Как хорошо мы плохо жили-2

«Комсомолка» и Царскосельский лицей

Я могу сравнить нашу «Комсомолку» 80-х годов не меньше, чем с Царскосельским лицеем! Набор туда был таким же, как при Пушкине. Наверное, именно тогда началось массовое заполонение Москвы пришлыми людьми. И сегодня москвичи - как… зубы – всё меньше коренных. Нас, собственных корреспондентов газеты, выискивали, как на золотом прииске, причём в дело шли самые крупные самородки, извините за бахвальство. Ни одного провинциала не брали в газету по блату. И тот дух свободы, который всё-таки царил в нашем Царскосельском лицее, он сделал своё дело.

Параллельно можно бы припомнить, как набирали провинциалов в ЦК ВЛКСМ. Приезжает какой-нибудь цекашник, к примеру, в Норильск. Ему организовывают баньку, девочек, поездку на симпатичное предприятие с вечеринкой и третьим секретарём, желательно весёлым гитаристом. И через какое-то время именно этот гитарист оказывался в ЦК. Он – свой. Он не предаст. Таким образом, грибница этих комсомолят разрастается, как плесень, как раковая опухоль! Беспринципные, весёлые и достаточно хитрые и тупые, они стали одной из основ переворота 1991-1993 года – их слишком долго держали на партийной привязи, и они рванули, как бычки после долгой зимней спячки… Впрочем, и здесь были свои исключения. Норильский комсомольский лидер и гитарист Володя и в Москве остался человеком. А другой норильский Володя, тоже мой друг и гитарист, стал первым секретарём в Сибири, и первое, что он сделал на новом посту, он отчитал секретаршу за то, что увидел меня в своей приёмной в джинсах. Сука вы, Володя! После переворота он занял здание пионерского поста №1 (у вечного огня). Говорят, хороший бизнесмен. Наверняка до сих пор не понимает истину: «гоните менял из храма».

Фиалка в проруби

В чём разница между прежними временами и нынешними? В СССР были проблемы, но и были возможности их решения. Сегодня только проблемы. Во всяком случае, вот уже четверть века страна живёт между прошлым и будущим. Нет настоящего. Нет настоящей – правящей! – журналистики. Нет реальной оппозиции, потому что у власти нет позиции. Ни взад, ни вперёд. Скорее, взад. Состоянии «между» называется: «фиалка в проруби». Или не фиалка, а ещё хуже.

Анатолий Строев: «Правду про Сахалин опубликуешь только в Москве»

Что ещё принципиально изменилось с той поры? Вот простейший пример из жизни нашего Анатолия Строева. Сахалинский мастер, потом корреспондент в Болгарии, а ныне – где-то в устрашающе неизвестной должности на Старой площади и, прежде всего, наш узелок – узелок всей нашей престарелой кампании – всех собирает, всех обзванивает (на похороны всё чаще приглашает…). В сегодняшние газеты, по-моему, не верит, но пишет в удивительную газету «Деловой вторник». В Москве она не особо популярна, но каждый вторник газета выходит в провинции – как вложение во многие местные газеты от Калининграда до Находки. И, к примеру, весь Сахалин читает то, что сахалинские газеты ни за какие бабки не напишут. Причём пишет-то Строев простые вещи – про жизнь нашу забубённую!

Больше ничего не хочу говорить на эту тему, и так всё ясно!

Как нас спасали

Однажды мои друзья оказались за границей в одном ресторане с Приморским губернатором Дарькиным, и с тех пор они с брезгливостью вспоминают и этот вечер, и этого губернатора… Ох уж эти нынешние «властители»! Они думают, что ухватили Бога за бороду, а на самом деле это не Бог, и это не борода, они ухватились совсем за другое место своего кормильца, и после этого нужно руки мыть…

Но вслед за Дарькиным вспомнились и другие, более древние фамилии, тот же первый секретарь Приморского крайкома комсомола, который съедал нашего корреспондента Сашу Теплюка – за правду. Послали разбираться другого такого же - Витю Хлыстуна, и он выдал в газете на полную катушку – в зашиту Теплюка. После чего главный редактор «комсомолки» Гена Селезнёв был вынужден спасать сразу двух своих корреспондентов. Теплюка перевели в Москву, а Хлыстуна по мощной «р-рекомендации» тогдашнего первого ЦК (Мишина) загнали корреспондентом в Югославию.

Я помню первую публикацию Вити Хлыстуна из Белграда. Вместе с Юрой Гейко (с тем самым, с великим нашим автомобилистом и автором «открытого письма» Юмашеву - главе кремлёвской администрации при Ельцине и автору «Алого паруса в «КП»), они раздолбали… всё наше советское посольство в Югославии! За то, что не встречают/не провожают советских гостей, не рассказывают в СССР всей правды о Югославии, в общем – зажрались посольские!

Но тут, надо вам заметить, есть ещё и главный редактор «комсомолки», мой друг Г.Н. Селезнёв. Умный, честный и осторожный – в общем, предельно разный, он каждый день шёл на работу, как в опасную щель между молотом и наковальней. Маленький ЦК, большой ЦК, и у каждого есть «вертушка» - прямой телефон для прямых указаний Селезнёву… Только что Селезнёв выкрутился с Теплюком, только что спас Хлыстуна... Казалось бы, проквакал и в тину. Так нет же, нет! Он публикует долбёжный материал о наших посольских чинодралах в Белграде!

Дальше можно рассказывать долго, но тогда я о другом не успею рассказать, поэтому вкратце.

И был в «комсомолке» ещё один удивительный мужик, потрясающий стилист и просто умница Теймураз Мамаладзе (Степанов). Ну, так вот наш Темо собрал все остальные бумаги, не вошедшие в публикацию про наших зажравшихся посольских в Белграде, и пошёл напрямую к своему земляку, министру иностранных дел СССР Шеварднадзе.

Министр сказал: журналистов не трогать, посольских снять. Сняли первую пятёрку. Так что Шеварднадзе, он тоже разный…

И это я описал только один день из жизни: а) Теплюка, б) Хлыстуна, в) Гейко, г) Селезнёва.

Ни слова про «Машину времени»

Ей Богу, я ни за какие деньги не стану говорить сегодня про ансамбль «Машина времени». Потому что сегодняшняя эстрада находится на таком зэковском уровне, что по сравнению с ней эта «Машина с евреями» (выражение самого «машиниста» Петра Подгородецкого) кажется вершиной музыкальной мысли последних лет. Но что делать, если в читательских комментариях встретилось и такое. «Некто с Урала» пишет - словно кобра подкрадывается к своей жертве: «Николай, всё замечательно, особенно о честном, принципиальном и искренном журналисте Николае Кривомазове. Жаль только один пропуск из биографии - о честном, принципиальном и искреннем освещении творчества, например, группы "Машина времени". Кажется, к знаменитой статье про рагу из синей птицы Вы имели какое-то отношение? Или я ошибаюсь? Осветите уж, будьте добры!».

Промолчать – значит, струсил. Затевать новую дискуссию тоже не буду. Поэтому кратко: наберите в интернете - там всё есть. Но там у меня в соавторах такие крепкие мужички, как писатель Виктор Астафьев, весьма демократический поэт Роман Солнцев, главный режиссёр великолепной Красноярской оперы Макс Высоцкий, великий дирижёр Николай Сильвёрстов.

Единственное, в чём бы я сегодня сделал изменения, так это в названии моего «Рагу…». Сегодняшняя эстрада – это уже не «рагу», а сплошной «Форшмак из синей птицы». Кстати, наберите в интернете три этих слова, опять не смог промолчать... Весьма своеобразное блюдо, знаете ли…

Что же касается всего остального, то на юбилее Горбачёва в Лондоне я бы не светился, как «Машина». И в Барнауле под флагом «Единой России» тоже бы не высовывался…

С улыбкой – для передышки. Как Лановой и Евтушенко пили на Байкале

Олег Желтовский, главный редактор иркутской «молодёжки», рассказал, как они с Геной Сапроновым, собкором «комсомолки», возили на Байкал Ланового и Евтушенко.

Возить гостей на Байкал – это такая особая профессия в Иркутске, тут всё понятно. Так сказать, славное море, священный, знаете ли, Байкал. Сам в своё время наездился с гостями из Иркутска в Слюдянку. Почему-то помню, что всегда было холодно. А знаменитого омуля я никогда не любил. Только теперь, в Москве, кидаюсь на него, как кошка! Когда привезут.

Если гость особо доверчивый, то его можно и в октябре засунуть в озеро – старинный русский обычай купаться на морозе, и поди попробуй нарушить «старинный русский обычай»! Таким доверчивым был Олег Ефремов, мы с ним потом в Кремле, на депутатском сборище и во МХАТе, часто эту пьяную глупость вспоминали…

С Лановым и Евтушенко попроще. Во-первых, свои ребята. Во-вторых, свою бочку они выпили, поэтому поить не надо. Постояли, помолчали на берегу и – обратно в Иркутск!

Но Сапронов с Желтовским были бы не наши люди, если бы не сговариваясь не устроили парный конферанс. Как Бим и Бом.

Бим (осторожно, с подходом): тут у нас в этом месте Байкала наши водочники воду набирают для производства водки. Другого такого места в мире нету!

Гости хором: и как они это делают?

Бом: А вёдрами… С глубины в сотню метров.

Гости: а почему не трубами?!

Бим: нарушается молекулярная структура воды.

Бом: поэтому нужно только вёдрами. Спускают ведро на глубину, а потом ме-едленно так подымают вверх.

Бим: кстати, тут у нас и образцы имеются...

На свет появляется бутылка иркутского «Кедра».

Гости с сомнением: прямо вёдрами из глубины?!

Бим: а вы знаете другой способ?

Наливают по первой. Гости всё ещё с сомнением: действительно особый вкус какой-то…

Бим: Байкал-то один на весь белый свет!

Повторяют.

Гости: а как же вода из ведра не смешивается, поднимаясь из глубины?

Бим: разные весовые группы. Вода из глубины не та, что на поверхности.

Евтушенко читает стихи по случаю. Лановой с выражением читает стихи Евтушенко. Наливают по третьей.

Гости: это какой же адский труд – черпать воду вёдрами из Байкала!

Бом: и за это следует… повторить.

И т. д.

Если я в чём-то не прав, то пускай т.т. Лановой&Евтушенко меня поправят.

А дальше - под горку?

Пушкин написал свою «Пиковую даму» в 1834 году. Чуть раньше министр только что вошедшего на французский трон Луи-Филиппа бросил фразу, которую бросали нам, как кость, в 90-е годы прошлого века ельцины-гайдары: «Обогащайтесь!». Ничего подобно не могли сказать за пять лет до появления «Пиковой дамы» министры Бурбонов. (Или министры Брежнева - без разницы!). «Пиковая дама» - это прямая и скорая реакция на призывы ельцина-гайдара, так и не написанная сегодня. Поэтому Пушкин – гений, а так называемая «свободная журналистика», «свободная литература», «свободный кинематограф» не родили миру за эту четверть века ни хрена подобного «Пиковой даме» - истории про скорое обогащение. Тогда же родились герои «Шагреневой кожи» (обогащайся!), «Отца Горио», «Красного и чёрного». И даже «Граф Монте-Кристо» - всё о том же. Но Пушкин увидел главную тему не после Бальзака и Стендаля, а раньше их. Увидел, живя в стране, на сотню лет отстоящей от Франции. Почему всего этого не видят и не пишут нынешние «бумагомараки», я не знаю. Вернее, знаю, но не скажу. Слишком страшно. Тут уже пахнет Гумилёвым, который говорил, что есть нации, которые растут в горку, а есть – которые уже катятся под горку… А если ещё ты катишься, как хрен с горы, а в глазах у тебя вставлено по доллару, и ты ни хрена не видишь дороги, то вот вам и весь ответ.

Рабочий отдел «Комсомолки» - сердце советской и современной журналистики

Мне кажется, что сердцем «Комсомольской правды» 80-х годов был рабочий отдел газеты, который дал несметное число породистых журналистов и редакторов (главных). Толя Юрков, один из редакторов рабочего отдела, говорил: «Шекспира любой дурак полюбит. А ты попробуй полюбить железяку или рабочего человека!».

Здесь больше всех пили и больше всех работали. Здесь мы женили редактора отдела Владика Фронина – на умнейшем и красивейшем секретаре отдела Ларисе. Они сутками пропадали в газете, так чего же зазря пропадать?!

По алфавиту или по возрасту?

Анатолий Юрков стал главный редактором «Российской газеты», а затем газету возглавил Владик Фронин. Оба – рабочий отдел «комсомолки».

Валерий Симонов – главный редактор «комсомолки» и - «Труд».

Игорь Коц – главный редактор «Советского спорта».

Владимир Мамонтов – главный редактор «Известий». Но как только Мамонтов стал выруливать полудохлую газету на должную высоту, её сбили, как Пауэрса на Урале, чего уж там...

Владимир Сунгоркин – главный редактор сегодняшней «Комсомолки».

Саша Куприянов – ныне главный редактор «Вечерней Москвы», которая стремительно набирает вес! Писатель и журналист. Это как в цирке скакать сразу на двух лошадях. Только наши такое умеют!

В конце концов, автор этих строк Н. Кривомазов создал сразу два журнала – национальный журнал «Гражданин» и журнал о русском и нерусском застолье – «Русская водка». И всё время путает, в какой журнал пишет. Так оно обычно и бывает на Руси: чем выше уровень национального застолья, тем выше уровень национального самосознания...

В разные годы самые разные издания создавали, возглавляли и возглавляют В. Большаков и В. Снегирёв, Л. Арих и А. Строев, А. Соколов и В. Ковалевский. Паша Гутионтов («Алый парус») – начальство в Союзе журналистов. Борис Сергеевич Миронов – лидер

Национально-Державной Партии России (НДПР). Арам Саркисян, так он вообще работает генсеком социал-демократической партии Армении! П.Вощанов – пресс-секретарь Ельцина, ушёл от него по принципиальным соображениям. Г. Селезнёв, его представлять не надо. Валера Ниязматов в Узбекистане возглавляет отделение АПН. Покойный Федя Сизый – «Деловой вторник». Гена Швец был не только главным писателем Олимпийского комитета, но и прыгал в высоту, по-моему, выше Брумеля – всю жизнь с ним соперничал. А сколько классных писателей выросло на Улице Правды! Только за этот год я прочитал отличные повести и романы удивительно детского и домашнего Виктора Широкова, беспредельно откровенного Анатолия Тарасова, неожиданно нежного Володи Снегирёва и неожиданно влюблённого Юрия Макарцева. Анатолий Юрков потряс своей страшной книгой о Байкале (о ЦБК, естественно).

На уникальном снимке сразу три главных редактора «Комсомолки»: нынешний - Владимир Сунгоркин, редактор «Российской газеты» Владислав Фронин и Председатель совета директоров Мособлбанка Геннадий Селезнёв

Кстати, о Байкале, Пескове, Распутине, Шолохове и Юркове

Я, признаться, никогда не понимал моего друга Василия Михайловича Пескова, почему он, признанный народом и Кремлём, никогда не выступал в защиту Байкала?

Точно такой же вопрос я в своё время задавал самому Михаилу Александровичу Шолохову. Только не подумайте, что я уж такой старый. Просто в седьмом классе я уже был начинающим писателем районной газеты на Дону. Узнал, что в Миллеровской газете будет Шолохов. А Миллерово – это последняя железнодорожная станция, после которой Шолохов обычно ехал на машине домой в Вёшенскую. И вот Шолохов после Москвы, после поезда, всё-таки завернул в Миллеровскую газету, а я, начинающий казачок, и высунулся из-за последней табуретки с вопросом насчёт столичной ругани по поводу Сталина (Хрущёв). Шолохов мне на это ничего не ответил. Он сказал крупнее: «Меня называют сталинским петушком, хотите, я сейчас прокукарекаю?».

Валентин Григорьевич Распутин, он много и точно, очень больно написал про Байкал.

Но крупнее всех, конечно же, наш, Анатолий Юрков.

Ну, и что после этого? Песков промолчал, Шолохов прокукарекал, Распутин посокрушался, Юрков проанализировал, а толку-то?!

Ей Богу, я не знаю здесь ответа. Но один ответ мне как-то дал какой-то заместитель Иркутского губернатора. Он сказал просто, без пропаганды. Только Байкальский целлюлозный комбинат делает такую целлюлозу, которая идёт на горючее для той же «Булавы». Остановим ЦБК – остановится «Булава», исчезнет щит над Россией. А иностранцы мгновенно поднимут цены на эту самую целлюлозу, и тогда нам вообще хана.

Логично? Вполне. Но почему я слышу эту историю «тыщу лет», и ничего в ней с годами не меняется?

Вот и думай после этого: не писать, как Шолохов с Песковым, или всё-таки трепыхаться, как Распутин с Юрковым?

Восхождение на Фудзияму

В шестом классе я опубликовал в своей районной газете (станица Мальчевская Ростовской области) первую заметку про ласточек - я назвал их ласковочки. А редакция от себя добавила, что вот есть у нашего нового автора заветная мечта – стать первым журналистом в первой газете страны, и мечта эта непременно сбудется. Я стал практически последним ответственным секретарём «Правды». (Первым ответвсеком была М. Ульянова). На эту вершину вели «этапы большого пути» - районная газета в Якутии - «Ленские маяки», «Советская молодёжь» в Иркутске, собственный корреспондент по Сибири и по Уралу в «комсомолке» и в «социндустрии» - великая была критикесса происходящего в стране! И наконец, «Правда». Самая свободная и сильная газета, особенно когда идеологическое давление кончилось, а деньги ещё не иссякли… Когда всё это рухнуло, я вспомнил (в Японии я всё-таки польстился на эту авантюру!), вспомнил своё дурацкое восхождение на Фудзияму, на вершине которой обнаружилась гора вулканического кокса и красные автоматы по продаже напитков. И даже один автомат… по приёму использованной посуды, блин! Вставишь пустую баночку, нажмёшь кнопку, и банка под воздействием сжатого воздуха превращается в лепёшку.

В 1991 году советская журналистика превратилась в гору пепла и в брошенный пункт по приёму стеклопосуды. И умерла как пятая власть. Ну, и к чему была вся эта фудзияма? - думаю я совершенно неправильно, а потом опять начинаю гордиться…

Про Улицу Правды и про тупик

В своё время – и это моё ноу-хау! – я обычно шутил: да что же это за страна такая, в которой всего одна Улица Правды, да и та не улица, а тупик?! Сегодня тупик пробили прямиком до выезда на Савёловский вокзал, и, казалось бы, моя шутка умерла. Теперь все центральные газеты, прописанные на Улице Правды, вышли из тупика. Но! Но проехать по улице по-прежнему невозможно - пробки, негде запарковаться…

Да что же это за страна такая, в которой всего одна Улица Правды?

P.S. Слушайте! Давайте серьёзно поговорим насчёт продолжения «Как хорошо мы плохо жили»! А то, во-первых, мой друг, писатель и бизнесмен Василий Андреев подтрунивает, что всё это похоже на посмертные мемуары. А, во-вторых, я действительно не знаю, кому это нужно и нужно ли вообще? В мемуарах я – белый и пушистый, а в жизни я всё ещё злой и готовый на подвиг. Если кому-то нужны мои подвиги, напишите: kp.ru или: nkrivomazpv@yndex.ru