Зудина на глазах у Табакова поцеловалась с Хабенским

Новые формы нужны, напоминал еще Чехов. Режиссер Константин Богомолов внял совету классика и предложил свежий взгляд на хрестоматийную пьесу. И если бы не эта новизна форм - неясно, как мхатовский Боливар вынес бы двух «Чаек».

Один спектакль, собственно мхатовский, в постановке Олега Ефремова, здесь уже есть - в нем заняты Евгения Добровольская, Юрий Чурсин и Анатолий Белый. Спектакль Богомолова прилетел из «Табакерки» - здесь играют Олег Табаков, Марина Зудина, Константин Хабенский. Только одно совпадение - и там и тут Сергей Сосновский в роли Сорина.

Фрагмент спектакля

Зритель теперь может ходить и сравнивать, какое прочтение, какие формы ему милее.Место действия в новой «Чайке» смутно угадывается - старинная усадьба у озера. Со временем действия - туманнее. Константин Хабенский (Тригорин) появляется на сцене в гавайской рубашке и с бутылкой «Советского шампанского». Не поверите, именно эту мизансцену я видела в жизни - несколько лет назад на «Кинотавре» в Сочи. Тот же Хабенский почти в такой же цветастой рубашке и с бутылкой шампанского в руке.

Опытный критик скажет: Чехов и его персонажи не теряют связи с сегодняшним днем. И это верно. Наивный зритель решит, что действие перенесено в наши дни. А это не так. Персонажи на сцене смотрят по телевизору (такой же агрегат стоял у моей прабабушки) репортаж о полете Юрия Гагарина в космос, слушают Окуджаву и Визбора, пляшут под песни Шуфутинского и «Ласкового мая», а Сосновский - Сорин поет голосом Людмилы Зыкиной «Из далека долго течет река Волга». Ну и какое это время? Скажем, с начала 60-х и до...

Впрочем, это, может быть, не так уж и важно.Если у Чехова в пьесе Маша нюхает табак, то здесь смолят все действующие лица. Кроме Табакова - Дорна, он - врач и за здоровый образ жизни. Нина Заречная - та и вовсе нюхает кокаин. Они с Костей Треплевым, воображая апокалипсис и царство мировой воли, явно смахивают на нацболов или анархистов.

Фрагмент спектакля

Когда Хабенский говорит: «Я никогда себе не нравился», - в его признании слышится не просто голос модного беллетриста Тригорина, а голос актера Хабенского, который, несмотря на свою популярность, кажется вечно недовольным собой. Когда Табаков - Дорн признается: «В отношении женщин ко мне было много хорошего», - тоже понимаешь, что это и личное признание Олега Павловича. И в строгих оценках его персонажа слышны интонации худрука: «Блестящих дарований теперь мало, но средний актер стал гораздо выше».

Беллетрист Тригорин (Хабенский) с актрисой Аркадиной (Зудина) пытаются как-то совладать с бессмысленностью бытия, и, естественно, скоро она попадает в его объятия. Хотя вот-вот появится доктор Дорн (Табаков).

Что уж говорить о сцене, когда Зудина - Аркадина страстно целуется с Хабенским, а Табаков ловит их на месте преступления? Но зритель может вообразить себе что угодно - а это всего лишь «новые формы»... При этом в спектакле ни строчка, ни фраза Чехова не изменены. Не пропали ремарки и паузы. И собака выла, и тихий ангел (кто-то из техперсонала) по залу пролетел.

Не забыты детали и мелочи: «Костя, закрой окно, а то дует». И сюжет для небольшого рассказа мелькнул перед глазами Хабенского - Тригорина, и он весело прихлопнул его как комара.Вроде все то же, знакомо, известно - а не так, по-другому, и срез нашего блеклого времени оказывается на сцене вдруг сочным и смачным.

Читайте также: «Чайка» как диагноз. Рецензия театрального критика Эмилии Деменцовой