Мама Любови Полищук: Дочка всегда иронизировала: "Надо петь и играть, что дают"

Любовь Полищук зрители открыли после ее знойного танго с Андреем Мироновым в «12 стульях». Фееричная и выразительная - от нее дух захватывало. Женщина-праздник, женщина-карнавал, по отчеству которую никто никогда не называл - Люба всегда оставалась молодой. Снималась, в основном, в эпизоде, но умела передать главное - его пластику. А на это не всегда способен и большой актер. Накануне годовщины со дня смерти артистки «Комсомолка» поговорила с ее мамой, Ольгой Пантелеевной Лобановой, живущей в Омске, откуда Полищук родом.

О детстве и индивидуальности

Любонька очень слабенькой родилась - мы с мужем жили бедно, когда была беременна дочерью, нормальной еды в доме не хватало, не то что деликатесов. А в раннем детстве у нее от перенесенного рахита ножки искривились, плюс еще добавилось легкое косогласие. Смешная такая - с очень кривыми ногами и большеротая, но невероятно обаятельная.

Первыми ее осмысленными фразами были - а она «р» не выговаривала - «буду алтисткой, знаменитой алтисткой!» Люба наверно танцевать научилась раньше, чем ходить(смеется). Вся была в музыке. А в третьем классе как-то незаметно выравнялась - стала такой ладненькой, самой высокой в классе. Я затаенно смотрела на дочь, радуясь про себя: «Вот, из гадкого утенка превращается в прекрасного лебедя».

В нашей семье отсутствовал и проблеск на артистическую жизнь - я по профессии швея, муж работал начальником вокзала. Хотя, нет, знаю откуда у Любы такой звучный голос - муж -донской казак, и он сам и его родственники всегда очень хорошо пели. После окончания десятого класса дочка сказала «Хочу в Москву поступать в театральный». Любин папа ворчал страшно - он никогда не одобрял увлечений дочери: «Ну что за профессия - такая актер. Пошлость, только и умеют, что колена выкидывать! А женщины-артистки- сплошные профурсетки, легкомысленности в них, как изюма в хорошей булке!»

Да и угла в столице нет никакого. Как раз в это время я шила платье одной знакомой. Она пришла ко мне на примерку - и видит: Люба вся зареванная, мы ведь ее в Москву не пускаем, да и вообще атмосфера в доме напряженная. Моя клиентка и предложила в Москве пожить у ее брата. Муж уже не стал противиться и выхлопотал бесплатный билет Любе. Дочь приехала в Москву и поступила во Всероссийскую творческую мастерскую эстрадного искусства. Представляете, там как раз шел набор артистов для Омской областной филармонии. После экзаменов она звонит: «Мама, меня приняли!» И больше слова сказать не может - рыдает от избытка радостных чувств.

Конечно, ей, девочки с периферии, было сложно пробиться на большую сцену. Она ужасно переживала, что ей дают проходные роли, эпизодические. Люба так и ушла от нас - нераскрытой... Но жить, поднимать сына на ноги ей было необходимо. А значит «надо петь и играть, что дают. Бегать на побегушках», - так мне всегда говорила дочка. И всегда неизменно шутила на эту тему: «Вышла бы замуж за режиссера, он бы меня снимал в своих фильмах. А мне судьбы в кино никто не делал - все сама, сама».

Но Люба обладала одной важной чертой - индивидуальностью. Без нее просто никак, если хочешь исполнить задуманный образ. Вот тогда и происходит чудо - на экране, в театре.

Дочка меня всегда поражала бесстрашием - оно ей однажды чуть не стоило жизни. Люба отдыхала в Коктебеле со вторым мужем Сергеем Цигалем и имела привычку плавать. Причем заплывала далеко, как спортсмен-профессионал, ничего не страшась. Я ее всегда ругала: «Тебе уже полсотни, а ты как девочка заныриваешь». В море внезапно ее ногу свело судорогой. Люба начала тонуть.

Чудом она выбралась из воды - сильная волна прибила дочку к берегу.

О личном

Первый брак получился у дочки крайне неудачным - муж Валерий Макаров пил, тянув семью вниз. У Любы только-только начала складываться карьера - ее пригласили в Москву в Мюзик-холл. Валера ревностно относился к успехам жены, обижался, что ее везде приглашают, а до него нет никому дела. «Так ты спишь в ванной пьяным, кто же тебя будет приглашать?» - всегда парировала Люба. Валера отказался переезжать в столицу и дочка, взяв в охапку сына, поехала одна. Первое время несладко ей пришлось - работа, работа... Сына Алексея пришлось отдать в интернат, а летом внук жил у меня.

Лишь только когда Люба повстречала Сережу (Сергей Цигаль - известный художник - Прим. автора) я поняла: наконец-то она обрела семейное счастье. Вот нормальный мужик - не пьющий и не гулящий. Они сразу забрали Лешку из «казенного дома», а через несколько лет на свет появилась их общая дочка Мариэтта. После смерти Любы отношения Сережи и Леши резко разладились - оба вспомнили взаимные обиды: Леша - как отчим его в детстве подзатыльников отвешивал, Сергей - Лешину задиристость... Но окончательно разругаться им не дает память о Любе: и сын, и муж ее очень любили. Леша меня старается навещать, а Цигаль забирает в себе домой в Москву. Я жила у него три месяца, пока мне удаляли почку.

О болезни

Много лет Любовь жаловалась на боли в спине - и визит к врачу все откладывала. Мол, некогда, мама. Сколько раз ее увозили со сцены на «скорой». «Врачи помогают?», - спрашивала я. А Люба отвечала: «Как могут: у меня позвонки выскакивают, они их вправляют, сделают уколы и мне вроде как легче».

Смертельный недуг Люба от меня скрывала. Узнала, что дочка умирает, лишь когда к ней приехала. Она лежит - косточки, кожей обтянутые. Я в слезы: «Доченька, почему ты не в больнице?» «А я там уже не нужна, доктора все, что могли сделали». Последние часы очень страдала от сильных болей - вскрикивала и плакала... Врач прибежит, укол ей сделает, и она уходила в забытье... Так, во сне, на моих руках и умерла.

Очень не хочу, чтобы память о дочке стала таять. Была идея на нашем доме мемориальную доску повесить - все откладывают. В школе, где она училась, планировали музей имени Любови Полищук открыть... Но никак не соберутся, лишь стенд с вырезками из газет сделали.

Марк ЗАХАРОВ, режиссер: «Перед Мироновым она не струсила»

-Хорошо узнал я Любу на съемках своего фильма «12 стульев» - меня поразила ее фактура, внешность. Для актрисы она имеет огромное значение. Это была одна из ее первых киноработ, но как она быстро схватывала все режиссерские пожелания!

В танце Любы с Андреем Мироновым я хотел материализовать ностальгическую иронию. И мне с помощью удивительно подвижной Любы это удалось создать. В ней вообще сидела пародийность - она же и движется в танго изящно и в тоже время каламбурно. Остроумия ей было не занимать - она любила выдумывать разные небылицы.

Миронов в одном месте небрежно бросает ее на пол - Люба всегда любила говорить, что все так происходило на самом деле, что она она приземлялась на цементный пол. Но, конечно, были репетиции и страховочные матрасы. Но она рассказывала эту историю так правдоподобно, что многие ей охотно верили: «Какой же режиссер зверь тебе попался!» И, кстати, перед Мироновым, за которым уже тянулся шлейф славы, она ничуть не оробела. Играла с ним на равных: Люба ведь приехала завоевывать Москву и сразу проявила хватку.

Борис СМОЛКИН, актер: «Любу мучили боли, но она их ни звуком не выдавала»

«Мою прекрасную няню мы снимали почти два года» - на второй год Люба в съемочные павильоны все реже приезжала: давала о себе знать болезнь.

Я, так сказать, мужчина компактных размеров. А Люба, обладая высоким ростом, носила еще высоченные каблуки. И на площадке, в кадре она заполняла собой все пространство. Ее могло хватит на десять таких съемочных студий. И если тебе удавалось влезть в ее орбиту, с тобой начинали происходить какие-то чудеса. Она была изумительным партнером - понимала тебя с полуслова, принимала все предложения.

Весной уже напряженно ждали известий - то ли приедет сниматься Любочка, то ли не приедет... Но когда она появлялась, она ни звуком не давала понять, как же ей физически невыносимо. Лишь однажды - но тихонечко-тихонечко, чтоб никто не слышал, она мне сказала: «Боря, можно в этой сцене я буду сидеть - стоять очень тяжело».