Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+6°
Boom metrics
Колумнисты2 июня 2011 5:05

В одной подворотне с депутатом

Грустный фельетон с лёгкой улыбкой на лице, состарившемся на 20 лет, - 20 лет назад, в начале июля 1991 года, объявили приватизацию: кто первым встал, того и тапки

Да, это случилось ровно двадцать лет назад! Как сейчас помню. В этот день я получил ордер на квартиру в Москве на улице Академика Королёва, куда должны были вселиться сотни печатников и журналисты издательства «Правда» - от «Крокодила» до «Крестьянки» с «Работницей».

В тот же день я закончил работу над фильмом - двухсерийный боевик «Взбесившийся автобус» - про детей-заложников, угнанных из Осетии в Израиль (кино до сих пор до сих пор крутят по телику), и получил безумные деньги – 36 тысяч рублей. Для сравнения: новый «москвич» - сорок первый – стоил 6 тысяч.

И мне пришла открытка из автомагазина на покупку этого самого «сорок первого». В общем, гуляем!

А вот как всё это выглядело на следующий день.

Жилой дом в последнюю минуту отобрали у «Правды» для депутатов Верховного Совета СССР, пообещав вернуть квартиры правдистам в ближайшие месяцы. В итоге на Академика Королёва прорвалось только несколько газетчиков. Зато мы оказались в таком депутатском «цветочнике», что на работу можно не ходить - все депутаты под рукой!

Теперь кино. Я получил свои 36 тыс. руб. и, в общем-то, не обратил внимание на то, что какой-то человек перекупил права на мой боевик у киностудии имени Горького. С той поры он, этот новый владелец, второе десятилетие получает и получает «бабки» за прокат моего фильма, а великий, величайший кинорежиссёр моего фильма Георгий Натансон («Старшая сестра», «Посол Советского Союза», «Всё остаётся людям») не получает, как и я, с этого дела ни копейки так называемых «потиражных». А могли бы хоть всю жизнь жить с одного этого боевика – так делается во всём мире.

И, наконец, авто. В последнюю секунду, буквально перед кассой АЗЛК, «Москвич» подорожал вчетверо (24 тыс. руб.), и – плакали мои денежки! Зато я получил уникальную возможность наблюдать депутатскую жизнь под увеличительным стеклом.

Первым разбил свои «Жигули» депутат, назовём его осторожно – И. Он совершенно не ориентировался во времени и пространстве, и подпустить его к рулёжке государством мог только сумасшедший избиратель.

Другой депутат. Сейчас он уже сенатор. Или полпред – неважно. Он начал с «запорожца». Через полгода рядом с «запорожцем» на нашей общей стоянке у него красовалась «волга», а ещё через несколько месяцев – «линкольн». Он наливался автомобилями и квартирами, словно клоп. А потом и вовсе съехал с Академика Королёва.

Кстати, когда кончился депутатский срок, квартиру вернул государству всего один депутат – Коля Огородников, журналист из Хакасии. Все остальные живут в наших - «правдинских» подъездах, и долги «Правде» отдавать не собираются. (Легче уничтожить саму «Правду», что и было сделано с превеликим удовольствием). Но я своим соседям депутатам не завидую. Не сочувствую, но и не завидую. Кто-то из них пьёт, причём «керосинит» очень сильно. Кто-то по инерции напяливает на себя с утра строгий костюм и… не знает, что делать дальше. Походит по двору, слоняясь из угла в угол, а потом влезает в тренировочное трико и даже не тренируется…

С кем-то из них я по-соседски здороваюсь, кого-то обхожу стороной – не могу простить их депутатских грехов. Шесть человек в моём списке остаются самыми желанными – Серёга Бабурин, Коля Павлов, Илья Константинов. Они голосовали против ратификации Беловежских соглашений об убийстве СССР, только шестеро верховных депутатов на весь наш дом – я имею в виду на весь Советский Союз.

Любую самую большую, самую глобальную штукенцию жизнь обычно дробит на частности, на какие-то мелкие и явно несерьёзные подробности, из которых, собственно, и состоит наша жизнь. Увидишь космонавта (а они живут рядом с моим домом на ВДНХ) и непременно, балда, подумаешь: ну, как там они в своих скафандрах ходят в туалет? Поэтому если сейчас всерьёз заговорить о большой политике 20-летней давности, то никакой колонки не хватит. Поэтому – только мелочи, только бытовые подробности.

Октябрьская «р-революция» 1993 года. Наш дом, окнами на телебашню, становится таким же объектом для боевиков из «Вымпела», как и телебашня. Всю ночь «Вымпел» палил по нашим окнам, как немцы по дому Павлова в Сталинграде. А дворником в нашем дворе был Толя – хороший парень, авиамеханик в прежней жизни. Ну, вот Толя и рассказал, что накануне «р-революции» его подняли с постели ни свет, ни заря и потребовали открыть выход на крышу из нашего, второго подъезда. Толя открыл. На крышу 22-этажного дома забралось несколько человек с длинными сумками. Кто это был? Снайперы? Наводчики? Пеленгаторы? Хрен их знает! Достоверно известны только слова Горбачёва о том, что он первым позвонил президенту США после попытки государственного переворота, совершённой сторонниками жёсткой линии, пытавшимися предотвратить развал страны, и покинул место своего «ареста» только после того, как получил инструкции от президента США.

Немало квартир в нашем доме купили иностранцы. Есть китайцы. В их глазах я вижу откровенное сожаление по поводу нашей жизни. Недавно они мне подсунули газету «Хуаньцю шибао», перевод, естественно. Профессор университета Цинхуа Лю Шулинь пишет про «Четыре урока распада СССР».

Во-первых, «партия не должна отказываться от руководства страной в процессе проведения реформ». Но зубную пасту, выдавленную из тюбика, обратно в тюбик не затолкаешь, только измажешься. Поэтому про нынешнее наше партийное строительство китаец не говорит. Трагедию мы пережили, а комедией нас не рассмешишь.

Во-вторых, «в процессе реформ нельзя отказываться от принципа общественной собственности, как экономической основы общества». В июле 1991 года Верховный Совет ССР принял Закон о приватизации. И тут же Горбачёв прямо-таки бегом докладывает лондонской «семёрке», что за пару лет приватизации 80 % средних и малых предприятий будут проданы физическим лицам, а затем раздербаним и самых крупных. «Приватизация породила привилегированный класс и классовую разницу между гражданами СССР, результатом чего стали, во-первых, перестановки в стране в связи с резким разворотом в политике со стороны правящей партии, во-вторых, гнев общественности, пытающейся совладать с новой реальностью», - пишет китаец.

Третий урок: «реформа не равносильна простому отрицанию предыдущих лидеров». Хрущёв отменил Сталина. Брежнев отменил Хрущёва. Ельцин отменил Горбачёва. Каин Авеля любил, Каин Авеля убил... Китайский профессор: «Однако простое отрицание прошлого не поможет решить проблемы настоящего».

Четвертый урок заключается в том, что «реформы не должны полагаться на внешние силы». Профессор напоминает, что «США никогда не отказывались от своей цели «мирного преобразования» СССР и других социалистических стран. США приняли все меры для того, чтобы оказать идеологическое давление на социалистические страны, в то время как проводящие реформы лидеры ССР не предприняли никаких мер предосторожности для того, чтобы противостоять этому давлению».

Закон о приватизации гласил, что государственные предприятия будут превращены в коллективные или акционерные, проданы или выставлены на аукцион. Ага, разбежались! Китайцы вежливо улыбаются. Бывшие депутаты, сидя на скамейке, тоже кивают головами, как китайские болванчики. Или русские болваны.

В магазине. Передо мной - бывший депутат Верховного Совета СССР. Матерится: в середине лета капуста, простая капуста дороже бананов! А как ты голосовал двадцать лет назад? Квашеная ещё дороже. А ведь было время - квашеной капустой страна спасалась и от голода, и от цинги. Не грех при этом вспомнить и про «квасной патриотизм». Его тоже нет. Не завезли. А свой профукали.

В самом начале «новой» жизни газоны у дома засыпали чернозёмом. Оказалось – не чернозём, а торф. В жару торф начал дымиться, сгорели посаженные цветы. Я повесил злую бумажку на клумбе: «Земля горит под ногами у «демократов»! Тот, кто сорвал её, до сих пор обходит меня стороной. А я – его.

Из окна видна Останкинская телебашня. Во время пожара я три дня смотрел на этот пожар, как на самую экстремальную телепередачу. Башню перегрузили передатчиками (вся эта сотовая связь и кабельное ТВ). А горело целых три дня только потому, что нужно было немедля отрубить все телепередачи и вырубить электричество. Но, говорят, боялись доложить «самому». Они боялись, а пожар помаленьку поднимался всё выше... Сегодня тоже горит очень многое. Но об этом боятся сказать даже сами себе.

Двадцать лет, Бог ты мой! Что сделала Россия за 20 лет, к примеру, с 1922 по 1942 год? Это две принципиально разные России, не правда ли? Впрочем, и сегодня то же самое – две принципиально разные страны: СССР-1991 и Россия - 2011.

Но! Но - Бог не фраер, извините за выражение. Из депутатских окон открывался прекрасный вид на Останкинский пруд, на Ботанический сад, на ВДНХ. Но вот перед этим прудом начали строить ещё один дом. Красивая панорама кончилась. Что тут началось! Сбор коллективных подписей против строительства этого дома. Письма на самый верх! Битва с застройщиком – поверженные заборы… Всё зря! Новый дом закрыл депутатам последний вид на красивую жизнь. Как повязка у Кутузова - ни снять, ни посмотреть.

К чему я всё это? А ни к чему. Просто двадцать лет назад всё было иначе. А ещё через двадцать лет будет ещё более не так... И что из этого получится, не скажет ни один экстрасенс, а если и скажет, не верьте!