Выжившая после страшной травмы бобслеистка Ирина Скворцова: «Личной жизнью займусь через четыре года»

...Многие помнят выпуски новостей 23 ноября 2009 года. Тогда, на бобслейной трассе в немецком Кенигзее из-за ошибки судьи столкнулись два экипажа: мужской и женский...

Все остались целы, кроме Ирины Скворцовой. 21-летняя спортсменка - член сборной России, наша олимпийская надежда - получила травмы, как считали, несовместимые с жизнью. Покалечилась вся ниже груди, правая нога - в лоскуты. Выжить у нее был один шанс из ста. Ира пришла в сознание после полутора месяцев комы. Потом вместе с врачами боролась за спасение ноги. А год назад избавилась от инвалидной коляски - ходит на костыликах, мечтает поскорее отделаться и от них. Ездит на метро и на троллейбусе - до реабилитационного центра. Худо дело, когда лифт ломается. Приходится дома сидеть, смотреть любимые фильмы. Старые: Гайдая, Рязанова. И новые: «О чем говорят мужчины», «Пункт назначения»...

Девушка и смерть

Мы сидим в кафе у метро «Октябрьская». Взяли по салату «Цезарь», запиваем капучино. Болтаем: прически, маникюр, женихи, кино. Уютно пахнет кофе. Я не знаю даже, с чего начать эту повесть о настоящем человеке... Между тем, она сидит передо мной - румяная, смешная, ест, иронизирует: «Когда подлечусь, займусь рукопашным боем. Ноги у меня травмированы, далеко не убежишь, придется на месте выкручиваться».

Иногда она может задумчиво посмотреть куда-то вдаль. Но недолго. Роль девушки, которая победила смерть, ей нравится не настолько, чтобы изменить своей легкой, беспечной природе. «Я знаю, где тебе надо работать, - говорю, - в PR. Потому что ты красивая и веселая».

Друзья радуются: Ира осталась прежняя - «сумасшедшая». Минувшим летом каталась на экстремальных аттракционах в Германии - на американских горках и на какой-то «башне». Там же попробовала устриц: «вроде ничего особенного, но понравилось». Мечтает поехать в Канаду - отведать канадского стейка.

Ирина с тем самым бобом, который чуть не отнял у нее жизнь.

- А что, - говорю, - у тебя диета, небось, была после комы?

- Да не, какая диета. Просто не хотелось есть. Врачи сказали: выбирай, либо сама ешь, либо через трубку. Выбрала первый вариант.

Тогда, в 2009-м, после чемпионата Европы она собиралась с подругой в театр, потом отметить праздник в компании...

- Когда очнулась, думаю: «Как же я новый год-то проспала?! У меня такие планы были глобальные…»

...Обезболивающее давали каждый час. Хватало минут на двадцать. Остальные сорок - лежи, терпи. Чаще нельзя - привыкнешь. В один из таких часов приехал министр иностранных дел Лавров. Врачи не хотели пускать, но Ира возразила: неудобно, и приняла министра. Только светское выражение лица, конечно, не очень удавалось.

- Помню репортаж по ТВ, ты лежишь на подушке, глазищи такие безумные, огромные...

- Я сама потом удивлялась, откуда у меня такие большие глаза! Ха-ха!

Она училась заново дышать, писать буквы, потом - «соединить ноги с мозгом, чтобы ноги слушали его команду, а не сами шли куда попало».

- По первости дышать самой было трудно. Я же была подключена к аппарату искуственного дыхания. С ним легкие работают на полную. А тут - раз! - отключили. И нужно самой. А у меня сил нет. Глазами ору: «Подключите обратно, задохнусь!»

Это ведь только в кино так: очнулся, а через секунду ходит здоровехонек. Настоящая реабилитация - путь неблизкий: то гангрена, то абсцесс, то некроз. У Иры «оно все смешалось». Можно себе представить: «Вроде начинаешь восстанавливаться и - бац - опять лишняя операция! Потом снова что-то не то. В итоге, грубо говоря, из пяти мышц работают две».

Потихоньку боли отступали, она могла уже читать детективчики, рисовать. Больше всего хотелось увидеть подружек - одна приехала. На полтора дня, но как же это было приятно!

Теперь Ире тяжело вспоминать о прежнем житье - о большом спорте, в который ей уже нельзя, о сборах, об адреналине на скорости 120 км/ч без «защитки», о том, как за год она «стала старше на жизнь». Ее больше занимает настоящее: «Представляешь, приготовила свинину в вине, решила рис сделать на гарнир, а как варить его - не знаю!»

Разговор о жизни «до» и о больничных делах клеится вяло, через паузы.

Сейчас врачи поставили девушку на ноги.

Замуж за иностранца?

Мне тоже интереснее обсудить с Ирой, например, мужиков. Замуж она пока не собирается.

- Мне друзья говорят: «Ты когда?» Я говорю - к 30 подумаю. Они - ты чего, обалдела? Я говорю: пока пластика, пока то да се, пока медикаменты выветрятся... У меня и так таблица Менделеева в организме за тот год не вымылась еще. Плюс - еще четыре года операции. И будет мне где-то 27 лет. Ну, еще три года погулять. А потом уже подумаю о семействе... Я как-то смеялась - что, он со мной за костылик будет держаться? Все за ручку гуляют, а он - за костылик? Очень мило.

Тем временем поклонников у Иры - промышленное количество. Осаждают, пишут взволнованные письма. «Меня все спрашивают - ой, у вас так глаза блестят, вы, наверное, влюблены? Я говорю: если только в себя. Заново. Но никого нет пока. Мне же 23 всего. В Европе только под 30 жизнь начинается».

Мы обсуждаем гуманность других европейских обычаев.

- Например, у меня все тело в шрамах, - рассуждает Ириша, - сделаю пластику, но все равно шрамы останутся. Если ездить отдыхать, то только за границу. А по Москве иду, на меня косятся. Дети пальцем тыкают... Помню, в магазине стояла, малыш чуть ли не на весь супермаркет как закричит: «Папа, а почему эта тетя на костылях, что с ней такое?» Ну, что с детей взять, да? Я не обижаюсь, но все равно как бы пунктик... Плюс эти шрамы, одежду надо будет подбирать...

Она понимает, что прежней - как до аварии - она не будет никогда. Друзьям она дорога любая. Хромая, в шрамах, «на коляске была - ржали». Мужчина - другое.

Я говорю:

- Ты понимаешь, что твой человек примет тебя всю?

- Ну, у нас мальчики все-таки любят красивых и здоровых. Есть, конечно, исключения, но - одно на миллион... Иностранцы к этому проще относятся. В Германии нет слова «инвалид» - у них есть человек с ограниченными возможностями.

Жизнь после

Правительство Москвы оплатило лечение Иры в Германии - 150 тысяч евро. Теперь можно двигаться дальше - подлечиться еще, потом делать пластику. Четыре года - и она поправится - ну, может, не до такой степени, чтобы танцевать степ, но для всего остального - вполне. «Ты красивая девушка, можешь и в кино сниматься, и на обложку» - «Да ладно, посмотри, сколько таких красивых в России». Ира - отличный пример позитивного мышления. Раньше основу ее светской жизни составляли спортивные сборы. Походы по клубам - только с товарищами по сборной. Внешний, неспортивный мир, был Ире совсем чужой. Теперь - что ни день, то новое знакомство, расширение пространства дружбы. Актер Ваня Кокорин - один из новых приятелей - пригласил на представление братьев Запашных: «Я визжать была готова от восторга! Как здорово они все сделали! Аскольд - прекрасный режиссер. Обязательно пойду в следующем году.

Задаю дежурный вопрос:

- А в тренеры не хочешь?

- Конечно, мне нравится, я к тренеру прихожу в гости – детей помогаю тренировать – ну, то есть, подсказываю, что и как. Тренеры тоже говорят – давай. Но у нас пока это неблагодарное дело. По телевизору могут что угодно говорить, но я же общаюсь с тренерами напрямую. Ставка – пять тысяч. И надо набрать группу детей человек сорок. А где их найдешь? Сегодня это немыслимо. Когда я была маленькая, у нас не было компьютеров, всех этих пи-эс-пи... а у них сейчас есть. Попробуй его от компьютера оторвать... Я пришла в спорт, в легкую атлетику в 1999 году. У меня не было ни компьютера, ни телефона – только двор. Я приходила к подруге под окно и орала – Юль, выходи гулять! Играли в классики, в резиночку... А сейчас этого ничего нет.

- Дай совет людям, которые реабилитируются после травмы или просто лечатся. Ведь наверняка ты себя как-то настраивала?

- Просто мечтаю о том, как буду ходить без костылей, чувствовать себя отлично. И все. Я фантазерка, у меня с этим все в порядке. Просто представляешь себе перед сном: вот пойду туда-то и туда-то... Сейчас костыли отброшу, и все отлично будет.