Галина ВИШНЕВСКАЯ: Я могла бы стать царицей при советском монархе

В октябре знаменитая певица Галина Вишневская, супруга Мстислава Ростроповича, отметит 80-летие. Специально к этой дате певица издает свои мемуары. Издательство «Вагриус» любезно согласилось предоставить для опубликования главы из ее откровенной книги, которая скоро появится в продаже.

Первое замужество

Летом 1944 года я вышла замуж за Георгия Вишневского, молодого моряка. Уже через неделю стало ясно, что брак наш - ошибка. Он не хотел, чтобы я пела, чтобы училась, чтобы шла на сцену. Он ревновал меня даже к старику педагогу, подкарауливал на улице, чтобы увидеть, с кем я выхожу, - в общем, история, старая как мир. И когда 1 сентября 1944 года я поступила в Ленинградский театр оперетты, разразился скандал, положивший конец нашему браку. Мы расстались навсегда после двух месяцев супружеской жизни, и только фамилия - Вишневская - напоминает мне о том, что это действительно было.

Второй муж

В Ленинградский областной театр оперетты привела меня знакомая.

Пришли к директору (Марку Ильичу Рубину), спели ему по романсу - сами молоденькие, фигурки чудесные, - ну, нас и приняли.

Я вышла замуж за Марка Ильича Рубина. Был он старше меня на двадцать два года, мне - восемнадцать, а ему - сорок. Переехала я к нему, в коммунальную квартиру, и почувствовала наконец, что обрела то, чего у меня не было: дом и семью...

Вскоре я почувствовала, что беременна. Я не хотела ребенка - меня пугала моя неопытность и полуголодная жизнь, но я боялась, что первый аборт может привести к бесплодию. Значит, надо рожать...

...Я с семи утра до двенадцати ночи просидела в пальто на деревянной скамейке роддома в коридоре. Отвели меня в палату, где рожают уже. Положили на стол, на нем я и пролежала двое суток. А вокруг меня - крики, стоны; какие там обезболивания - не ори - и всё тут... Родила я сына. И сразу начался у меня родовой припадок эклампсии. Начинаются страшные судороги, все тело перекручивает так, что можно откусить себе язык, остаться на всю жизнь с перекошенным лицом. Да, видно, крестное знамение меня охранило....

Мальчика назвали Ильей - в память об отце Марка. Принесли мне сына кормить - он как взял грудь, так соски у меня и полопались. Грудница началась - нарывы на обеих грудях, высокая температура. Пришла домой - помочь некому. Марк - мужчина, что с него спросишь? Лежу уже месяц, встать не могу: температура сорок. Ребенок кричит, есть просит, а кроме груди, что ему дать? Подношу его к груди и кричу, чтобы заглушить дикую боль...

В эти дни вдруг появился мой отец - пьяный, конечно! - с очередной своей женой. Посидел - видел прекрасно, в каком я отчаянном положении, - и ушел...

Кончилось тем, что ребенок получил отравление. Диспепсия, спасти не смогли. Он умер двух с половиной месяцев...

На грани жизни и смерти

...Вдруг весной я почувствовала страшную усталость. Мы продолжали двигаться на юг. И вот по дороге к Харькову у меня пошла горлом кровь. В Харькове мы с Марком пришли в больницу... Диагноз: открытая форма туберкулеза.

Для мужа моего это было как гром с ясного неба. В больнице консилиум врачей решил: немедленно пневмоторакс (это когда в плевральную полость попадает воздух или гной, который необходимо откачать - Ред.)

- Доктор, может быть, можно обойтись без этого? Ведь я певица!

- Сейчас вам нужно думать не о пении, а о жизни!

И вот я на операционном столе. Мысли мелькают, как молнии: «Поддуть легкое - конец пению, значит, конец жизни...»

Вижу - идут приготовления... спиртом протирают мне левый бок...

С криком: «Не трогайте меня, не смейте, не смейте!..» - я соскакиваю с операционного стола и бегу прочь...

На меня нашла апатия, я не сопротивлялась болезни...

Захотелось перечитать Тургенева.. Я словно увидела впереди яркий свет и пошла к нему. С этого дня я начала бороться за жизнь.

Через силу стала есть - пила теплое растопленное свиное сало, мед с маслом... Начали мне делать инъекции стрептомицина. Он был тогда плохо очищенным. Когда мне сделали последний, 120-й укол, все тело было в синяках и опухолях.

Врачи категорически запрещали мне петь, а я уходила в лес и пела. То, что со мной произошло, врачи считали чудом...

Преподаватель Вера Николаевна сказала мне:

- Не слушай врачей. Правильное дыхание и пение помогут тебе вылечиться навсегда.

Так и случилось...

Ростропович

Иногда известных артистов приглашали на приемы иностранных делегаций, на одном таком приеме в ресторане «Метрополь» в апреле 1955 года была и я - без мужа... Вдруг какой-то молодой мужчина сел за наш стол. Имя его я слышала в первый раз, да еще такое трудное, я его сразу и забыла... Потом смотрю - яблоко от него ко мне через весь стол катится! Я собралась уходить домой, он вскакивает:

- Можно мне вас проводить? Можно я подарю вам эти конфеты?

И протягивает мне большую коробку шоколада... Никакого значения этой встрече не придала...

И Марку, и мне... к тому времени уже было ясно, что разрыв неминуем.

...В Чехословакии на фестивале «Пражская весна» нас повели в ресторан завтракать... Как вдруг подлетает ко мне тот самый виолончелист... И сыплются на меня градом какие-то его идеи, распоряжения... Только тут я толком-то и разглядела его - худущий, в очках, очень характерное интеллигентное лицо, молодой, элегантный... Как потом выяснилось, узнав, что я лечу в Прагу, он взял с собой все свои пиджаки и галстуки и менял их утром и вечером, надеясь произвести впечатление...

...Вышли мы с ним на улицу, возле отеля - женщина с полной корзиной ландышей. Он всю охапку вынимает - и мне в руки! Зашел ко мне в комнату, сел за рояль, играет...

И вдруг!.. Выскочил из-за рояля и опустился на колени!

- Простите, я еще в Москве при нашей первой встрече заметил, что у вас очень красивые ноги, и мне хотелось их поцеловать.

В моей голове - полная неразбериха. В театре от него цветы. Хоть я уже и избалована успехом, но как не похоже это на все, что было до сих пор!

...Бежим по улице:

- Слава, соленые огурцы! Обожаю! Жаль, что магазин закрыт.

...Пришла к себе в комнату, открываю шкаф и... в страхе отскакиваю прочь: в шкафу, как белое привидение, стоит огромная хрустальная ваза, а в ней ландыши и соленые огурцы! Ну когда же он успел?!

...Только четыре дня мы в золотой Праге, а фактически мы уже муж и жена. Мы решили, что по приезде в Москву поженимся.

Расставание с Марком

Как только я приехала, сразу же объявила Марку, что встретила Славу и я должна уехать к нему сегодня же. Он умолял меня не торопиться, угрожал покончить с собой...

Марк запер дверь на ключ.

- Ты забыла, что твой отец в тюрьме, и если об этом узнают, то и твоя, и Ростроповича карьера закончена.

Бегу по лестнице, а Слава уже стоит внизу, схватил меня, тащит на улицу:

- Подожди, видишь, он наверху стоит, говорит: бросится вниз, если я сейчас не вернусь. Когда ты узнаешь, ты сам поймешь, что я не могу стать твоей женой, - мой отец сидит по политической пятьдесят восьмой статье. Я это скрыла. Если... всплывет вся эта история, то твоя карьера будет погублена...

- Ну и черт с ними! Ты мне скажи, любишь ли ты меня?

- Люблю.

Вернулась домой, опять скандал, уговоры до ночи... На другой день в двенадцать часов собираюсь уходить.

- Ты куда?

- В театр.

- Я тебя провожу.

Довел он меня до театра, вошла я с Петровки и бегом через всю сцену на другой подъезд. Вижу - стоит такси на углу, вокруг толпа народу, и все внутрь заглядывают. Я испугалась, думала, случилось что-нибудь со Славой, расталкиваю людей и вижу: сидит Ростропович на заднем сиденье, и вся машина изнутри утыкана букетиками ландышей... Сидит он, как жених в клумбе...

...Дома написала прощальное письмо Марку. Покидала в чемоданчик халат, пару платьев, туалетные принадлежности... Господи, куда ехать, я же адреса не знаю!.. Выскочила в коридор, к телефону:

- Слава, я еду к тебе. Скажи адрес!

Подъехали, возле подъезда стоит крупная девушка, подходит:

- Я Славина сестра, он просил меня вас встретить. Он в магазин за шампанским побежал...

...Вхожу и вижу - посреди комнаты стоит маленькая, старая, седая женщина. Села я на свой чемодан и заревела в голос, и они обе за мной. Тут влетел Слава с авоськой:

- Ну, слава богу, уже познакомились!..

Так я стала женой Ростроповича.

Тайная любовь Булганина

В эти счастливые для нас дни вдруг выяснилось, что меня ищут по всей Москве. Мой новый поклонник, Булганин, от соседей узнал, что я сбежала...

...Я, конечно, Славе и не рассказывала, что в Югославии старик присылал мне букеты, думала, пройдет все по приезде в Москву. Не тут-то было.

На следующее утро - звонок в нашу квартиру. Софья Николаевна открывает дверь. Здоровенный молодой полковник с огромным букетом в руке отдает ей честь, как на параде:

- Николай Александрович Булганин просил передать Галине Павловне цветы...

Так начался наш медовый месяц со Славой. К вечеру звонок из Кремля:

- Галя, это Николай Александрович, жду вас в гости.

Я уже понимаю всю серьезность ситуации:

- Ах, здравствуйте, Николай Александрович! У меня вечером репетиция в театре... кончится поздно...

- Это не важно. Я подожду.

Тогда я со «святой простотой» подключаюсь:

- Ах, как чудно! Мы приедем.

На том конце провода длинная пауза... Затем:

- Так я за вами пришлю машину.

И начались чуть ли не ежедневные приглашения - то к нему на дачу, то в его квартиру. И, конечно, бесконечные «возлияния». Николай Александрович пил много, заставлял и Славу, да тот и без уговоров со злости хватал лишнего. Бывало, охмелеют оба, старик упрется в меня глазами, как бык, и начинается:

- Да, обскакал ты меня... Ты мне скажи, как ты ее любишь? Эх ты, мальчишка! Разве ты можешь понимать, что такое любовь! Вот я ее люблю, это моя лебединая песня... Ну ничего, мы ждать умеем, приучены...

А я сижу между ними и слушаю...

- Да уж попался бы ты мне раньше... Ну ладно, я шучу...

Думаю, что не раз пожалел милейший Николай Александрович о добром старом времени, рассказывая нам о похождениях Берия...

Однажды ночью, когда мы вернулись от Булганина с очередной попойки, Слава устроил мне скандал:

- Мне надоело! Я не могу больше видеть, как этот старик на тебя смотрит! Я больше к нему не пойду!.. Тебе, наверное, нравится. Тебе льстит, что за тобой ухаживает наш новый царь. Ты не видишь, что ставишь меня в унизительное положение!..

И вижу я: Славка, почти голый, в одних трусах, лезет на подоконник!

- А если так, то я сейчас брошусь вниз!

- Стой! Куда ты прыгать собрался? Я беременная!.. Куда я денусь?

Так я объявила моему мужу, что у нас должен быть ребенок. С Булганиным мы решили постепенно прекращать наши странные отношения.

...И вот теперь, вспоминая мою жизнь, я думаю: а что было бы со мной, если бы я поехала не в Прагу, а прямо в Белград, с правительственной делегацией? Со Славой, наверное, наши жизненные пути не перекрестились бы, и неизвестно, как бы повернулась тогда моя судьба. Возможно, я совсем по-другому приняла бы ухаживания советского монарха и села бы царицей-самозванкой, как Марина Мнишек, «на престол царей московских». Хоть удел самозванцев всем давно известен, но ведь соблазн-то был велик.