В гостях у пытки

Новый фильм Ким Кидука "Один на один" (One on One) открыл программу «Венецианские дни».

Открывший программу «Венецианские дни» новый, нелучший фильм Ким Кидука "Один на один" (One on One) в игровой форме ставит тривиальные, но, как выясняется, еще не решенные вопросы классовой нетерпимости и индивидуальной ответственности. А также, со свойственной автору серьезностью предупреждает, что насилие порождает насилие, и никакое обращение к буддизму не спасет человека, возомнившего, что он право имеет.

Герои этого скоропалительного произведения под видом членов некоей террористической организации (их девизом является «уничтожение коммунизма») похищают и жестоко пытают всех причастных к убийству девушки, состоявшей в близкой, но непроясненной связи с лидером революционного коллектива. На самом деле никакие они не гордые террористы, а униженные и оскорбленные текущим капиталистическим строем парии/ пролетарии, единственным утешением которых является то, что "в Северной Корее еще хуже". Трагический вожак стаи, заранее предрекающий свой печальный и кровавый конец, ориентирует членов группы в том смысле, что популярное утверждение "не виноват, поскольку действовал по приказу" (его разделяют и пытаемые, и пытающие) не выдерживает никакой критики. Но его подчиненные все больше склоняются к пресловутой "психологии винтика", распространенной, как мы знаем, отнюдь не только в обеих Кореях...

Протестный, анархистский заряд, ощутимый в этой картине, позволяет простить ей некую опереточность: трудно воспринимать всерьез привычную кидуковскую жесть, если полтора часа из двух на экране только побои, пытки и прочий режиссерский садизм, а персонажам проще заехать друг другу дубинкой между ног, чем поздороваться.

Другой знаменитый режиссер, изгнанный с родины иранец Мохсен Махмальбаф, тоже снял "очевидное" кино - политическую сказку "Президент" (The President), чья обезоруживающая простота была бы хуже воровства, если бы ежедневные новости ни подтверждали актуальность несложных смыслов, заложенных автором с такой детской непосредственностью, как будто бы до него не было ни Шекспира, ни Марка Твена, ни Тиграна Кеосаяна. Действие происходит в неназванной стране, хотя персонажи говорят по-грузински и снята картина полностью в Грузии.

Политическая сказка "Президент" (The President) от иранца Мохсена Махмальбафа. Действие происходит в неназванной стране, хотя персонажи говорят по-грузински и снята картина полностью в Грузии.

По сюжету вполне благообразного с виду Президента неуказанного тоталитарного государства свергают во время невинного развлечения: чтобы показать внуку что такое настоящая власть, он приказывает то включать, то выключать свет в столице. Не успевает Президент отправить свою семью за границу, как к власти приходит "военная хунта", которая немедленно принимается расстреливать женщин и детей, а "объединенная оппозиция" назначает за голову пустившегося в бега экс-диктатора весьма соблазнительную сумму (в долларах). Странствуя по разоренной им стране, брошенный всеми, кроме переодетого в девочку 5-летнего внука, экс-самодержец, а ныне нищеброд, начинает понимать почем фунт лиха и даже омывать ноги тем, кого мучили и пытали по его приказам. В этот самый момент просветления на горизонте появляется благодарный Народ с вилами, который раньше послушно махал вслед его лимузину, а теперь считает, что просто повесить его недостаточно, хорошо бы его для начала сжечь.

Озвученный русским блатным шансоном, этот фильм в наших широтах, разумеется, осмеют как банальную и старомодную, дурно сварганенную "клюкву", международная же общественность воспримет как актуальную параболу на тему смены авторитарных режимов (режиссер вдохновлялся потрясениями Арабской весны, а также событиями в Сирии и Афганистане), а также трудностей на пути вновь возникающих демократий.

Чего стоят все эти побасенки, показывает выдающаяся документальная картина Джошуа Оппенхаймера «Взгляд тишины» (The Look of Silence), показанная в главном конкурсе. Режиссер продолжает тему массовых убийств в Индонезии, поднятую его знаменитым, номинированным на «Оскара» фильмом «Акт убийства». Главный герой, специалист по подбору очков, объезжает индонезийских стариков с целью улучшить их гаснущее зрение и попутно выведать у них подробности геноцида 1965 года, когда за несколько дней было зверски убито около миллиона человек. Одним из этого миллиона был его ни в чем не повинный старший брат. Бывшие палачи, окруженные почетом и до сих пор чувствующие свою правоту, подробно, как на следственном эксперименте демонстрируют ему и нам, как рубили головы, перерезали глотки, вскрывали животы и выбрасывали трупы на корм рыбе.

Картина Джошуа Оппенхаймера «Взгляд тишины» (The Look of Silence), показанная в главном конкурсе, продолжает тему массовых убийств в Индонезии.

С удовольствием и даже не без юмора сообщают, как похожа изнутри на кокос отрубленная женская грудь, и признаются, что пили кровь своих жертв — говорят, помогает от сумасшествия. Никакого раскаяния они не испытывают, поскольку до сих пор доверяют пропаганде, внушившей им, что убивать не верящих ни в бога, ни в семейные ценности «коммунистов» не только не грех, но и наоборот. Выслушав в подробностях, как именно казнили их сына и брата, главный герой и его 100-летняя мать обнимают сморщенных старых вампиров и прощают им грехи их. А что еще остается там, где ужасы прошлого не осуждены и неудобно себя чувствуют не палачи, а родственники жертв, которых упорно тянет на место преступлений? Только тяжесть и мудрость молчания. Ну, и еще слабая надежда на торжество справедливости после реинкарнации.