Интерьеры станции «Мир» спроектировала сторож баба Галя

1980 год. Эскиз станции "Мир". Автор - Галина Балашова

Фото: Александр МИЛКУС

Нет пророка...

Сама история о том, как я разыскал Галину Андреевну Балашову напоминает витиеватые рассказы Ричарда Баха про судьбу и стечение обстоятельств.

Пока Балашова работала в «почтовом ящике» - главном космическом предприятии Советского Союза НПО «Энергия» (сейчас вместо НПО пишут РКК — ракетно-космическая корпорация), ей нигде светиться не разрешали. Только в 1975-м Галине Андреевне удалось вступить в Союз архитекторов ("ну надо же с коллегами общаться). И даже выступить там с сообщением о своей работе после по программе "Союз"-"Аполлон".

Но только спустя 25 лет - в 2000-м у нее состоялась первая выставка - акварели интерьеров советских космических кораблей и орбитальных станций. Оказалось - именно по ее проектам оформляли «Союзы», «Салюты», «Мир». Даже компоновка наследника станции «Мир» - российского сегмента МКС - во многом воспроизводит то, что спроектировала тридцать лет назад Галина Андреевна.

Галина Андреевна - единственный советский космический архитектор.

Один из организаторов выставки (фамилию упоминать не хочу и вы поймете, почему) перед выставкой взял на пару месяцев работы Балашовой. Потом выяснилось, что он сделал с них копии. А затем через интернет продавал их, объясняя покупателям, что так помогает автору - обнищавшей старушке. Вот только Балашова о том ни сном, ни духом не слышала.

Об этих акварелях узнали в немецком издательстве, выпускавшем книги и альбомы про архитекторов. Переводчик из этого издательства (опять фамилию называть не буду) приехала в Москву и — надо же - разыскала Галину Андреевну. Живую и здоровую. А когда увидела архив Булашовой, поняла, что напала на золотую жилу. Она попробовала записать на себя права на рисунки – мол, рисовались они во время работы Галины Андреевны в НПО «Энергия», значит права на них у «Энергии». И кто мешает руководству корпорации передать их неожиданной гостье, что бабушка понимает в авторском праве?

Счастье, что к тому времени подросли внуки Галины Андреевны. Они по электронной почте связались с владельцем издательства. Тот удивился: никаких поручений переводчице он не давал.

Через пару месяцев в Москву приехал и сам издатель – писатель и архитектор Филипп Мойзер. А еще через пару лет в Германии начали выходить великолепно изданные книги и альбомов про Галину Балашову и советскую космическую архитектуру. Состоялись две большие выставки - в Бонне и в музее архитектуры во Франкфурте-на-Майне. Про нее стали писать журналы и новостные агентства. Одну из статей в "Дойче велле" («Немецкой волне») перевели на русский...

Так я и узнал о Галине Андреевне.

Даже в нынешней бойкой и продвинутой пресс-службе РКК «Энергия» о Балашовой никто не слышал. Но ребята расстарались и у ветеранов корпорации нашли мне телефон внука Галины Андреевны...

«С Гией иногда созваниваемся...»

И вот я в Королеве в обычной хрущевской двушечке. На столе, в шкафах - альбомы. На некоторых надписи «Рисунки бабы Гали» (внуки постарались). Галина Андреевна одна беседовать не решается, ждет когда подъедет дочь Таня. Время от времени Таня хмурится:

- Мам, про это не надо...

- А, ну хорошо, - соглашается Балашова-старшая.

Галина Андреевна дает мне четырнадцать печатных страниц - «Автобиографию».

- Я когда на пенсию вышла, поняла, что со временем память будет слабеть, поэтому все записала в подробностях, на будущее, - объясняет она.

К счастью, сейчас бабе Гале 84 и память ее не подводит. Мы листаем альбомы...

- А вот я и с Гия на лыжах...

- С Гией???

- Да, с Гия Данелия!

- ?

- Так я в Архитектурном институте училась с ним в одной группе. И сейчас мы иногда созваниваемся, только нечасто — он болеет.

Студенты-архитекторы Галина Балашова и Гия Данелия

После института Галина вышла замуж за инженера королевского ОКБ-1 (потом КБ стало «Энергией») Юрия Балашова. Она проектировала Дворец культуры в подмосковном Калининграде (теперь это город Королев), боролась как тогда полагалось с архитектурными излишествами).

- Тогда я и познакомилась с личным художником Сергея Павловича Королева Виктором Петровичем Дюминым, он очень хороший человек! - Галина Андреевна так и делит людей — на хороших, очень хороших и плохих (когда говорит о последних, мрачнеет и Таня просит ее переходить к следующей истории). Дюмин и посоветовал начальнику проектного отдела Константину Феоктистову попросить дипломированного архитектора спроектировать интерьер бытового отсека нового корабля «Союз». Шел 1963 год...

Картинки сгорели

- В первых советских кораблях «Восток» и «Восход» человек помещался в спускаемом аппарате и пространства вокруг у него было немного, - объясняет Балашова. - Долго так не полетаешь. А новый корабль проектировался для полетов в течение недели и дольше. Поэтому в «Союзе» был еще бытовой отсек, где космонавты могли отдохнуть, сходить в туалет. Это такая сфера диаметром 2,2 метра.

Конструкторы — люди простые. Они все приборы, рукоятки управления в бытовом отсеке прикрутили к ящикам по левому и правому борту и покрасили, как им казалось для красоты, в яркий красный цвет. Макет показали Королеву. Тот разозлился — получился склад, а не жилой отсек. Нужно сделать так, чтобы в нем комфортно было космонавтам жить и работать.

Тогда и позвали Балашову. Галя за выходные дома нарисовала обстановку - ту, к которой космонавты были привычны и на земле. С одной стороны «сервант» - в таком виде был шкаф с оборудованием. С другой стороны — диван (в него можно было складывать скафандры). Рядом — небольшое кресло (на самом деле ассенизационно-санитарное устройство, то есть туалет).

Королеву эскиз понравился. И его взяли в работу.

Эксиз бытового отсека корабля "Союз", утвержденный Королевым.

Фото: Александр МИЛКУС

Месяца через два Сергей Павлович попросил сделать бытовой отсек посовременнее. И тогда Балашова спроектировала интерьер. Королев подписал эскиз 18 февраля 1964 года.

Больше сорока «Союзов» слетали с интерьерами, разработанными Балашовой.

- Я, чтобы красиво было, на том эскизе, который понравиося Сергею Павловичу, нарисовала картинку как в настоящей квартире, - вспоминает Галина Андреевна. - А раз эскиз утвердил Королев, значит все в корабле должно быть так как нарисовано. Каждый раз, когда в цеху обустраивали новый корабль, с меня требовали картинку на стену. Так на орбиту слетали девять моих акварелей — и вид из окна дома, и море в Судаке, куда мы ездили в отпуск, и сад в Лобне, где я жила с родителями... На них космонавты смотрели во время полета. А потом картинки сгорали вместе с бытовым отсеком при возвращении корабля на землю.

После смерти Королева уже не стали заморачиваться с эстетикой в корабле. Картинок для космонавтов у Балашовой больше не просили.

А вот так выглядел эскиз отсека с акварелью Балашовой.

«За такие деньги и в консерве полетят»

Константин Петрович Феоктистов (он даже слетал в космос на первом «Восходе», чтобы проверить как техника ведет себя в полете) старания Балашовой сделать «Союз» уютным, домашним не понимал:

- Да за такие деньги они и в консерве полетят, - отбрил он архитектора, когда зашел разговор о том, чтобы Галина Андреевна перешла на работу в его отдел.

Зато ее позвали в группу, которая проектировала бытовой отсек Лунного орбитального корабля.

А вот тут - и "сервант", и "кресло", и диван.

… Необходимое отступление. Американцы, перечисляя какие изобретения, придуманные для космоса, вошли в повседневную жизнь, обычно называют липучки на одежде. Мол, их создали для костюмов астронавтов. Так вот, на мой взгляд, все было не так. Впервые «декоративно-отделочные материалы» (так в документации), где одна часть была из жестких пластиковых ворсинок с петелькой, а вторая из тонких крючочков, придумала использовать для космонавтов Балашова и материаловеды из ОКБ! Липучки выпускались в Киеве. Полоски с ворсинками приклеивали на диван в бытовом отсеке, а с крючочками под углом 90 градусов — на штаны космонавтов. Правда, очень быстро от липучек для одежды отказались. Те настолько крепко прихватывались друг к другу, что космонавты, вставая, просто выплывали из штанов. Тогда к дивану прикрепили пояса из липучек. Ими до сих пор пристегиваются космонавты.

Для «Союза», который в 1975 году участвовал с экспериментальном полете «Союз»-«Аполлон» (советский и американский корабли стыковались на орбите), Балашова нарисовала особый интерьер. В бытовом отсеке советские космонавты Алексей Леонов и Валерий Кубасов должны были принимать трех американских астронавтов — Дональда Слейтона, Томаса Стаффорда и Венса Брандта.

Балашова придумала сделать в «серванте» откидной столик, за которым космонавты зафиксировались, устроившись на диване или на откидных сидениях. Можно было устраивать настоящие домашние посиделки. (Потом похожий стол появился в орбитальных станциях).

10 тысяч рублей за эмблему

Эмблема полета "Союз"-"Аполлон", придуманная Галиной Балашовой.

Фото: Александр МИЛКУС

Балашова придумала и знаменитую эмблему полета «Союз»-«Аполлон» - круг, а в нем на красном фоне слово «Союз» и на синем «Аполлон». Эмблему хорошо помнят курильщики по сигаретам такой марки. Еще были марки, конфеты, открытки, посуда...

Согласовывать эту эмблему в США ездили... Конечно, не Балашова с инженерами, а начальство. Эмблема американцам понравилась. Ее нашили на скафандры космонавтов и астронавтов. Было выпущено около 100 тысяч значков с эмблемой. Галина Андреевна получила от завода, их выпустившего, авторское вознаграждение — 27 рублей.

- Я на эти деньги купила конфеты - "Мишка на севере" и отнесла в агентство авторских прав сотрудникам, которые помогали мне оформлять авторские паспорта, - вспоминает Балашова.

На многих предполетных фотографиях и наши, и американские астронавты в костюмах с балашовскими эмблемами. И вдруг за несколько дней до старта со скафандров Леонова и Кубасова эмблемы спарывают. Как так?

Оказалось, помощник по хозяйственной части программы проявил «бдительность» - предложил начальству, мол негоже, чтобы советские космонавты летели с американскими эмблемами (ну не знал он, что их нарисовала Балашова). И получил распоряжение заменить «американскую» символику на «нашу, русскую». Была срочно разработана новая эмблема, пятигранная. За нее художнику и завхозу заплатили... 10 тысяч рублей (громадные деньги - тогда новенький автомобиль "Жигули" стоил 6-7 тысяч рублей).

- Да это что, - жалуется Галина Андреевна и дочь Таня смотрит на нее укоризненно. - В США считают, что автором моей эмблемы является американский художник Роберт Маккол. Мне же подписывать эскизы эмблемы не разрешали.

«Мир» с вами

Интерьер орбитальной станции "Салют"

Базовый блок знаменитой советской орбитальной станции «Мир» разрабатывали в начале 80-х годов. Интерьеры — понятное дело — за Балашовой.

Станция сложна тем, что объем гораздо больше, чем в космическом корабле. Вроде бы невесомость — нет ни пола, ни потолка. Но космонавтам сложно ориентироваться в такой ситуации. Поэтому на «Салютах», «Мире» и теперь МКС есть и пол, и потолок. Они выделяются цветами.

- А еще нужно было придумать и разделить рабочую зону и бытовую, - объясняет Галина Андреевна. - Психологически это важно. Вы же тоже не живете на работе, а расслабляетесь дома за столом на кухне или на диване перед телевизором. Вот и у космонавтов должны быть такие пространства. Скомпоновать все правильно, удобно и красиво — это и есть архитектура.

И такие рисунки приходилось делать Галине Балашовой: это эскиз флюгера для дачи одного из руководителей "Энергии": Карлсон с кружкой пива (уж очень руководитель любил этот напиток).

Фото: Александр МИЛКУС

И тут Балашова делает странную оговорку: «Когда проектировали «Мир» я уже была сторожем». Я делаю удивленное лицо: сторожем — инженер-архитектор?

- В те годы, если ты уходишь на пенсию, но остаешься работать ИТРом (инженерно-техническим работником — Авт.), то пенсию не платили. А если ты на рабочей должности — то тебе и зарплату платили, и пенсию, - объясняет Галина Андреевна. - А у нас уже внуки маленькие росли, деньги были нужны. Станции - "Салют-6", "Салют-7" и "Мир" проектировали одиннадцать лет. Поэтому, когда пришла пора уходить на пенсию, я оформилась сторожем. Я три с половиной года по ночам сторожила здание, где проектировали станции. А днем доделывала работу по компоновке "Мира"...

- То есть, выходит, можно написать: «Интерьеры станции «Мир» проектировала сторож баба Галя»?

Балашова смотрит на меня внимательно:

- Фактически так и было...