Адвокат Павел Астахов: Отечественный шоу-бизнес в агонии!

Самый успешный адвокат России рассказавший о воротилах и жертвах отечественного шоу-бизнеса в своем новом романе «Продюсер» ответил на вопросы читателей 1 апреля.

Стенограмма онлайн конференции и фрагменты трансляции

- Здравствуйте, дорогие посетители сайта «Комсомольская правда», сегодняшний гость нашей трансляции замечательный адвокат Павел Астахов. Но сегодня он не как юрист, а как автор книги выступает. Автор книги «Продюсер».

- Здравствуйте, дорогие наши слушатели, зрители. Большое спасибо, что вы нашли время в рабочий полдень послушать и посмотреть нас. А кто будет смотреть в записи, вам тоже большой привет. Действительно, я благодарен «Комсомольской правде» хотя бы за то, что первая моя книга «Рейдер» была еще в том самом старом здании, где вы переживали недавний пожар, презентована. И больше, чем «Комсомольская правда» выдержек в различных статьях, упоминаний о «Рейдере» и о «Мэре» никто не написал.

- Актуальные книги.

- На самом деле я стараюсь, чтоб книги были актуальны. Вот сейчас я книгу «Продюсер» немножко затянул с выходом.

- Ну да, поскольку прототип главного героя – Айзеншпис?

- Ну, это сборный персонаж, собранный. Это не только Айзеншпис, в нем можно найти черты многих людей, в том числе и Влада Листьева, например, который был точно так же убит. Айзеншпис. И из ныне живущих продюсеров, которые себя узнают и мне звонят и говорят – это ты точно про меня написал. Дело в том, что я стараюсь, чтобы книги были актуальными и она как нельзя актуальной оказалась перед отборочным туром на «Евровидение». У меня вышла книга и через три дня случился скандал на отборочном туре «Евровидения». Скандал, потому что он случился, я говорю, скандал с выборами Анастасии Приходько, с Иосифом Пригожиным и т.д. Если вам интересно, я скажу, как я к этому отношусь.

- Да, конечно.

- То, что книга оказалась актуальной, подтверждает просто жизнь. А вот сейчас начнется «Евровидение» в начале мая и вы увидите, сколько еще скандалов впереди. Тут вы вспомните и книгу «Мэр» и описанный в ней гей-парад в центре города. Тут все вспомните.

- Так все-таки как вы относитесь к Приходько, вопрос действительно есть такой.

- Я творчество Анастасии Приходько не знаю. Я честно скажу, когда я смотрел все это, мне было грустно за нашу эстраду отечественную, я имею в виду все выступления. И я отметил, что только, действительно, были приличные выступления Валерии, «Стоп квартета» и «Кватро», да. Я слышал их вживую. Анастасия Приходько – да, мне понравилось ее исполнение и голос, действительно, хороший, классный. Но что мне не понравилось? Мне не понравилась позиция того же Пригожина, который сказал «а» и не сказал «б». Который объявляет пресс-конференцию, собирает ее и выходит только для того, чтобы сказать – пшик, все, я ставлю точку. Ну ради бога, если ты вступился за честь жены, которую ты собираешься отстаивать, отстаивай дальше, пожалуйста. Дело в том, что он не мог поступить по-другому, потому что он сам заложник этой самой машины или явления, которое называется шоу-бизнес. Именно о котором я пишу в книге «Продюсер». Поэтому что касается Приходько, да по большому счету неважно, на каком языке она поет или пела. Украинский язык все равно нам родной язык, все равно мы один народ – белорусы, малороссы, россияне. Действительно, песня-то хорошая. Потому что если брать песню Валерии, я специально смотрел, чьи слова и чья музыка. Я увидел – слова Валерии, музыка Валерии. Я так подумал, а вот Петру Ильичу Чайковскому не обидно за Первый концерт, когда там три раза в припев повторяется Первый концерт Чайковского. Я не знаю, как к этому относиться. Но мне подсказал Иосиф Пригожин, по-моему, в «Эхо Москвы» он сказал – это цитирование. В общем, да, в принципе, конечно, с этими цитатами мы сталкиваемся в шоу-бизнесе каждый день. Вот если говорить о шоу-бизнесе и о книге «Продюсер», почему вдруг она в такой манере написана и почему я считаю, что это вызов нашей эстраде и шоу-бизнесу? Да потому, что шоу-бизнес в России, к сожалению…

- Мой первый вопрос – почему вы решили написать книгу про шоу-бизнес.

- Не то что он переживает худшие времена, он просто находится в агонии. И те скандалы, которые происходят, это как раз признаки той самой агонии. Полного разложения. Когда уже организм не способен сам вылечиться без каких-либо экстренных мероприятий по реанимации. Один простой вопрос, на который не может никто ответить, в том числе и представители шоу-бизнеса. Назовите мне за последние два года хит, русский хит нашего шоу-бизнеса, который все ходили бы и пели. Так, как пели в свою время «Шарманку» или «Я люблю тебя до слез». Нет хитов. Почему нет хитов, если у нас все прекрасно с шоу-бизнесом, гонорары у звезд росли все эти годы, в эти тучные, как называют их, годы. Почему нет хитов? Да потому что агония, полное разложение, упадок, криминал, наркотики, разврат. Все, что хотите. Воровство. Воровство песен. Не цитирование, не заимствование, а откровенное воровство. Так и скажите. Украли западный хит, добавили две ноты, чуть изменили тональность – о, а это, оказывается, новая песня. Как в свое время, я помню, Лада Дэнс ко мне пришла и говорит – ты понимаешь, представители Рикки Мартина на меня пытаются в суд подать за то, что я перепела песню «Лавида локо». Ну, мы же изменили там четыре ноты. Я говорю, ну, изменили, значит, все, неподсудны. Может быть, что-то свое придумать можно? Мы талантливый народ. Мы великая страна. Мы творчеством всегда гордились своим. И стихами, и музыкой. Почему же ничего не происходит? В чем проблема? Проблема в том, что шоу-бизнес превратился как раз не в фабрику по продвижению национальных хитов, национальных певцов, артистов, а по уничтожению талантов. Вот набрали этих мальчиков и девочек, которые в очереди стоят на очередную «Фабрику» или, как я назвал в книге, конвейер звездный. Вот они стоят, их там тысячи записываются, отобрали из них 10-12 человек, слепили из них то, что было, как в известной песне. И заставили нас любить то, что слепили. Все. Год, два они откатывают чесом по стране, гастроли, корпоративы, вечеринки, концерты. Выжали все, что из них можно, дальше – как получится. Кто-то на помойке загнется от передоза, кто-то уйдет в монастырь от безысходности, понимая, что все его представления о духовности и нравственности разрушены этим самым шоу-бизнесом. Ну а кто-то будет продолжать зарабатывать две копейки. Вот НТВ запустило замечательную программу, типа «Забытые имена».

- «Ты – суперстар».

- Да. Вот вытащили всех этих когда-то популярных певцов. И вот мы видим, в каком они состоянии пребывают. Это жестокий мир шоу-бизнеса. Беспощадный. Это конвейер, который, не останавливаясь, перерабатывает таланты. Поэтому я и писал о тех нравах. Которые имеют место быть и происходят. Я знаю, потому что я занимался делами звезд наших многих.

- Сейчас-то, кстати, в каком это все виде?

- А сейчас смотрите какая интересная развязка в этой истории. Два года продолжались эти судебные преследования, мы выигрывали эти иски, потом что-то отменялось. Но, тем не менее, всегда суд признавал, что контракт продюсерский существует и должен исполняться между Айзеншписом и Виктором Беланом, который теперь поменял паспорт и называется «Дима Николаевич Билан». Но он до 2009 года. Вот 2009-й наступил и он истек. А потом, певец, какой бы он ни был, какие бы он контракты ни подписывал, все равно он не собачка, его нельзя на строгом ошейнике притащить и сказать – служи здесь, вот на этом коврике. Это человек, он будет уклоняться, он будет уходить. Известная история Кати Лель и ныне покойного Александра Волкова. Выиграл он суды, штрафовал ее за эти корпоративы и вечеринки, где она без его разрешения пела. Пытались приставы накладывать арест и чем кончилось? Один человек ушел, она осталась непонятно как теперь относиться к тому, что между ними происходило, раньше, до и после. И все равно она свою карьеру продолжает.

- Кстати, вот таких конфликтов очень много.

- Конфликты есть и будут. И дальше их будет, конечно, больше. Проблема в другом. Проблема в том, что до сих пор шоу-бизнес – зона вне закона и вне прав. Абсолютно. При том, что договоры подписываются, они чаще всего не исполняются. Я вам другой пример приведу, с тем же Стасом Пьехой, который подписал договор с одним продюсером, а потом решил поменять свое мнение и подписал договор с другим продюсером. А это еще происходило на фоне войн между продюсерами, телеканалами. Там серьезная была история, всем известная, не буду ее повторять. И, естественно, в этой мутной воде кто-то может наловить достаточно рыбы. Когда вообще вся зона шоу-бизнеса лежит вне закона, с любой стороны подойдите к ней. Вот то же воровство песен, переделка хитов и т.д. Не могут законным порядком изобличить тех, кто ворует чужие произведения и переделывает. Не могут. Дальше. Договоры не исполняются. А много мы видим решений суда по этому поводу? Нет. Потому что решается все по понятиям. Еще дальше пойдем. Гонорары, доходы. Декларируют звезды доходы? Нет. Был Александр Петрович Починок, приснопамятный, который, будучи главным министром по налогам, собирал звезд за чаем с тортом и говорил – ну давайте, уважаемые, покажем пример законопослушания и будем платить налоги. Ну хорошо, Александр Петрович, ради вас, вы такой хороший у нас министр по налогам, мы заплатим один раз. Заплатили, показали декларацию. Сейчас возьмите декларации наших звезд, которых мы видим на концертах, которые чуть ли не в день по два концерта дают. Проблема.

- Сейчас кризис.

- Вам кажется, что кризис. Я сейчас с Иосифом Давидовичем Кобзоном столкнулся на одном мероприятии, он говорит – ты не представляешь, старик, что происходит. Сейчас одно мероприятие готовится, они сидят все без заказов, без корпоративов, без вечеринок, вообще без концертов. Меня попросили организовать, я говорю – пожалуйста, придите, выступите. Они говорят – полмиллиона долларов. Совесть есть у людей? Вот такие ставки. И что, налоги платятся? Не платятся. И решается все по-черному, и налоги не платятся, и воровство процветает. И судебных решений нет. Вот это состояние шоу-бизнеса. Как здесь можно доверить такой структуре и вообще такой системе молодого человека с неокрепшим сознанием, у которого еще принципы не до конца сформировались. Но он уже талантлив, у него есть голос, у него есть слух, у него есть какое-то видение себя в этом творчестве. Они приходит готовый на все, попадает в руки продюсера, а продюсер кто такой? Это Карабас Барабас. Только хороший или плохой. Если хороший, ну, он будет платить не 5% от выручки, а 10%. А если плохой, то вообще ничего не будет платить. Скажет – я тебя содержу, я тебя кормлю, я тебе машину дал, ты выступаешь. Ты подожди, дорогой, ты два года отработай то, что я в тебя сейчас вкладываю – в ротацию, в выпуск дисков, в твой промушн, пиар, рекламу. А потом будешь работать уже за 10%, а потом за 20. Ну, со временем, может быть, сойдет до 50. У нас так. Как на западе? На западе все по-другому. Продюсер – это не Карабас Барабас. Это агент, выполняющий функцию импресарио, который сам получает от артиста 10-20%. И артист решает, хороший ты у меня агент или промоутер, значит, я с тобой работаю. Нет, извини, я себе другого найму. Не продюсер нанимает артиста, а артист продюсера. Есть закон. Я учился в Америке, заканчивал школу права, у нас было три кафедры, которые занимались правом шоу-бизнеса. У нас вообще этому не учат. У нас считается, что все это покрывается Трудовым правом, в лучшем случае. Все. Какое трудовое право, когда договор с продюсером – это вообще из отрасли смежных прав. Есть закон об авторских смежных правах, слава богу, с введением 4-й части Гражданского кодекса сейчас стали разбираться, что такие авторские права и с созданием практики судебной. А что такое смежные права, скажите мне? Вот вы пожимаете плечами. Многие юристы тоже будут пожимать плечами, потому что смежные права – это вообще не исследованная территория. А права продюсера как раз лежат там, в области смежных прав. Поэтому договор с продюсером, который придумывает каждый свой и в лучшем случае этот договор, конечно, те самые 5-10% процентов, а в худшем случае – это просто лицензия на отстрел певца после того, как он станет не нужным. Ну, он сразу приходит и подписывает собственноручно, что я разрешаю продюсеру съесть меня на обед, если я не буду давать ему такую-то прибыль и выручку. А через 2-3 года он раскрутился, он стал известным, его все узнают, он уже звезда. И он думает – чего это Карабас-Барабас так себя ведет, отбирает у меня деньги, возьму-ка я сейчас найму какого-нибудь другого Карабаса-Барабаса, который быстро с ним разделается и уберет его. И найдут его, как в моей книге, на коврике возле квартиры, с простреленным сердцем. Вот так.

- Тема такая животрепещущая и опасная. Чувство страха не возникает?

- У меня чувство страха за нашу эстраду, когда я творил этот роман.

- Видимо, имеют в виду, что не боитесь ли вы злобных продюсеров, которые вам будут мстить?

- Во-первых я с большинством продюсеров знаком. И я вам скажу так, что как раз злобные продюсеры – они все это очень цинично воспринимают. Они все это понимают, они живут в этих условиях, они ничего не хотят менять, их все устраивает. Поэтому они к этому относятся совершенно спокойно. А в эстраде, чтоб вы понимали, даже вот негативная какая-то история, критика, скандал – это все пиар, это очень серьезный пиар. И поэтому чем больше будут говорить, тем лучше. Чем больше будет нападок, тем лучше, на самом деле это привлечет внимание. Сколько тот же Билан собрал дивидендов на скандале с этим наследством и с этим договором? «Евровидение» выиграл на этой волне, понимаете. Там даже не удержались, не устояли. Ну вот тот же Филипп, при всем уважении к нему, я действительно уважаю его как талантливого артиста. Ну, сорвался он на истории с кофточкой известной, да. Но все равно не сходил с экранов. Год он молчал, ничего не говорил, вернулся через год – и замечательно карьера продолжилась. Поэтому тут любой скандал все равно идет в кассу, что называется.

- Люди интересуются, есть ли в книге ваш прототип?

- Ну, это попытка все время меня увязать с главным героем. Там есть не мой прототип, там есть Артем Павлов, адвокат, который всегда действует во всех моих романах адвокатских. И на самом деле эти все претензии, пожалуйста, к нему. Это он все там раскопал, расследовал. Этот Артем Павлов лезет везде, где ни попадя. Артем Павлов, адвокат, сквозной персонаж, который у меня с книги «Рейдер» до «Продюсера», четыре романа выдержал. Сейчас я пятый пишу, про мошенников, дивелоперов и жилищное строительство.

- Это сейчас тоже актуально.

- Да, очень актуально и я не могу про это не писать. Потому что я начал писать чуть раньше, когда они стали разоряться все. Чуть раньше, как они стали шантажировать государство – говорить, если вы нам денег не дадите, завтра те, кто не получили квартиры, выйдут на улицы. Чуть раньше я стал писать. Вот это происходит. Поэтому моя задача – до осени завершить этот роман и рассказать правду о дивеломпенте в современных условиях.

- Конкретные берете истории?

- Там, конечно, не о дивелоперах речь, а больше о людях, которые потеряли квартиры. Или люди, которым пообещали, что им продадут, построив квартиру, а они не получили эту квартиру.

- Вопрос от Ирины. Уважаемый господин Астаханов, если вся подноготная шоу-бизнеса настолько всем известна и разложена по полочкам, по каким причинам не пересекаются все нарушения законодательства и моральных устоев? Ведь идолов порождаем мы сами.

- Конечно, вы сами порождаете этих идолов. Как, каким образом? А очень просто. Вы голосуете ногами и рублем. Вы приходите и покупаете билеты, приходите слушать их. Приходите на концерт. Сами соглашаетесь с тем, что вас обманывают даже там. Еще одна сфера обмана шоу-бизнеса. Какая? Фонограмма.

- Безусловно.

- Я, знаете, не ханжа. Запретить всем петь под фонограмму невозможно. Потому что есть залы, в которых просто акустика так устроена, что невозможно там петь. Есть ситуации, когда надо петь под фонограмму. Но я против обмана. Есть закон о защите прав потребителей. Там написано, что каждая услуга, каждый продукт, который вам продается, а вы его покупаете, должен содержать полную информацию о качестве этого продукта или этой услуги. Вот там, в билете или в афише, должно быть написано – что под фонограмму исполняются такие-то и такие-то песни. И я сам приду и решу – буду я смотреть или не буду, буду я покупать билет на этого артиста или не буду. Что здесь страшного? Все равно все сидят и смотрят в зале: как, он попадает в артикуляцию, когда он в микрофон говорит или нет. Висят у него наушники на ушах или не висят. Вот и все. Не надо обманывать зрителя. Мы приходим на этот обман, платим деньги, хлопаем в ладоши и кричим – ура, ура, новая звезда. Еще фан-клубы организуем. Естественно, мы сами это чудовище кормим, мы сами его породили и мы не в состоянии с ним справиться, потому что это чудовище пожирает и само себя, и нас пожирает.

- Есть ли шанс, что эта система будет сломана? Надоело видеть одни и те же лица на протяжении последнего времени.

- Систему сломать, конечно, очень сложно. Нет, ну, телевидение в данном случае это инструмент. Давайте сразу поймем. Естественно, инструмент очень серьезный, инструмент влияния, конечно же. Потому что чем больше показывают певца, певицу и артиста, тем они популярнее. Потому что телевизор смотрят сегодня все. И тоже не надо быть здесь ханжой и не надо говорить о том, что, дескать, телевидение всех развращает. Нет, конечно. Вопрос в том, что и телевидение становится заложником этого шоу-бизнеса. За счет чего живет телевидение? Реклама-рейтинг, да. Показывают звезду – люди смотрят, рейтинг растет, рекламодатель приходит. Больше показывают, рейтинг еще больше растет. И получается такой замкнутый круг. Точнее, спираль. По спирали все это раскручивается, пока достигнет какого-то предела, когда все это лопнет или взорвется. И, как правило, это все равно лопается. Все эти звезды, очень мало таких звезд, которые были бы на протяжении многих-многих поколений. Есть Алла Борисовна Пугачева – пожалуйста, безусловно, человек, который выше уже и шоу-бизнеса, и несколько эпох прошло через нее. Как в том анекдоте про Брежнева, помните. Когда мы в 2000 году открываем словарик и читаем, кто такой Брежнев? Мелкий политический деятель эпохи Аллы Пугачевой. Так оно и случилось, все равно Алла Пугачева выше шоу-бизнеса. Кстати, хочу поздравить ее с наступающим днем рождения.

- Вы верите в то, что она действительно уйдет?

- Нет, не верю. Она не имеет права уйти. Потому что, опять же, она выше этого шоу-бизнеса, она выше эстрады. Она сама по себе явление. Если она уйдет, то эстрада от нее не уйдет, эстрада за ней побежит просто – вот и все.

- Место кто займет ее? Нет таких?

- Конечно. Эти восходящие звезды, они зажигаются, ну, погорят и исчезают. К сожалению. Такого быть не должно. Талантливый артист, который действительно своим трудом пробивается, своим талантом зарабатывает симпатии, он должен жить всегда. И в разных как бы возрастных ипостасях. Знаете, на меня в свое время произвела впечатление история Бритни Спирс. Я к западным звездам так тоже скептически относился долгое время. Потому что понимаю, что на западе технологии еще более серьезные и они работают. По раскрутке звезды, по ее популяризации. Ну, Бритни Спирс – я тоже всегда думал, что раскрученная девочка, там масса продюсеров, которые ее толкают, компании, которые серьезно занимаются промоушеном и пиаром. Но в Америке, когда я жил, я вдруг увидел фильм, у нас, по-моему, не показывали. Документальный фильм про жизнь Бритни Спирс. Вот эта ее семья, очень даже бедненькая, она с трех или с четырех лет начала выступать во всех конкурсах. Домашняя видеосъемка есть, когда она пела. Она занималась, она училась музыке, она участвовала во всех конкурсах. И она шла, шла, шла, своим упорным трудом. То, что с ней потом случилось, это несколько другая история. Просто психика не выдержала этой славы, что навалилась. Ошибка за ошибкой. И опять же, она вернулась. Вернулась триумфально. И продолжает радовать публику, своих поклонников. Но она трудяга великая. Посмотрите на наших звезд. Я даже не хочу называть их имена, потому что их абсолютное большинство. Ну, в лучшем случае, за плечами какая-нибудь очередная «Фабрика звезд». Все. Вот конкурс, который проводится на первом канале, мне очень нравится «Две звезды», когда слушаешь, там живой звук. Когда заставляют их петь вживую и ты слышишь, что они даже в ноты не попадают. А девушка из известной, раскрученной группы. И вдруг она набирает самое меньшее количество баллов. Как это может быть. Где ошибка, я не могу понять. В консерватории надо что-то исправить, как говорит Жванецкий.

- Набирают эту группу замечательную не по голосу.

- А по чему?

- По бюсту.

- А, по внешним данным. Да, внешние данные, конечно, для будущей звезды имеют важнейшее значение.

- Они, кстати, многие сейчас признаются, что мы петь-то не умеем, мы красиво рот открываем.

- Признаются?

- Кто-то, по-моему, признался, что персонально не занимался пением.

- Есть еще одна замечательная программа, которая разоблачает их – это «Хорошие шутки» на СТС. Вот когда попадают настоящие певцы и певуньи. И когда надо спеть акапелло какую-то мелодию или угадать мелодию – и вот тогда сразу видишь – боже мой, ни голоса, ни слуха. Фигура? Да и то, какая это фигура? Ботокс, шмотокс, латекс – и все, больше ничего.

- Ну, без этого итак не обходится ничего.

- Уважаемой Маше Распутиной недавно был фильм, посвященный ей – показывают, какая она была и какая она сейчас. Два разных человека. Как криминалист говорил – если посмотреть, все, полностью измененный человек по программе «Защита свидетеля».

- Без этого никуда, они уже подсели на иглу такую, да.

- На иглу подсели в прямом смысле. Причем, подсели на иглу и косметическую, и всякие остальные. Потому что это тоже все есть. Это все известно. Где-то это скрывается, где-то не скрывается. Я смотрел недавно пресс-конференцию одного тоже известного деятеля, мы его уже упомянули, не буду говорить. Когда он садится перед журналистами и не понимает, где он находится. Что такое случилось с певцом, что с ним случилось? Наверное, перетрудился на эстраде, устал.

- А как вы относитесь к тому, что вот пошла волна, всплыли какие-то фотографии Приходько, после того, как она выиграла этот конкурс?

- Дело в том, что все эти фотографии, все эти высказывания – все равно это пошло на рекламу Анастасии Приходько. Все равно. Правда ведь?

- Ну в общем да.

- Если посмотреть тот период времени по запросам в Интернете, вы увидите, что на первом месте стояла Анастасия Приходько.

- Те, кто не знал про нее, все узнали.

- Да, все узнали. Я вот про нее не знал, но узнал. Дело в том, что бы она ни говорила, какие бы высказывания у нее ни были, я, как юрист, понимаю – это ее личное мнение. Пусть это правые взгляды или левые взгляды, или националистические, но это лично ее мнение. У нас записано в Конституции, что никто не может быть ограничен в праве высказывать свое мнение и все равны перед законом, независимо от личных убеждений. Поэтому сейчас ей приклеивают какой-то ярлык, не знаю, антироссийский или какой-то фашистский – ну, с какой стати? Даже если она это говорила, ну и что, это ее личное убеждение. Это не мешает ей добиваться успехов, участвовать в конкурсах и делать карьеру эстрадной исполнительницы. Но с точки зрения раскрутки, промоушена – да, это помогает ей быть известной. И еще раз хочу сказать – давайте оценивать людей не по цвету волос, цвету кожи, по национальности и личным убеждениям, а по таланту. Талант есть, присутствует. У Валерии – школа. У нее чувствуется академическая подготовка. Действительно, видно, что там талант, помноженный на усердную работу. Но есть вопросы. В частности, у Петра Ильича Чайковского. Есть вопросы. Это если сравнивая. Поэтому я совершенно объективно к этому подхожу, потому что я не знал Анастасию Приходько, но теперь вот узнал, благодаря этому скандалу. И она действительно мне понравилась, как она пела. Но это мое личное мнение. А если говорить о том, кто был бы достоин на «Евровидении» выступать, в принципе, если очень-очень хорошо поискать, можно было бы найти и других. Но те, кто были представлены на отборочном туре, вот те трое, которые были достойны, по крайней мере, попадали в ноты, пели хорошо, красиво. Не стыдно живой звук включать. Вот они трое и были названы. Все, другие были просто, извините…

- То есть, вы были в жюри, вы голосовали за Приходько?

- Ну, я не был в жюри, я не люблю сослагательного наклонения. Юрист не может существовать в сослагательном наклонении. Он должен по факту, так сказать, факт свершился, дай ему правовую оценку. Вот факт свершился, я вам сказал.

- Мы говорим про шоу-бизнес, а тут большое шоу такое два дня продолжалось, показывали два дня в прямом эфире даже его. Вас крупным планом показывали, больше, чем даже кинематографистов. Вы были на съезде этом замечательном. Как ваши впечатления вообще?

- У меня впечатление очень сложное от съезда кинематографистов. Вообще-то это история. На самом деле, я очень рад, что состоялся съезд. Что это был даже больше, чем съезд, это было общее собрание членов Союза кинематографистов. Я очень рад, что они собрались. Потому что надо понимать, что из 4 тысяч 900 человек почти половина людей очень возраста уже преклонного, пожилого и не самого лучшего здоровья. И они не могли просто приехать в силу своих болезней и возраста. Но приехали, собрались. И это было видно всем в прямом эфире, сколько людей присутствует. Это уже радовало, что людей волнует судьба творческого союза, который был создан и существует до сегодняшнего дня. С другой стороны, моя роль, как юриста, как адвоката, который подписал соглашение, гласящее о том, что наша коллегия адвокатов, которую я возглавляю, взяла на себя обязательство сопровождать юридическую правовую сторону проводимого мероприятия. То есть, съезда кинематографистов. Следить за тем, чтобы все протоколы были правильно оформлены, там мандаты выдавались правильно. Доверенности, какие принимались, какие не принимались. Подсчет велся правильно. Решения голосовались правильно. Если положено три четверти голосов чтобы проголосовали для того, чтобы решение было принято по уставу, значит, должно быть три четверти. И так далее. Много-много вот этих юридических нюансов. Но я себя чувствовал ужасно. Как человек, как юрист. Ну представьте себе, вот я сижу, меня посадили в этот первый ряд, где со мной сидели рядом старейшины. Я вижу людей, на творчестве которых я вырос. Инна Макаров, Ирина Скобцева, Михаил Ножкин, Николай Бурляев, Александр Михайлов, Федосеева-Шукшина, Ирина Мирошниченко, Зинаида Кириенко, Георгий Капралов и многие другие. Замечательные режиссеры, замечательные артисты. Я вижу, как эти люди, которые собрались на свой съезд, они не собрались на конференцию адвокатов или юристов, вдруг стали заложниками этой юридической казуистики, которую здесь сейчас наплели юристы и адвокаты. Потому что, если мы заключили договор с Михалковым, с Союзом кинематографистов, с секретариатом и с фирмой юридической, которая обслуживает постоянно Союз кинематографистов, на обслуживание и на помощь юридическую, то другая сторона, которая три месяца занималась распространением всяких сведений, по большинству своему абсолютно ложных. О том, что, дескать, Михалков там все украл, развалил, он барин, он такой-сякой, а все, кто с ним – это холуи и так далее. До оскорблений до прямых опускались люди. Интеллигентные, воспитанные, творческие люди опускались до банальных оскорблений. Так вот, там, с той стороны, пришла команда юристов ничуть не меньшая, чем наша, даже гораздо большая, которая специально провоцировала на всякие неправовые действия. Вот специально провоцировала.

- Она и сейчас провоцирует. Они заявили, что съезд незаконен абсолютно.

- Вот видите. Но они там находились два дня, их никто не выгонял. За исключением вчера, выгнали, наконец, одного из юристов. Что значит выгнали? Просто отозвали доверенность. Имеет право Союз кинематографистов выданную доверенность отозвать. Вот и все. Но дело не в этом. Дело в том, что давали им выступать, давали возможность. Нет, чтобы выйти и подсказать, и сказать – ребята, надо вот так голосовать. Они говорят – нет, так нельзя. И хватали мандат, вставали, поднимали руку с мандатом и тут же себя фотографировали. Чтоб потом прийти в суд и сказать – смотрите, я же не член Союза кинематографистов, а я голосовал мандатом. Значит, все, голосование не действительно. Ну, голос единицы тоньше писка, как говорил Владимир Владимирович Маяковский. Поэтому это все как раз переживет Союз кинематографистов, дай бог ему долгих лет жизни. И в этой ситуации, я еще раз хочу вам объяснить свое состояние, я чувствовал себя очень неуютно. Но я выполнял свою работу. Я следил за всем скрупулезно, как положено юристу, давал советы. Когда необходимо было Никите Сергеевичу, ему давал. Оргсекретарю? Значит, Жене Герасимову, который вел собрание. По каждому пункту устава. Ко мне за это время подошла сотня людей. Разных артистов, кинематографистов, режиссеров. Они подходили и спрашивали – а почему в Уставе так, а написано не так? А почему мы голосуем открыто, разве можно открыто? Я каждый раз погружался опять в эту стихию правовую, говорил – да, потому что закон об общественных мнениях позволяет проводить общее собрание. Почему мы называемся общим собранием? Потому что так прямо написано в законе. Они говорят – а в уставе этого нет. Приходилось объяснить, все время вот этот ликбез проводить. И я его не устаю проводить. Говорю, закон выше, чем устав? Выше. Конституция выше? Выше. Вам Конституция что говорит? Вы имеете право объединиться. Потом я уже в какой-то момент не выдержал, я вышел на трибуну и сказал – дорогие мои, вы поймите, что вы здесь собрались, люди, которые решают судьбу своего Союза. Не моего, не кого-то там со стороны. Вашу судьбу. Ничего более эффективного и простого по форме не придумало человечество за всю историю, чем общее собрание. Вот здесь и сейчас решается ваша судьба. Как вы проголосуете, так и будет. Выберете этого – проголосуете. Не хотите выбирать – не голосуйте, или, наоборот, проголосуйте против. И вы решите, как вам дальше жить. Поэтому не бойтесь ничего, не спрашивайте каждый раз – легитимно, не легитимно. То есть, правомерно не правомерно. В законе написано – высшим руководящим органом общественной организации, общественного мнения является съезд, конференция или собрание. Вот и все. Собрались и решили. То, что выбрали Никиту Михалкова? Я к этому отношусь положительно. Потому что человека более энергичного и человека более могучего на этом посту просто придумать невозможно. Это сказал не я. У меня есть свое личное мнение, которое я сейчас выражаю, но я слышал то, что говорили люди, не выступавшие на съезде. Они вставали и говорили – ну нет другой фигуры. Совершенно открыто все было, записывались любые, вставали и говорили. От оппонентов, между прочим, выступило, я подсчитал, в новостях неправда, не один человек выступал, которого, кстати, исключили из Союза кинематографистов под конец, потому что он уже перешел просто на оскорбления. Он выходил на трибуну, ему давали слово, он выступал раз восемь. И у него уже под конец не было аргументов правовых и он стал оскорблять, называть всех неприличными просто словами. Так вот, выступали и другие. Но их голос не звучал как оппозиционный Михалкову. Они выходили и признавали, что да, никто, кроме Михалкова, не сможет возглавить Союз кинематографистов в современных условиях. Никто более эффективным не может быть руководителем. Поэтому и не звучало их мнение как от оппозиции. А они были от оппозиции. И вот это было интересно смотреть и чувствовать, как люди, которые вчера еще верили в то, что можно вообще чуть ли не разогнать этот Союз кинематографистов, создать что-нибудь другое, Михалкова вообще забыть, отречься от него и пойти каким-то другим путем. Не получается. Потому что люди объединились не для того, чтобы создать, а для того, чтоб разрушить. И им это не удалось. Их очень немного. И было видно. Это даже не те, кто голосовали против Михалкова. Среди тех, кто голосовал на съезде против Михалкова, есть люди, которые все равно понимали, что Союз надо сохранить, союз должен существовать.

- То есть вы считаете, что он все-таки должен? Есть предложение сделать по-западному.

- Профсоюз?

- Профсоюз.

- Нет, дело в том, что профсоюз может существовать и внутри Союза кинематографистов. Надо понимать. Чего я не понимаю и чего, на мой взгляд, не должно существовать, это гильдия. Во-первых, странное название. Во-вторых, мы как раз столкнулись с тем, что из-за того, что существует заблуждение о том, что гильдии выбирают своих делегатов на съезд будущий, и фактически сам этот седьмой съезд, который признали незаконным по решению суда, и Минюст не захотел регистрировать его, он как раз стал заложником того, что выбирались по гильдиям, обсуждалось в гильдиях. Я объясню, почему. Потому что один человек творческий может быть членом гильдии режиссеров, сценаристов, продюсеров и артистов. Как, например, Никита Сергеевич Михалков. Он в четырех гильдиях. И как его должны выбрать? От всех четырех? Значит у него четыре голоса получается.

- Да, так получается.

- Вот странная ситуация. Так не должно быть. Потому что один человек – один голос. Так и должно быть. Мало того, квоты были нарушены. Я сейчас не хочу обсуждать решение суда, оно ответило на все вопросы. Там двадцать с лишним листов по решению суда. Все разобрали до молекул, до микробов, которые тоже просочились на съезд. И все равно он стал нелегитимным. Потому что любое, я говорил тогда еще, выйти из этого положения очень просто – собрать общий объединительный съезд, общее собрание. Его собрали. Слава богу. Был кворум в первый день, и все основные решения, выборы председателя, ревизионной комиссии, председателя ревизионной комиссии, все были в первый день совершены. Сделали. Во второй день кворума не было. Ну так и решения не принимались. Единственно решение приняли, что назначить проведение следующего съезда на осень, на октябрь. Опять же, это не уставное решение, оно может приниматься любым числом голосов, при любом количестве присутствующих на этом общем собрании. Кворум нужен только для принятия тех решений, которые являются ключевыми, которые прямо указаны в уставе или в законе, это выборы председателя прежде всего. председатель избран. Вопроса, по-моему, нет. Все видели в прямом эфире, как голосовали.

- Судя по всему, у оппонентов вопросы есть, если они собираются опять в суд подавать, обжаловать. Больше всего жалко, что Хуциева используют в этом деле.

- Марлен Мартынович, конечно, уважаемый человек. Мне даже неудобно за то, что я ему ответил в письме, письмо было опубликовано в «Известиях». Но я не мог не ответить. Он прислал мне письмо, оно стало тоже публичным достоянием. Я тоже ответил. Потому что я слышал, как он говорил перед судом: ну узаконьте, пожалуйста, уважаемый суд, это решение съезда. Или, например, сейчас дословно не вспомню, но риторика такова и смысл, что: мы так много сделали для кинематографа, для культуры этой страны, для искусства, что мы уже выше закона. При всем уважении, такого не может быть. Потому что есть закон, есть эти нормы. Я опять же говорю, я себя очень неуютно чувствую. Потому что, когда юристы со своими правилами влезают в эту творческую сферу, возникает конфликт. И главное – не убить это творчество, не сделать этих людей ущербными, чтобы они не оглядывались каждый раз, выходя на трибуну и предлагая голосовать. А что происходило на съезде? Люди выходили и говорили: я вот хочу предложить, а как мне правильно предложить, чтобы это было правомерно и чтобы потом та сторона не оспорила это в суде? Это же нонсенс. Что первично? Первично – творческий союз и воля этого творческого союза, его людей. Единственный источник власти – это сами эти люди, члены союза. Все остальное – от лукавого. Поэтому здесь у юристов задача основная – не вставлять палки в колеса, не провоцировать людей на неправомерные действия, а просто объяснять и разъяснять. В этом задача нормального юриста, понимающего правильно свой долг. Потому что долг юриста, как говорил Цицерон, просвещать собственный народ. Не в заблуждение вводить, а просвещать. Ну а что касается возможных исков, надо же на чем-то пиариться. Люди будут продолжать пиариться. Иван Андреевич Крылов все по этому поводу сказал, правда? «Ай, Моська, знать она сильна, что лает на слона». Можно продолжать лаять.

- А вы будете отстаивать интересы?

- Будем отстаивать в любом случае, куда деваться. Будем продолжать работать. На пятницу назначено заседание нового правления, я приглашен. Поэтому мы сейчас готовим документы для подачи в Минюст, должны сдать их до пятницы, срок три дня. Чтобы все прошло как положено с юридической точки зрения. Понятно, что на всех не угодишь, всем мил не будешь. Но дело в том, что оппоненты всегда найдутся. Слава богу, что есть оппоненты, чтобы они с нами спорили и еще раз, еще раз в суде подтверждали, что мы правы и поступаем правильно. И закон на нашей стороне. И суд на нашу сторону всегда будет становиться, если мы будем соблюдать закон. А те, кто не хотят соблюдать, с них и спрос…

- Возвращаясь к шоу-бизнесу. Крик души: чтоб нашему шоу-бизнесу сдохнуть вместе со всеми его участниками.

- Я бы не стал желать сдохнуть со всеми участниками. Зачем? Никому не надо желать смерти. Просто дело в том, что я бы пожелал нашему шоу-бизнесу остановиться в какой-то момент. Неплохо бы тоже продюсерам и участникам шоу-бизнеса объединиться в какой-то творческий союз. Чтобы собраться и посмотреть друг на друга. и понять, по каким правилам вы живете, как вы существуете. Мне кажется, это было бы полезно, это было бы конструктивно. А они живут по понятиям. Ну что ж? Есть закон, а есть понятия. И каждый выбирает сам, как ему жить. Здесь тоже нельзя насильно заставить. Но если вы не соблюдаете закон, тогда вы должны быть готовы к тому, что и государство, и закон к вам будут относиться точно так же. Если вы будете попадаться на нарушении закона, то уж извините. У нас любое правонарушение влечет за собой ответственность и наказание. Не надо кричать: почему меня привлекают к ответственности, за что меня преследуют и так далее. Поэтому шоу-бизнесу надо немножко остановиться и все-таки жить не понятиям, а по законам. Законы есть, они существуют, они нормальные. Они очень даже хорошие и современные. Просто надо научиться их исполнять. А чтобы научиться их исполнять, их надо хотя бы узнать. Сейчас мы возьмем, аудиторию соберем здесь певцов первого ряда, первой величины звезд, и начнем задавать какие-то самые простые вопросы из Конституции, например. Или из Гражданского кодекса. Или из Закона об авторских и смежных правах.

- Боюсь, что ответ будет один – молчание.

- Во что все это выльется? Выльется это прежде всего в недовольство. Они скажут: что вы нам вопросы эти задаете, мы и так все знаем. Мы выше закона, мы звезды, мы творим искусство.

- Читатель из Омска Игорь предлагает: Павел, может быть вам задуматься о политической карьере?

- Политическая карьера у меня какая-то все равно существует. Потому что общественная деятельность – это тоже политическая деятельность. Я член Общественной палаты. Я свою общественную позицию никогда не скрывал и никогда не менял. Она всегда такая, какой я есть. Все мои принципы, взгляды, я их отстаиваю, готов отстаивать всегда и везде. Я их не меняю. Поэтому все, что хорошо для моей страны, для моего народа, для таких людей, которые со мной единомышленники, все это я и отстаиваю. Я в данном случае, опять же, я не ставлю никакой задачи на этой книге, на всей этой истории с шоу-бизнесом, с разоблачением шоу-бизнеса, например, взять и выстроить какую-то фирму юридическую, которая будет обслуживать весь шоу-бизнес. Хотя как бизнес-задача это, наверное, было бы правильно – такой бизнес-план осуществить. Да нет, пожалуйста, те, кто хотят, их не хватает – таких фирм, выстраивайте. Но выстройте, пожалуйста, их таким образом, чтобы помогать шоу-бизнесу, помогать артистам, помогать зрителям разбираться, что законно, что незаконно. И поступать не по понятиям, а по закону. Это я только приветствую. К этому я призываю. Здесь я свою миссию немножко шире вижу. Она такая общественно-политическая. Политическая карьера? У нас все – политика. Поймите, и право сегодня политика, и творчество сегодня политика, и общественная деятельность – это как ничто другое политика. Поэтому политикой уже занимаюсь, куда деваться.

- Мы говорили с вами, что вы вызвали кого-то к барьеру?

- Да, вызов объявлен. Я вызвал к барьеру в данном случае Иосифа Пригожина.

- Вы хотели конкретно его вызвать?

- Нет, на самом деле я вызываю шоу-бизнес, конечно, к барьеру. Чтобы как раз разобраться, в каком состоянии сегодня находится шоу-бизнес. Я считаю, что в плачевном состоянии. Потому что там сплошные беззакония, налоги не платятся, песни воруются, артисты воруются, фонограммы, криминал и много-много другого. С этим разобраться. А ответил мне Иосиф Пригожин. Я, правда, не знаю, когда сможет Владимир Соловьев и канал НТВ эту программу «К барьеру!» снять. Потому что она, к сожалению, остается актуальной. И, возможно, она ближе к «Евровидению» появится. Но вызов брошен. И вызов, как я знаю, принят. Причем лично к Пригожину у меня вообще нет никаких таких претензий серьезных. Потому что он продюсер, он тоже заложник этого шоу-бизнеса. У него есть свои проекты. Очень даже интересные проекты. Мы с ним общаемся по-человечески. Но я отличаюсь тем, что как раз, говорят – боитесь, не боитесь. Я это все говорю в лицо людям, с которыми я общаюсь. И они соглашаются. Да, но мы тоже заложники, да, вот это все существует. Никто не видит решения. Они стали заложниками, плывут по этому течению.

- А кто должен принять решение, на ваш взгляд?

- А я вот выход вижу, например, в том, чтобы они объединились в творческий союз и сами приняли такое решение. Ведь сейчас наступает век общественных организаций, общественных объединений.

- Кто – продюсеры или артисты?

- Это могут быть и артисты, и продюсеры. Это может быть союз эстрадных деятелей, например, по аналогии. У нас ведь все общественные объединения и организации развалились. У нас остался только Союз писателей и Союз кинематографистов. И то в Союзе кинематографистов шли склоки. Но все равно мы вошли в эпоху общественных организаций и общественных объединений. Мы этого не можем понять, потому что мы вышли из эпохи совхозно-колхозной советской, где всегда говорилось, что решает народ, решает общественность. Но это была фикция. А сейчас реально. Посмотрите, как в мире происходит. Америка, Западная Европа, в Европе вообще общественные организации как нельзя сильны. Они определяют развитие страны, направление развития общества, те задачи, которые ставятся обществом перед государством. Они все трансляторы, они посредники между людьми и государством, и властью. Они посредники – общественные организации и общества. Мы в эту эпоху вступили. Чего нам отказываться от этого? поэтому надо создавать, надо объединяться. Есть такое право, в Конституции оно заложено – объединяться по своим интересам. Какие интересы у работников шоу-бизнеса, кроме денег? Эстрада, творчество, искусство, есть интересы, правда? На этих интересах можно объединиться. Поэтому я считаю, что они должны объединиться и сами решить, как они будут из этого положения выходить. Положение плачевное. Когда не создается хитов, не то что месяц, не то что год, а несколько лет вообще нет хитов, это катастрофа. У нас самой популярной премией становится «Серебряная калоша». И особенно та часть, которая рассказывает про плагиат. Все плагиат становится. Если вас устраивает, если вы себя не уважаете, если вы готовы слушать.

- До кризиса денежки капали, одну песню крутили – и все устраивало. Может, кризис сейчас все это очистит.

- А если пойти дальше и слова почитать, которые в песнях звучат… Лучше не читать, правда? Лучше насвистывать мелодию. Хорошо знакомую западную мелодию, которая вдруг оказывается написанной по нотам российского композитора.

- Масса вопросов к вам как к юристу.

- Попробуем ответить. Конечно, это не время для юридических консультаций. Это время для общения со зрителями, со слушателями. Давайте попробуем.

- Хотя бы на один попробуем. Вопрос не про шоу-бизнес. Двухквартирный дом, у меня половина дома в собственности. У соседа муниципальная половина дома. Как получить мне в собственность участок земли? Сосед отказывается. Без него не могу оформить.

- Через суд. Надо идти в суд, ставить вопрос о том, чтобы вам оформили в собственность тот участок земли, который примыкает к вашей собственности. И в данном случае вы как собственник имеете право на это и в суде должны доказывать его. Вот и все. Вчера, по-моему, было решение суда по собственникам многоквартирных домов. Уникальное. Кто бы думал, что собственники многоквартирного дома смогут пойти в суд и отвоевать право собственности на землю, распределив ее между собой, кому сколько земли принадлежит под домом и вокруг дома. Но есть такие решения суда, и это правильно. Потому что, если это ваша собственность, вы не можете в воздухе висеть. Ваш дом не может висеть в воздухе. Вы не улитка, чтобы носить его за собой. И не краб с панцирем. Поэтому идите в суд, ставьте вопрос перед судом. Вопрос в другом – будет ли настолько компетентен и беспристрастен суд, чтобы вынести решение в вашу пользу. Закон это позволяет. А дальше зависит от вашей настойчивости. Есть римское правило: право любит недремлющих. Идите, доказывайте, получайте решение.

- Вы один из первых вели телевизионную судебную передачу. Сейчас их многие клонируют. Как вы к этому относитесь?

- Что клоны появляются или что вел? То, что вел – хорошо. То, что клоны появляются – тоже хорошо. Ради бога. У каждой программы есть свой зритель. Чем больше правового просвещения, чем более различны его формы, чем более они доступны, тем лучше. Пускай будет много этих программ, пусть люди смотрят. Главное, чтобы они были правдивы, чтобы это была юридическая консультация визуальная, чтобы люди что-то получали от нее важное. Не просто смотрели на скандал, который развивается: ух, а он сейчас ее ударил, а она ему в волосы вцепилась, ух ты! ради этого тоже смотрят, такие программы тоже есть. и не только на нашем телевидении. Но это другая задача и другая история. Я как раз говорю о том, чтобы эти программы были полезны, прежде всего с прикладной, юридической точки зрения. Поэтому, если они учат, если они заставляют человека задуматься о своих правах, если они объясняют, как свои права и свободы отстаивать, защищать, как себя вести в суде, это программы полезные. Чем больше их, тем лучше.

- В чем секрет их большого рейтинга?

- А именно в том, что люди хотят узнать про свои права. Для многих ведь откровением является то, что у человека столь много прав и свобод, если вы Конституцию откроете, более 40 статей о правах и свободах, глаза разбегаются. Читаешь и думаешь: боже мой, как в песне той «Я свободен!» У меня все есть. У меня есть право выйти и высказывать свое мнение на площади, собраться без оружия, объединиться с тем, с кем я хочу объединиться. Разъединиться с тем, с кем не хочу объединяться. Высказать свое мнение свободно, получить любую информацию о моих правах и свободах. Любой документ запросить у органов государственной власти, потребовать: дайте мне эту бумагу! Все это есть в законе, есть в Конституции. Люди с удивлением об этом узнают. Им рассказывают, в том числе в судебных программах. Показывают, что простой человек – это не единица, это не пешка, это серьезный индивидуум, обладающий всеми правами и свободами, который может отстоять свои права, будь он хоть чуть-чуть юридически подкован, в суде. И суд его защитить. Потому что обязанность государства – обеспечивать доступ к правосудию. Это тоже заложено в Конституции. Когда люди это узнают, они рассказывают это другим. И прибавляется зрителей у нашей программы.

- Читатель интересуется, почему звездам многое сходит с рук, что не сойдет простому человеку?

- Потому что любят их, потому что они популярны. Едет пьяная звезда за рулем, гаишник остановил и говорит: ой, это вы, здравствуйте, а вы к нам на концерт ко Дню милиции придете? Ой, мы вас так любим. А вот у моей жены день рождения. А вы не могли бы подписать открыточку. Подписывает открыточку. В лучшем случае гаишник скажет: давайте я вас отвезу. Это в лучшем. А в худшем скажет: пожалуйста, езжайте дальше. Вот отсюда и начинается эта любовь. Это не любовь. Наоборот, человек его не любит и отпускает пьяного совершать дальше преступление.

- Человек тут говорит: закон должен быть един для всех. Артист – такая же работа, как учитель, фрезеровщик, адвокат.

- Конечно, я не ставлю ни себя, ни других в какое-то иное положение. Это происходит, конечно же, у нас есть чиновники, которые считают, что они равнее всех равных. И правее всех правых. Есть такое? Есть. Прав не тот, кто прав, а тот, у кого прав побольше. А так не должно быть. И кто будет напоминать чиновнику, гаишнику, другой звезде о том, что они равные среди равных? Кто? Мы должны напоминать. Ведешь ты себя так безобразно, не привлекать дополнительно внимание своим скандалом и безобразным поведением, а проголосовать рублем и не прийти на концерт. Вот и все. Если он себя отвратительно ведет, если он говорит хамские вещи, оскорбляет людей, безнравственно себя ведет, нам это не нравится. Не ходите, не слушайте. Все, не покупайте его диски, не покупайте билеты на его концерты.

- Возвращаясь к книге. Вы брали какие-то реальные истории для своей книги?

- Да. Конечно, это творческий и художественный вымысел, основанный на реальных событиях. Вы увидите там очень много реальных событий, которые вам всем известны и которые вы просто видели, они проходили перед вами, но не знаете, что на самом деле происходило. И фамилии поэтому изменены, но они очень похожи. Тот же знаменитый певец Кирилл Фарфоров, понятное дело, даже сам Филипп знает, что я его имел в виду.

- Обиделся?

- Нет. Он ждал книгу. Я просто еще его реакцию на книгу не знаю, но там не на что обижаться. Поймите, там не на что обижаться. Это художественное произведение, рассказывающее о состоянии эстрады, о всех перипетиях, о тех, кто стал заложниками этого шоу-бизнеса, о том, как из него сложно выбраться и как сложно в него попасть. И какие деньги там вообще стоят на кону. А иногда просто жизни людей. Вот об этом книга. Мне кажется, ее полезно почитать всем. И в шоу-бизнесе, и просто читателям, которые тут же зрители. Приходят на концерт, смотрят и не понимают, откуда взялся этот молодой человек, который вроде как и петь-то не умеет, но звезда.

- На этой оптимистической ноте мы и завершим нашу конференцию. Спасибо вам больше за интересный рассказ, спасибо за книгу. Мне лично она очень понравилась.

- Спасибо вам большое.

Павел Астахов о сайте

- Вообще с «Комсомольской правдой» у меня связано очень много интересных и теплых воспоминаний в моей жизни, страниц моей жизни. Потому что «Комсомольскую правду» я читал все свое детство, юношество, молодость, в армии получал «Комсомольскую правду» и читал ее с удовольствием. И мне кажется, газета достаточно многосторонняя и многогранная. На любой вкус, я бы так сказал, можно найти материалы. И любой читатель будет удовлетворен, почитав «Комсомольскую правду» от первой страницы и до последней. А то, что в век высоких технологий приходится другие форматы искать, в частности, онлайн-конференции, работу в Интернете и информирование своих читателей через эти возможности, это правильно. Это говорит только о том, что "Комсомольская правда" развивается и идет в ногу со временем. И дальше ей желаю ей идти в ногу со временем и быть интересной нам, читателям.