчеру: Мне плохо...

Иван Корогодин считался отличным пилотом с огромным опытом.

Как мы уже писали, все документы, которые могли бы пролить свет на то, что происходило с лайнером Ту-154, изъяты. Сейчас идет расследование причин катастрофы. Все, кто имел отношение к этому рейсу и следствию по трагедии, дали подписку о неразглашении.

Однако в СМИ уже появилась информация о том, что якобы говорил экипаж лайнера в последние минуты перед трагедией. В частности, как написала одна из газет, специалисты Международного авиационного комитета начали расшифровку «черных ящиков» - бортовых самописцев, оставшихся на месте крушения самолета. И последние слова, которые сказал командир экипажа Иван Корогодин, были: «Все! Съезжаем! Конец!» Через несколько секунд после этого самолет врезался в землю.

По нашим сведениям, это не совсем так.

Все наши консультанты-пилоты говорят, например, что явного профессионально-жаргонного термина «съезжаем» в их среде нет. Даже не слышали. Но если такая фраза и появилась, то, предполагают они, сказать ее могли в другой записи, например, при катастрофе в Иркутске, когда А-310, врезавшийся в гаражи и сгоревший, реально СЪЕЗЖАЛ со взлетно-посадочной полосы. Может быть, коллегам, скажем так, дали не ту запись? Но это еще не все.

- Насколько мне известно, сейчас у органов следствия еще нет информации о том, что было на речевых самописцах рейса 612, - сообщил нам осведомленный источник. - Есть лишь запись последних переговоров, которые вели летчики с харьковскими диспетчерами. И там этой фразы нет. А есть вот что.

Минут за десять до того, как с самолетом прервалась связь, на борту еще происходили обычные «полетные» переговоры.

Примерно в 15.15 по московскому времени харьковский диспетчер спросил:

- Набрали высоту?

Пилот ответил диспетчеру:

- Разрешите войти в зону...

То есть пилот не ответил на прямой вопрос диспетчера, хотя обязан это сделать. Может быть, что-то уже происходило с экипажем? Или пилоты были в сложной ситуации в связи с грозой, то есть очень заняты? Такое случается. После этого минут пять - семь в эфире была тишина. И, наконец, последняя фраза, которую командир экипажа Иван Корогодин произнес на высоте 11 600 метров:

- Мне плохо...

Спустя несколько секунд на землю поступил сигнал бедствия. И связь с экипажем действительно прервалась. Больше диспетчеры не услышали ничего.

Валентин ИВАНОВ

КОММЕНТАРИЙ КОЛЛЕГ

Иван Корогодин был здоров

Замдиректора «Пулково» Василий НАЛЕТЕНКО:

- Со здоровьем у Корогодина было все в полном порядке. У него прекрасный, самый продуктивный возраст - около 50 лет. Это отличное сочетание опыта, знаний и здоровья. На пенсию пилоты уходят в среднем в 60 лет, так что Иван Иванович еще бы полетал. Перед рейсом он, как и положено, прошел медкомиссию в «Пулково». В Анапе он врачей уже не проходил - если перерыв между полетами короткий, это не предусмотрено. Вот если бы экипаж ночевал в Анапе, тогда перед вылетом все бы обязательно прошли медосмотр.

Удивлен сомнениями в состоянии здоровья Корогодина и известный петербургский летчик-испытатель Вадим БАЗЫКИН:

- Из-за чего ему могло стать плохо? Теоретически могла начаться сильная болтанка. По правилам все, кто сидит в штурманских креслах, обязаны быть пристегнуты ремнями, однако Иван вполне мог выйти в туалет. В это время самолет, возможно, начало трясти. Плохо ему могло стать и из-за сильного задымления. В любом случае справа от него был второй пилот - опытнейший Владимир Онищенко, при нештатной ситуации он взял бы управление на себя или же воспользовался бы автопилотом.

В то, что у Ивана Корогодина были проблемы со здоровьем, тоже верится с трудом. Ведь когда ему было уже за сорок, у него родился сын - это ли не показатель отменного здоровья?

К тому же все пилоты проходят обязательные проверки. Раз в год, а бывает и каждые полгода пилотов проверяют в специальной барокамере. Эти медпроверки очень подробные, включают в себя множество показателей. Скажу честно: пилоты их боятся жутко, потому что если медики заметят у человека малейшее отклонение в давлении, изменение веса, то они просто замучают пилота анализами и проверками раз в три месяца, а то и чаще. Ведь если ситуация не уладится, летчика снимают с рейса и списывают.

В ВЕРХАХ

Владимир ПУТИН - Валентине МАТВИЕНКО: Попросил бы оказать не только формальную помощь...

Вчера в Сочи президент встретился с губернатором Санкт-Петербурга Валентиной Матвиенко. «Я разговаривал с правительством, - начал встречу Путин, - они делают все, что необходимо в таких случаях. Надеюсь, и городские власти не останутся в стороне и помогут людям в беде».

«Город очень тяжело перенес эту трагедию», - ответила Матвиенко. И сообщила, что 96 погибших - петербуржцы. «Стараемся сделать все возможное, чтобы поддержать людей в эту трудную минуту, - заверила Матвиенко. - Все продумано до деталей».

По словам губернатора, власти города выделили семьям по 100 тысяч рублей за каждого погибшего. Это помимо той помощи, которую оказывают авиакомпания и правительство. Расходы по похоронам взяли на себя «Пулковские авиалинии» и городские власти.

- Я бы вас просил, - сказал президент, - подойти не только с точки зрения формальной помощи, которая, безусловно, нужна, но и посмотреть на каждый случай отдельно. Потому что жизненные ситуации отличаются одна от другой, семейное и материальное положение людей разные, могут быть и случаи потери кормильца, другие ситуации, которые осложняют и без того тяжелую трагедию.

Матвиенко заверила, что это будет сделано обязательно. И попросила Путина поблагодарить власти Донецка и Украины, которые отнеслись с вниманием к семьям погибших.

- Я позвоню президенту Украины, - пообещал президент.

Сочи. Лариса КАФТАН

ПЕРВЫЙ ОТКЛИК

В «Пулково» дают премии за экономию?

После катастрофы Ту-154 наряду с основными появилась еще одна версия крушения (вчера мы рассказали о ней в заметке «Пулковские любят предельные высоты»): мол, овес нынче дорог, и авиакомпания платит летчикам премии за экономию топлива. А за перерасход соответственно ругает. Поэтому командир воздушного судна якобы мог не захотеть делать крюк, чтобы облететь грозовой фронт, а предпочел «перепрыгнуть» его.

- Премии за экономию действительно у нас есть, - подтвердил один из летчиков «Пулково». - Но не в ущерб безопасности полета. Потом ведь происходит разбор, и если видят, что экипаж подверг самолет риску, то вместо премии получишь по первое число. За грубые или неоднократные нарушения - вплоть до увольнения.

- Это правда, - согласился еще один пилот «Пулковских авиалиний». - Перед нами всегда стоит дилемма: пойти на небольшой риск или сжечь кучу топлива. Но мы ни в том, ни в другом случае не имеем права нарушить НПЛ - наставления по производству полетов. Если я уверен в своих силах, в экипаже и машине, то я могу принять решение не делать крюк. Я в грозу не пойду - это запрещено. Но знаю, что некоторые так делают.

Александр ГОРЕЛИК («КП» - Санкт-Петербург»)

ДРУГОЕ МНЕНИЕ

Василий НАЛЕТЕНКО, заместитель генерального директора авиакомпании «Пулково»:

- Мы выплачиваем премии пилотам, это правда. Но они впрямую не связаны с экономией топлива. Здесь несколько параметров. Каждый полет обязательно расшифровывается и оценивается. Если мы видим, что экипаж все сделал правильно, не нарушил правил полета, да еще и сэкономил материалы, тогда принимаем решение о выплате премии. Но чтобы просто за экономию - такого нет.

ОТ РЕДАКЦИИ

Приказы, даже самые хорошие, но связанные с деньгами, имеют одно свойство: человек не думает о том, что ему дадут премию. Зато помнит, что если не будет экономии - могут и наказать. И в ситуации с «Пулковскими авиалиниями» можно был бы, наверное, сказать: «Хороший приказ!», если бы не одна фраза пилотов: «Перед нами всегда стоит дилемма: пойти на небольшой риск или сжечь кучу топлива». И тут же: «Если я уверен в своих силах, в экипаже и машине, то я могу принять решение не делать крюк». То есть, выходит, все-таки рискнуть?

И еще - мнение читателя Виктора САБАНЕЕВА, Москва: «Покупая билет, мы заключаем с авиакомпанией контракт о доставке нас в нужный город. Причем - по ценам, диктуемым компанией. Так почему же за наши же деньги пилоты между безопасностью и экономией топлива выбирают экономию?! Мы же все оплатили. Может быть, сделать наконец такой уровень выплат компенсаций за наш страх и жизни - миллионы долларов за человека! - чтобы и мысли не возникало о том, что угробить нас выгоднее, чем довезти?! Вот чем пусть займутся власти!»

Читайте Открытое письмо премьер-министру России М. Е. Фрадкову от журналистов "Комсомольской правды"А Вы не хотите кого-нибудь отдать под суд за молчание?