Забудь про кризис, сталевар! Бери метлу, мети бульвар!
«Этот город хотелось бы раскрасить акварельными красками. Раз - и вместо голубя в луже - павлин, два - и радуга вместо свинцовых облаков!» - мечтала я, шагая по улицам Череповца. Хорошего, в общем, города с реально хорошими людьми, которые умудряются оставаться оптимистами, курсируя между своими серенькими панельными домами и серыми же трубами «Северстали», которая по размерам равна самому Череповцу.
У всех свое понятие о красоте: и для тех металлургов, которые отдали «Северстали» жизнь, нет ничего красивее букета из раскаленных алых искр, глядя на который, можно простить все: и неяркий северный климат, и эти хрущевки, и свою жизнь, которая десятилетиями текла по одному руслу, как река, обвиваясь вокруг одного из главных в стране промышленных гигантов. Которому, как теперь выяснилось, эта верность была совершенно ни к чему.
КРИЗИС В МОНОГОРОДЕ - ЭТО КРИЗИС ВДВОЙНЕ
Дело не в месте на карте - в принципе все февральские города одинаково унылы и серы. Но кризис в моногороде - это кризис вдвойне. Вот отъехала я от Череповца буквально на сотню километров, в крохотный городок Кириллов, - и никакого мирового кризиса нет, потому как нет и производства. Стоит себе на берегу озера старинный монастырь, деньги с туристов собирает. «Пока кризис до нас докатится, все уже рассосется!» - мирно говорит кирилловский народ, который либо за федеральные деньги водит экскурсии по монастырю, либо за областные трудится в милиции, МЧС, школе или больнице. Как 20 лет назад жили здесь за счет бюджета и огородов - так и сейчас живут. И в этом их счастье.
Другое дело - город, связанный с промышленным гигантом, как сиамский близнец. В Череповце каждая третья семья имеет отношение к «Северстали» - если не работает, то обслуживает тех, кто там трудится. И теперь вот из 37 тысяч северсталевцев будет сокращено 9 тысяч. Косвенно же кризис коснется каждого горожанина, потому что «Северсталь» - это не только зарплаты, но еще и налоги. А так как с начала кризиса прибыль у предприятия упала на 56 процентов, точно в этой же пропорции сдулся и городской бюджет, поскольку он на две трети состоит из северсталевских отчислений. Из всех прошлых российских кризисов здесь выходили просто: направляли продукцию на экспорт и спокойно жили себе на полученную валюту. А теперь сталь вдруг и Западу стала не нужна. Или нужна только наполовину. И как эту реальность «поженить» со здешней привычкой к почти брежневской стабильности?
КЛИН КЛИНОМ ВЫБИВАЮТ?
Еще в августе безработных в Череповце было всего шестьсот человек, а в феврале стало сразу четыре с половиной тысячи. Это только начало. По разным оценкам, к сентябрю будет тысяч двенадцать.
Для самых первых пострадавших неделю назад открыли Центр общественных работ. «Чтобы снять стресс», - объяснила замначальника городской службы занятости населения Раиса Ефремова. Видимо, по принципу клин клином выбивают...
«Увольнение пугает лишь тех, кто смирился с возможностью неудачи. Не теряйте оптимизма, помните, что вашей судьбой управляете вы сами! Используйте все шансы для реализации своего потенциала!» - оптимистично призывало объявление на двери центра.
В очереди за работой стояли человек пятьдесят. Лица тех, кто подходил к окошкам, были полны надежды. Те же, кто держал в руках заветные направления на работу, наоборот, были озадачены... Список общественных работ, вывешенный на входе, состоял из 90 позиций, многие из которых казались весьма соблазнительными, например, «колка и укладка дров в историко-этнографическом музее «Усадьба Гальских» или «подготовка и проведение рождественских праздников для детей». На деле же вся эта «романтика» закачивалась направлением на четыре работы: мужчин, как правило, посылали в сторожа и дворники, женщин - в санитарки и посудомойки. Вон ту девушку с выбитым зубом последнее, допустим, и устроит. А вот эту даму в норковой шапке, которая еще месяц назад была директором магазина? А крепкого тридцатилетнего мужика с рыжей бородой и высшим педагогическим образованием?
«Но это же временно!» - уговаривают людей не отчаиваться в окошках. Легко сказать: раньше, помнится, на общественные работы только за правонарушения отправляли... С другой стороны, во времена Великой депрессии американцев тоже посылали на строительство дорог. И ведь дороги-то построили!
Центр общественных работ открыт в Череповце всего неделю, и хотя платить за этот труд будут немного (5400 рублей за любую работу - хоть санитаркой, хоть курьером - фиксированная зарплата плюс пособие по безработице) - это все же лучше, чем ничего. Это правильнее, чем если бы 55-летний экскаваторщик Геннадий Чистяков четвертый месяц подряд сидел дома, опустив руки. Место разнорабочего в библиотеке, конечно, не предел его мечтаний, как и зарплата (что такое нынешние пять тысяч против его бывших двадцати?!), но зато оно заставляет его поднимать себя по утрам и идти. Но таких, как Геннадий, - всего треть: за неделю в центр обратились 450 человек, а трудоустроились 150. Остальные триста вернулись домой и легли на диваны в обнимку со своими депрессиями.
Так реагирует на кризис рабочий класс. А в марте на «Северстали» начнут сокращать инженеров и технологов, которых в посудомойки и дворники не загонит даже голод. Потом придут из армии еще полторы тысячи демобилизованных, к которым прибавятся две с половиной тысячи выпускников школ и вузов, - и к лету мы получим маленькую, но злобную армию обиженных на весь мир людей. И куда же вся эта армия направится?
«ПИК КРИЗИСА ПРЕОДОЛЕН ЕЩЕ ОСЕНЬЮ!»
- В первую очередь порвут нас! Народ будет искать правду у местной власти, - «успокоил» меня мэр Череповца Олег Кувшинников с высоты своих двух метров роста.
Судя по тому, что антикризисный штаб в череповецкой мэрии был создан еще в октябре, когда в Москве в кризис никто не верил, «порванными» здесь быть никому не хотелось. И в то время, пока мы пребывали в уверенности, что кризис Россию обойдет стороной, в моногородах уже поняли, что к чему. Сложно было не понять, если производство рухнуло почти вполовину... И вот результат: во всех российских городах сейчас полупаника, а в Череповце - почти что тихая заводь. Это еще что: у них индекс перспектив вверх пошел! Все остальные индексы (материального и политического благополучия и социально-психологического состояния), по данным социологов, снизились, а перспективы растут! Ну не издевательство?
- Это потому что пик кризиса у нас был преодолен еще осенью, - объяснил мэр, - когда никто не знал, что делать.
Сейчас знают, потому что существует целый антикризисный план из 15 пунктов, которые на примере Череповца разработали аналитики из МЧС, и теперь эту программу рассылают по всем остальным российским городам.
Вот ее суть: максимальная корректировка городского бюджета («Поднатужились, сократили администрацию, приостановили выплаты добавок к зарплатам учителей и врачей и оптимизировали бюджет в два с половиной раза», - показал свою «арифметику» Кувшинников), общественные работы («Договорились с муниципальными предприятиями - берите людей сколько хотите - мыть окна, листья грести, ящики таскать - что угодно! - лишь бы что-то делать. К сентябрю таких мест будет найдено 7 тысяч»), обеспечение общественной безопасности («Сталевар с десятилетним стажем в дворники не пойдет. А мы его сделаем дружинником и отправим на охрану общественного порядка, опорный пункт откроем - это почетно же!»). Ну и еще 12 пунктов, необходимых для того, чтобы город жил, а не бился в истерике. Или - хоть и бился в истерике, но жил.
СЕКРЕТ ВЕЧНОЙ МОЛОДОСТИ
Кризис бьет по людям не материально, а психологически. Пока еще все живут на старых запасах, успокаиваясь привычным российским заговором: «Скоро апрель, а там крапива пойдет». Смириться с потерей социального статуса тяжелее, чем перейти на капусту с картошкой, не важно, идет ли речь об уволенной с «Северстали» машинистке, которой пришлось стать уборщицей, или инженере, которого перевели в рабочие. «Ну не на всю же жизнь!» - утешает себя и всех 27-летний Роман Левашин: собственно, он и пришел на завод слесарем-ремонтником, потом институт окончил, специалистом стал - и вот на тебе, опять приходится молодеть на семь лет и возвращаться в самое начало игры... Из двух вариантов - уйти в никуда или стать рабочим - все-таки лучше второй. Наверное. Начальник отдела Сергей Юношев, имеющий два высших образования, тоже понимает, что объединение цехов, в результате чего из 470 инженеров останется 203 и он из начальников опять станет рядовым специалистом, - шаг вынужденный, но от этого ему не веселее: «Учишься, стремишься к чему-то - и вот на тебе: какой-то заокеанский кризис по тебе катком прошел...»
В марте, когда начнется массовое сокращение ИТР, в Череповце заработает еще одна программа: Агентство городского развития будет бесплатно обучать уволенных основам предпринимательства. Четырнадцать программ: как стать фермером, как делать бизнес в ЖКХ, как организовать артель по производству сувениров. Для многих это должно стать пресловутой «удочкой», которая поймает людям рыбу. Но вот станет ли? Любое череповецкое начинание упирается в один и тот же психологический тупик: жители моногорода не могут оторваться от своего корабля, вокруг которого и был построен город - поскольку приросли к его днищу, как ракушки.
И таких городов в России - четыреста шестьдесят. И в них живет примерно четверть населения страны...
КАРТОФЕЛЬ КАК ТОРМОЗ СОЦИАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Корректировка жизненных ценностей - вот та проблема, с которой всем нам предстоит работать, а вовсе не безработица, безденежье и бедность.
Ведь как было раньше: потомственный рабочий Петров отработал на одном рабочем месте 50 лет. И потому он был герой! И тот, кто вырос на заметках о таком героизме, как заговоренный шел по этому же пути, ожидая сатисфакции - если не в виде заметки в газете, то в виде бонуса: медали, квартиры, машины, путевки в санаторий, продуктового набора с крупой и консервами. Права не быть сокращенным во время мирового кризиса, наконец... И что получилось? Ветеранов начали сокращать даже раньше, чем молодняк! Установки, с которыми человек жил в XX веке, в XXI стали неактуальными.
Вот несколько череповецких историй, которые меня искренне потрясли.
Первая. Симпатичная женщина, работник Центра общественных работ, рассказывает, что ее с «Северстали» сократили одной из первых. Искренне ей сочувствую. Кем же она работала? Начальником центра для... беременных! Именно так: беременные на «Северстали» весь рабочий день под руководством опытных наставниц вышивали крестиком или вязали, получая за это ту же зарплату, что им платили бы у какой-нибудь условной мартеновской печи. Центр закрыли - и теперь северсталевские беременные вяжут и вышивают крестиком, не отмечаясь в табеле и сидя дома... Милый патриархальный атавизм - то ли из брежневских времен, то ли из сказок о шведском социализме, который кризис неизбежно превратит в легенду...
Вторая. Крановщица Ольга Шемякина, которую на волне сокращений чуть было не отправили на досрочную пенсию. «И вы бы что, пошли?» - удивляюсь я. «Конечно!» - говорит она, удивляясь вопросу. «Жизнь-то прожита»... Господи, ей ВСЕГО 43! И она готова отказаться от активной жизни, как и страна - от нее... Человек с психологией 70-летнего старика не пойдет организовывать бизнес, как ты его ни уговаривай!
Третья. Бывшей табельщице Валентине Беляевой, которую я встретила в Центре общественных работ, тоже 43, причем работу она не может найти уже... четыре года.
«Я только зимой работать могу, - объясняет она с таким достоинством, как будто уезжает защищать кандидатскую в Оксфорд. - У меня же дача!»
И опять уходит ни с чем, чтобы по весне зарыть свой потенциал в грядки...
Пресловутые наши шесть соток - то ли лекарство от кризисов, то ли ловушка. Не было бы их, как, например, в Израиле, - и тогда в России (может быть!) стали бы изобретать компьютерные технологии, а не способ выращивания груш на яблонях.
С другой стороны, огородам принадлежит огромная миротворческая роль. По всем прогнозам, сложнее всего россиянам будет в сентябре, аналитики просчитывают риски народных бунтов. Полноте! Вы в провинции спросите - кто на эти баррикады пойдет, да еще в сентябре? Картошку надо копать, сами понимаете...
Череповец - Москва.