Высоцкий пел прослушке из КГБ по телефону

Поливал фрукты из душа и смеялся

Георгий Юнгвальд-Хилькевич снял Высоцкого в фильме «Опасные гастроли».

- Когда его жена Марина Влади уезжала в Париж, Володя вел с ней многочасовые разговоры по телефону. Бесплатно. Ведь все телефонистки были от него без ума. Он набирал 07. И говорил: мне «вторую», «вторая» соединяла с «тридцатой». Он таким же образом соединял и меня с моей Татьяной - у меня только начинался роман со второй женой, а дозвониться в Ташкент было даже труднее, чем в Париж.

Володя говорил Марине: «Хочешь новую песню послушать?» И я держал трубку, а он ей пел. Когда какие-то аккорды и переборы, я подносил ближе к гитаре. Когда он куплет начинал - ближе к нему. Однажды что-то защелкало в телефоне. Он мне говорит: «Это нас слушают». И в трубку: «Ребята, дайте поговорить без свидетелей. Это чисто интимный разговор. Отключитесь. Я вам потом попою». Щелчок. Час говорил. Повесил трубку. Звонок. «Можно Владимира Семеновича?» - «Да». - «За обещанным», - говорят. И Володя пел часа три в трубку этим кагэбэшным ребятам...

Ко мне в гости он в Ташкент приезжал. В первый свой приезд на гастроли с Таганкой он поселился, как и вся труппа, в гостинице. Я пришел за ним и увидел, что в номере он, набрав воды в ванну, навалил туда доверху фруктов - винограда, яблок, груш, дынь и арбузов. Я спросил, зачем он это сделал. «Красиво!» И добавил: «Я думал, у нас всему конец, но увидел в Ташкенте, что еще остался кусочек рая». Мы приезжали в гостиницу за полчаса до спектакля. Он поливал фрукты душем. И любовался.

После спектакля он садился у меня дома с гитарой и пел ночи напролет. По-моему, вообще не спал. Многое мы записали на магнитофон, но все записи разошлись по рукам.

Снимал «Место встречи...»

- Володя снялся у меня в фильме «Вертикаль» в 66-м году, - рассказал «КП» режиссер Стани­слав Говорухин. - Актеры неделю жили в палатке под ледником, чтобы «почувствовать» горы. Мы очень рассчитывали, что Володя, проникнувшись этим духом, напишет крепкие песни. Без них картина не могла состояться… В это время на пике Вольная Испания случилось несчастье. Погиб альпинист, товарищи безуспешно пытались снять его со стены. На помощь двинулись спасательные отряды… Наша палатка превратилась в перевязочный пункт... Володя жадно вслушивался в разговоры, пытался схватить суть, понять. И у него рождались песни. Альпинисты считали, что он опытный покоритель высоты. А он увидел горы впервые…

- После «Вертикали» у вас была еще одна значительная совместная работа в фильме «Место встречи изменить нельзя». Ходили слухи, что часть какую-то снял Высоцкий.

- Это правда. Дело в том, что Володя готовился к съемкам «Зеленого фургона» на Одесской киностудии. Я предложил ему попробовать себя в качестве режиссера - на небольшом куске фильма. Он четыре дня снимал эпизод. Конечно, снял несколько театрально: большими кусками, не очень монтажно. Потом пришлось два-три крупных плана доснимать. Но они сохранились в картине - опознание Фокса, Шарапов отпускает Груздева.

- Из-за чего вы поругались?

- Это было на съемках «Кинопанорамы». Все собрались и ждали Высоцкого. Он не идет. Я ему позвонил: «Володя, ты где?» Он: «Да я еду, еду сейчас». Мы еще час ждали. Звоним. Он говорит: «Я не поеду. Вообще телевидение меня не снимало. А сейчас решили...» Я чувствую, что он то ли пьяный, то ли болен. Я сказал: «Ты же меня подводишь! Ну, как хочешь!» Положил трубку. И все, и я с ним не общался месяца три. Перед самой смертью я позвонил ему, он обрадовался. Пришел к нему. И это был снова тот Высоцкий, которого я любил. Он мне пел, а потом, когда я уходил, уже на лестнице продолжал читать стихи.

Играл на грани

- Последняя декада гастролей 77-го года прошла в Марселе. Накануне финального «Гамлета» - ЧП! Сорвался Высоцкий, - вспоминает актер Вениамин Смехов. - Он с приятелем убегал от погони. Режиссер Любимов и художник Боровский на такси гнались за ним от кабачка к кабачку. Высоцкий сдался. «Гамлет» состоялся. Но что это был за спектакль! За кулисами - французские врачи. Безмерные страдания больного Володи. Уколы. Мука в глазах. Мы трясемся, шепчем молитвы - за его здоровье, чтобы выжил, выдержал эту перегрузку. Врачи поражены: человека надо госпитализировать, а не на сцену выпускать... За полчаса до начала, когда Высоцкий с гитарой уже устроился у стены, Любимов позвал всех артистов за кулисы. Он говорил жестко и даже враждебно: «Вы взрослые люди, и я ничего не буду объяснять. Сейчас вам идти на сцену. Врачи боятся: Володя ужасно ослаблен. Надо быть готовыми и надо быть людьми. Высоцкий не просто артист. Это особые люди - поэты. Мы сделали все, чтобы риск уменьшить. И врачи здесь, и Марина прилетела. Вот наш Стас Брытков - могучий мужик, я его одел в такой же свитер, и, если что, не дай бог, Стас появляется, берет принца на руки и быстро уносит со сцены, а ты, Вениамин, ­выйдешь и сымпровизируешь в размере Шекспира: «Опять ты, принц, валяешь дурака! А ну-ка, стража, забрать его!» По ходу сообразишь. Ну с богом, дорогие мои...» Когда все было позади, Любимов сообщил: «Такого «Гамлета» я ни разу не видел! Прекрасная работа...»