Режиссер Марк Захаров: «У нас с Татьяной Пельтцер была веселая любовь»

Абдулов и Пельтцер относились друг к другу с большой нежностью: она ценила его талант, он расточал ей комплименты - и иногда незаметно щипал.

«Как человек ничего не умеет, так он сразу лезет в режиссуру!»

- Марк Анатольевич, Татьяна Пельтцер сбежала к вам в театр в 73 года - отчаянный шаг!..

- А она всю жизнь была веселая и отчаянная. И сыграла в моей жизни и в жизни нашего театра особую, прекрасную роль. Наше знакомство началось в Театре сатиры, где она работала 30 лет, а я там ставил спектакль «Доходное место», который был запрещен Фурцевой после нескольких представлений - как «не советский».

Там Татьяна Ивановна Кукушкину играла - мать двух дочерей, которая говорила, что «мода пошла последнее время - жить на одну зарплату. Как это можно?» - восклицала она, и это вызывало бурю аплодисментов.

С самого начала, впрочем, Пельтцер меня раскритиковала: «Что же такое у нас происходит в жизни? Как человек ничего не умеет, так он сразу лезет в режиссуру!» Она тогда еще не знала, что у нас будет любовь и что она последует за мной. Окончательно она мне поверила, когда Раневская, ее подруга, сказала: «Таня, это замечательный спектакль, и ты замечательно играешь». В «Сатире» у Пельтцер с Плучеком были прохладные отношения, но Татьяна Ивановна и об меня зубы поначалу тоже точила - подарила мне замечательную фразу: «Ни один спектакль еще от репетиции лучше не становился». Но ее ворчанье было не очень серьезное. Она так подыгрывала.

Пельтцер была как бы полпред своего поколения. Когда мы выезжали на гастроли в Сибирь, за Урал, люди плакали от восторга - эта женщина сыграла тех наших бабушек, которые прошли войну, страшные предвоенные годы, все тяготы послевоенного созидания, но сохранили бодрость, остроумие, веселость. У нее была сумасшедшая популярность. Правда, пришла она поздно. Хотя на сцену Татьяна Ивановна вышла в 10 - 11 лет. Играла в антрепризе своего отца - известного актера Ивана Пельтцера.

Ее последняя, прощальная роль - в «Поминальной молитве», в паре с Абдуловым... К Саше у нее было особое отношение. Они как-то очень весело дружили. Как встанут болтать и хохотать возле расписания - водой не разольешь.

В нашей стране часто большие актеры уходят не очень складно и не очень красиво. У нее было тяжелое заболевание - потеряла память, потом сознание начало меркнуть... Хотя она до последнего держалась и играла с Абдуловым финал «Поминальной молитвы». Саша - человек открытый, талантливый. Она это ценила, а он расточал ей особые комплименты. Когда они в «Молитве» выходили на сцену, Саша ее незаметно щипал - тогда она говорила свою реплику. Иногда невпопад, что тоже было смешно. Мы ее звали «наша баушка». Ее все обожали. Любили и немножко побаивались. Она иногда могла врезать прямо со сцены, если ей кто-то мешал, что-то не то говорил, реплики путал.

Татьяна Пельтцер

«Гитлера она раскусила сразу»

- Она мало кому говорила о личном, а со мной как-то делилась. Татьяна вышла замуж за немецкого коммуниста, философа, писателя, уехала в Германию. Рассказывала, как слушала выступления Гитлера. И возмущалась. Он ей категорически не понравился, хотя считался великим оратором, и все подпадали под его истерическое обаяние. А Пельтцер его раскусила - «он был отвратительный». И вот в Германию приехал наш инженер по автомобильным делам - в командировку... Много лет спустя «баушка» мне честно сказала: «Я влюбилась. Мой Ганс меня справедливо выгнал. Было за что».

После того как муж отправил ее обратно в Россию, она работала в труднопроизносимом театре МГСПС, откуда ее уволили за профнепригодность. Это значит плохой артист, бездарность. Странно, но такое случается с одаренными людьми: и у Смоктуновского был период в жизни, когда он считался никуда не годным актером... Она работала машинисткой. А потом постепенно снова вошла в театр, и в своем амплуа «комедийная старуха» стала царицей. Раневская и она - они были размашистые, бесподобные, непокорные сложностям жизни. Я как-то спросил Ольгу Аросеву, ее подругу и вечную партнершу по преферансу: а как Татьяна Ивановна играла, когда была молодая? Та ответила: «Она никогда молодой не была!» Ей суждено было расцвести во второй половине жизни. У нее отец - немец, мать - еврейка. А она - великая русская актриса. Вот так!

А инженер тот канул в бездну, как многие его коллеги, которые перед войной выезжали за границу. Сама Пельтцер долго была под подозрением, потому что была замужем за иностранцем. Театр выезжает на гастроли в Душанбе - тогда Сталинабад, на юг, ее не пускают - потому что это недалеко от границы... Это было для нее ужасно унизительно. Она переживала.

«Библиотеку Пельтцер отписала мне»

- Татьяна Ивановна в бытовой жизни вообще-то была педантичным человеком. И очень старалась продлить себе жизнь. На гастроли брала с собой не только коврик для зарядки, которую делала всегда, но даже плитку, кастрюльки, ложечку серебряную, салфеточки. Готовила себе еду в номере. Но педантичность в быту не соответствовала ее веселости на людях, на сцене. Там она была вихрь.

Она немножко подозрительно относилась к театральному образованию. Говорила: «Эта учеба в институте - дело лишнее, таланта и работоспособности хватит». Я однажды Андрюше Миронову, когда парень стал подрастать, классе в девятом, передал в шутку слова Пельтцер: «Знаешь, Татьяна Ивановна считает, что совершенно необязательно учиться. Пиши заявление, зачислим». Мы посмеялись. На следующий день Маша, его мама, жалуется: сын отказался в школу идти...

Татьяна Пельтцер была работящей женщиной. Неплохо зарабатывала. Думаю, что даже если бы и не было у нее материального достатка, на жизнь она бы все равно не жаловалась. Выпить любила, но только в компании, и никаких переборов я не замечал. Очень любила играть в карты, играла с Ольгой Аросевой в преферанс вечерами, а то и ночами... Была начитанной, но не козыряла этим. Все ее книги теперь стоят у меня в кабинете - полное собрание сочинений Ромена Роллана, Луначарского, Островского, Анатоля Франса. Это был ценный подарок.

Она всегда хорошо понимала, где правда, а где наигрыш и штампы. Она могла быть скучной на репетиции, но всегда была правдивой. Ничего не изображала голосом. И мне это было очень ценно. Мало кто знает ее с этой стороны, но Татьяна Пельтцер очень внимательно наблюдала, что происходит в театре, в кинематографе - нашем и зарубежном. Она была продвинутым человеком.