«Джамбо» 12 часов ремонтировали на наших глазах

...И на таких бортах нам приходится подниматься в воздух!

Уважаемые читатели! Мы представляем вам новую рубрику "Полный улет". Мы хотим с вашей помощью отследить состояние самолетов, на которых приходится летать. Да, сейчас авиакомпании стараются покупать новые лайнеры. Но сколько в небе рухляди, тоже ясно.

Возьмем, например, рейсы с «отложенными неисправностями» (такими, починка которых может подождать). Как говорят сами летчики, порой лайнер с отложенной неисправностью может летать неделями. Казалось бы, ничего страшного? Но пермский «Боинг» тоже вылетел с неисправным автоматом тяги, который должны были починить потом. Не успели...

Понятно, ремонт - процесс небыстрый и недешевый. А зачем лайнеру простаивать, когда билеты проданы? В правилах полетов написано: окончательное решение о вылете принимает экипаж. Но на самом деле пилот скорее предпочтет перекреститься и сесть-таки в кресло, чем искать себе потом новую работу (а кому нужен такой строптивый летчик?).

Поэтому мы и заводим эту рубрику. Чтобы повлиять на руководителей компаний, которые до последнего оттягивают ремонт. Чтобы пилотов не втравливали в сумасшедшую гонку за рублем. Для нашей безопасности.

Первый выпуск рубрики мы составили из рассказов журналистов «Комсомолки».

Хроника эпической стоянки в греческом аэропорту

Воскресенье, 14 сентября, аэропорт «Диагорас» на Родосе, 8.40. Мы уже знаем: несколько часов назад в Перми разбился «Боинг»... Мы - это 500 отпускников, ждущих рейс 9208. Самолет из Москвы запаздывает. Вроде бы на два часа (официальной информации нет).

Часа через полтора регистрация все-таки начинается.

На электронном табло 12.25. Аэропорт Родоса практически домашний: взлетно-посадочная полоса - вот она, в 50 метрах от окон накопителя, а до стоянки самолетов и вовсе рукой подать. Все на глазах: как садятся, как рулят, как выходят пассажиры и как выгружают багаж. Поэтому, когда огромный двухпалубный «Боинг-747» «Джамбо» катится по взлетке, зал ожидания разражается аплодисментами.

Проходит еще два часа. Прибывшие из Москвы пассажиры давно разъехались по своим отелям-пляжам. Мы сидим. Видно, как под крылом «Боинга» суетится экипаж. Подвозят стремянку, и один из инженеров ныряет куда-то вглубь.

- Это у них лопатка турбины разрушилась, - глубокомысленно поясняет бородач лет пятидесяти.

В буфете раздают бесплатные сандвичи - по два на голодную пассажирскую душу. Других сигналов от компании нам не поступает. Представителя перевозчика в зале нет, хотя его усиленно пытаются найти. Сразу скажу: безуспешно, до конца эпопеи он перед пассажирами так и не появится.

16.20, там же. Экипаж опять собирается под крылом. Чего-то обсуждают, видимо, как реанимировать турбину. В центре зала полупьяная пара танцует под песню «А белый лебедь на пруду качает павшую звезду», которую нестройно исполняют их собутыльники. Рядышком в кафешке группа юных девушек, опорожнив три литровые пирамиды «Метаксы», затягивает: «И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди». По полу ползают младенцы. Орут матери. Назревает революция...

17.45. К «Боингу» подъезжает пикап, откуда выгружают железяки. Кто-то из членов экипажа опять ныряет в турбину. Пассивная социальная жизнь сообщества быстро перерождается в политическую. Одна группа активистов пытается звонить в консульство России на Родосе - увы, воскресенье, консул отдыхает. Вторая набирает номер «горячей линии» Росавиации, где вежливо, но холодно советуют перезвонить в авиакомпанию-перевозчик. Телефоны компании молчат. 18.30. Начинает темнеть. Из разных углов зала раздаются истерические всхлипы: «Даже если они этот самолет сделают, я все равно на нем не полечу!» Механик, кажется, в турбине сгинул...

21.40. По всем уголкам зала пролетает: «Они отремонтировали!» И точно, механик из турбины вылезает, посадка начинается. Я никогда в жизни не видел, чтобы очумевший народ так бежал к самолету. В салоне шеренгой выстроились бортпроводницы, отвечающие на вопросы заученной фразой: «Все хорошо, ничего страшного не произошло». «А что же это все-таки было?» - спрашиваю стюардессу, отлучившуюся из строя. «Нам не разрешено об этом говорить»...

...Когда лайнер уже взлетел, к пассажирам по радио обратился командир экипажа: мол, приносим извинения за «непродолжительную задержку» (это про 12 с лишним часов), а случилась она из-за «небольшой технической поломки, вызванной усталостью металла». Про усталость и страхи пассажиров, конечно, никто уже не вспоминал. И какими же, право, пустяками было то, что в туалетах не работали насосы у сливных бачков, а в раковинах стояла вода. И то, что во время полета вдруг вырубился свет во всем салоне и включить его никак не получалось.... Как объяснил мне, пряча глаза, стюард: «Во время крейсерского полета свет вообще не работает». Типа, мужик, ну чего тебе надо - летим, и слава Богу...

Сергей ПОНОМАРЕВ.

Зонтик не помешал бы...

Я летела из Ульяновска на Як-42. Самолет был потрепанный, явно старый. С горем пополам взлетели, набрали высоту. И тут с потолка... потекла вода! Было такое ощущение, что мы летим на дырявом ведре. Все переполошились, естественно, в салоне началась легкая паника. Но выручили стюардессы. Они успокоили народ, объяснили, что с самолетом все в порядке, ничего страшного не происходит. А в проходах между кресел... расставили тазики. Так вот и долетели.

Светлана ДАНИЛОВА.

P.S. Некоторые мне потом говорили: «Так это ведь лучше, что они ремонтировали двигатель, а не полетели на неисправном...» А я вот наивно думаю, что пассажир вправе рассчитывать на то, что ремонт техники, даже самой старой, будет произведен ДО отправления лайнера в полет где-нибудь в ангаре, а не во время посадки в промежуточном аэропорту на глазах изумленных пассажиров.

Двигатель надо остудить

Случилось это в 2006 году, летом. Наша экспедиция возвращалась из Бодайбо в Иркутск. Жарища была страшная - под 40 градусов. Загрузились в рейсовый Ан-24 авиакомпании «Ангара». Ан-24 - самолет заслуженный, но маленький и устаревший. Наш - по виду - выработал свой летный ресурс еще во времена СССР. Звукоизоляция между кабиной пилотов и салоном была условная. И пассажиры слышали, как кто-то из пилотов весьма возбужденно кричит по радио, очевидно, диспетчеру: «Да, двигатель, б..., температура... быстро... что я тут ночевать буду?!»

Тишина в салоне. Стюардесса тоже куда-то испарилась. И тут к нашему самолетику подкатывает обычная водовозка. Рабочий аэропорта спокойно разматывает шланг и начинает... поливать левый двигатель нашего чудо-лайнера. У пассажиров попросту отвисли челюсти.

Минут через пять человек закончил поливку, смотал шланг, показал пилотской кабине большой палец и укатил. Тут же взревели двигатели...

Напряжение не отпускало. Но вести светские разговоры в шумяще-дребезжащем Ан-24 не слишком-то удобно. Поэтому только через два часа, уже в Иркутске, я спросил у стюардессы о том, что произошло на старте.

- Жарко. Двигатель слишком нагрелся. Чтобы запустить, пришлось охладить его немного...

Андрей МОИСЕЕНКО.

КОММЕНТАРИЙ ЭКСПЕРТА

Олег СМИРНОВ, заслуженный летчик России:

- Есть ресурс по времени, посадкам и налетам у самолета и у всех его составляющих до заклепки. Через положенное число налетов детали изымают. Таким образом, даже 30-летний самолет может быть абсолютно молодым, так как его внутренности менялись 20 - 30 раз. Средний возраст самолетов составляет 17 лет, в Европе - 10 лет, в Китае - 7 лет. При этом на 1 миллион часов налета в США происходит 0,5 авиакатастрофы, в Европе - 1,09, в Китае - 2,6 катастрофы. То есть с более молодыми китайскими самолетами происходит больше происшествий, чем с более старыми американскими и европейскими.

Уважаемые читатели! Уверены, у вас тоже есть, о чем рассказать. Присылайте свои истории и фотографии по электронке на адрес ulaev@kp.ru Укажите название авиакомпании, тип самолета и по возможности время и номер рейса.

Также можно оставлять истории в откликах