Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+5°
Boom metrics

Ведущий «Дежурного по стране» Андрей Максимов: «Проблема того, что в школах воспитывают рабов, гораздо важнее, чем новый закон о митингах»

Популярный журналист в прямом эфире [радио КП] рассказал, что думает про оппозицию

В гостях у радио КП и ТВ.КП драматург, режиссер, телеведущий, журналист, писатель Андрей Максимов рассказывает ведущему Александру Яковлеву, как мы будем жить без коррупции, кто такие настоящие оппозиционеры и на что обиделся Путин.

Яковлев:

- Это программа «Картина дня». Для вас работает Александр Яковлев. И я с удовольствием и с почтением представляю нашего сегодняшнего гостя. Драматург, режиссер, телеведущий, журналист, писатель Андрей Максимов.

Максимов:

- Добрый вечер всем, кто нас слышит. Мне особенно приятно находиться в месте, где есть словосочетание «Комсомольская правда». Потому что именно с «Комсомольской правды» началась моя журналистская деятельность. Именно «Комсомольской правде» я очень многим обязан, здесь меня учили замечательные люди, и я надеюсь, научили меня чему-нибудь хорошему.

Яковлев:

- Я вас долго представлял. А вы бы себя как представили прежде всего?

Максимов:

- Когда меня спрашивают: «как вас подписывать?», я всегда говорю: подпишите просто – раб божий. Мне говорят: так нельзя. И тогда начинается бесконечное перечисление, которое, в общем, не имеет никакого отношения к делу.

Яковлев:

- Какое событие лично вам сегодня кажется самым важным?

Максимом:

- Именно из событий сегодняшнего дня?

Яковлев:

- Можно сегодня-вчера.

Максимов:

- Из событий сегодняшнего дня самым главным событием мне представляется то, что мой ребенок сдал экзамен по русскому языку. У него проблемы с русским языком, он сейчас экзамены сдает, и это, конечно, гораздо важнее, чем все то, о чем вы меня будете спрашивать.

Яковлев:

- Единый государственный экзамен?

Максимов:

- Нет. Просто у него проблемы были с русским языком, вот он их сейчас решил.

Яковлев:

- А в общественно-политической жизни страны?

Максимов:

- Понятно, что это то, что Путин подписал закон об ужесточении всего того, что касается манифестаций. Хотя есть еще одно событие, про которое меньше говорят. И я, пользуясь случаем, хочу поздравить Олега Борисовича Добродеева, Сергея Леонидовича Шумакова и Святослава Бэлзу, моих начальников и моего товарища, с тем, что им присудили Государственную премию в области культуры и искусства. Мне кажется, что это очень правильно, не потому что я сам работаю на ВГТРК, а потому что если мы представим себе, что у нас нет канала «Культура», то огромному количеству зрителей, которые не хотят обсуждать ужесточение законов и всякое прочее, а хотят умных, интересных передач, просто нечего будет смотреть. Мне кажется, то, что сделал Шумаков с каналом «Культура» за два года, которые он работает, это поразительно. И я объективен, потому что меня на этот канал берут очень мало, в очень малом количестве, поэтому у меня нет никаких личных оснований этот канал так хвалить, но я вижу, что он очень хороший, мощный канал. Так что я искренне поздравляю своих коллег.

Спрашивайте уже меня про ужесточение закона. Вы же будете меня спрашивать.

Яковлев:

- Что скажете? Как вы оцениваете?

Максимов:

- Я пришел к такому выводу, что в нашей стране по сути очень многое делается правильно, а по форме безобразно. Потому что после 6 мая стало понятно, что надо весь этот процесс как-то организовывать. Но так, как это сделано… В субботу выходит «Российская газета», а она не должна выходить. Я колумнист «Российской газеты», я очень хорошо знаю, как она выходит. Она не должна выходить в субботу, но в субботу рабочий день, значит, она выходит. Под это дело Путин подписывает этот закон, чтобы он 12-го числа сработал. Что бы случилось, если бы Путин подписал его 13-го числа? Что такое могло случиться 12-го числа? Я начинаю думать. Путин, безусловно, человек умный. А почему он так делает? Потому что им движет какая-то явная эмоция. Какая? И вот тогда я начинаю думать, что случилось 6-го числа. 6-го числа благодаря оппозиции была испорчена инаугурация. Потому что понятно, что не только один из российских телеканалов показывал такую картинку справа, как разгоняют людей на Болотной, а слева – инаугурацию Путина. Понятно, что эта картинка была по всем зарубежным каналам. Понятно, что 6-го числа кого угодно можно обвинять в том, что было, кроме Путина. Потому что ему это было совершенно не нужно, потому что у него был праздник, у него была инаугурация, и он не хотел ее ничем портить. Человеку испортили праздник, причем испортили сознательно. Я не хочу говорить, кто это оплачивал, но он обиделся.

Яковлев:

- То есть это детская обида?

Максимов:

- Это не детская, это серьезная обида. Дело все в том, что нам все время кажется, что мы с вами, Саша, имеем какие-то эмоции, мы люди эмоциональные, а вот те, кто у власти, это такие роботы. А это люди. Я не могу ничем другим объяснить. Еще раз повторю, то, что этот закон нужен, у меня не возникает вопросов – в таком виде, в сяком виде. Но то, как его принимали, что так поспешно, там есть масса непонятных вещей. Например, сейчас можно разгонять всех людей, которые собираются на прогулку под видом демонстрации. А как ты поймешь? Вот пошли писатели по бульварам. А потом вслед за ними художники сказали: мы за демократию. Их что, арестовывать? А что они делают? Они просто идут по городу. Как вы докажете? Мы с вами две невесты, два жениха, 4 человека, массовое мероприятие, все в белом, потому что свадьба. Их что, надо забирать, они протестуют (у них белая фата)? Это тоже в нынешней ситуации может быть расценено как знак протеста.

Вот то, что в этом законе масса всякой ерунды есть, тоже очевидно. Ничего бы не случилось в стране, если бы президент сказал: поскольку все подозревают, что я его подпишу поспешно, я его не подпишу поспешно, я его подпишу в 0 часов 5 минут 13-го числа. Что бы случилось? Но почему такая поспешность? Значит, есть какая-то человеческая история. Или есть какие-то сведения, что там должно быть опять что-то плохое. Потому что мое отношение к оппозиции в принципе хорошее, мне нравится, когда есть оппозиция, но оно очень сильно изменилось после 6-го числа. Мне, как и всей интеллигенции, казалось, что есть хорошие оппозиционеры, святые демократические люди и плохая власть. Когда я увидел 6-го числа, что оппозиционеры могут устраивать провокацию… А еще раз повторю, что власть была совершенно не заинтересована, категорически не была заинтересована в том, чтобы была провокация. И я стал думать об оппозиции хуже, чем до этого.

Яковлев:

- А в чем природа протеста? Ведь с 93-го года в Москве 100 тысяч людей не выходили на улицы. И тут вдруг в декабре это произошло и как-то с меньшим или с большим успехом продолжается.

Максимов:

- Мне кажется, что людям не нравятся две вещи. Одна вещь, с которой дай бог всем бороться (победить невозможно). Это коррупция в высших эшелонах власти, которая была в России всегда. Не было такого периода в России, когда бы не было коррупции. Нам это очень не нравится, это плохо, но мы как-то… Мне вообще иногда кажется, что коррупция в России это такая основа, такой цемент. Вот если прилетит волшебник в голубом вертолете и уничтожит коррупцию, я не знаю, как мы будем жить. Потому что мы уже привыкли к массе всяких вещей.

А вторая вещь, которая очень сильно раздражает людей, и раздражает всё больше (я уверен, что из-за того, что Путин подписал этот закон, народу будет гораздо больше, чем предполагали), это когда с нами нечестно разговаривают или когда с нами вообще не разговаривают, когда нам ничего не объясняют. Россия вступает в ВТО. Может кто-нибудь, где-нибудь, на каком-нибудь канале рассказать нам, что такое ВТО, что хорошего в том, что она вступает, что плохого. Уже есть партии целые, которые строят свою программу на том, что Россия не должна вступать в ВТО. А что это значит? Может Владимир Владимирович Путин выйти и сказать: ребята, я снял определенное количество министров, это мои товарищи, поэтому я их взял к себе администрацию, я товарищей не бросаю. Нет вопросов. Вдруг назначается правительство, а все снятые министры уходят в администрацию президента. Тут же все начинают говорить: у нас будет одно министерство, второе. Почему нельзя просто объяснить? С моей точки зрения, это нормальный человеческий поступок. А куда Путин должен этих людей деть? Это же его друзья, он их и берет к себе на работу. Почему это нельзя сказать? Мне кажется, что одна из вещей, которые раздражают людей, это когда себя нечестно ведут.

Я уж не говорю про выборы. Мне кажется, что выборы прошли гораздо честнее, чем говорит оппозиция, и гораздо менее честно, чем говорит власть. То есть там были нарушения, но их не было столько, сколько говорит оппозиция. Поговорите с нами честно.

Яковлев:

- Думские выборы вы имеете в виду?

Максимов:

- И думские, и президентские. Думские прошли гораздо хуже, президентские прошли лучше. В результате того, что с нами никто не разговаривает, возникает какая ситуация? Путин победил на выборах. 60 ли он процентов набрал, как говорит Путин, или 53, как говорит оппозиция, он все равно победил. Когда оппозиция выходит с лозунгом «Россия без Путина», она плюет на те миллионы людей, которые отдали за Путина голоса. Но поскольку никто ничего не объясняет, никто ни с кем не говорит, вот и возникает такая ситуация. Если бы вы у меня спросили о событиях более длинного периода, то огромное событие - это интервью Медведева Познеру. Мне, например, очень понравилось. Мне кажется, что была невероятно профессиональная работа, раскрылся по-другому, мне кажется, премьер. Но премьер-министр нормально, по-человечески с нами поговорил. Так, как он считает нужным. Почему так не делается, почему это исключительный случай, почему нельзя, чтобы люди, которые находятся у власти, с нами разговаривали? Мне кажется, тогда протестное движение стало бы затухать. Форма очень плохая. Людей раздражает, когда их обманывают. Все же понимают, что Путин подписал этот закон сейчас, чтобы 12-го числа у оппозиции были неприятности. Тогда либо так и скажи, либо подпиши 13-го.

Яковлев:

- Вы упомянули интеллигенцию. А кто это сегодня в нашей стране?

Максимов:

- У меня есть такая книжка, она называется «Интеллигенция и гламур», где я пытаюсь как раз понять, что такое интеллигенция, что такое гламур. Что такое интеллигент, на мой взгляд, вообще что такое интеллигент в принципе? Это человек, который имеет в виду живущих рядом людей. Мне кажется, что это главная характеристика интеллигента. Это определение я взял у человека, который, безусловно, интеллигент, - Дмитрия Сергеевича Лихачева. Это человек, который совершает свои поступки, имея в виду рядом живущих людей. Это не просто какая-то социальная группа, это такие люди. Они есть, их очень много. Другой вопрос, что они почему-то сейчас затихли и перестали выполнять ту главную функцию, которую, на мой взгляд, должна выполнять интеллигенция, а именно объяснять. Интеллигент – это объясняльщик, человек, который должен объяснять. Может быть, у них нет возможности, потому что у нас на телевидении... Мне жалко, что погиб «Ночной полет», конечно, но мне гораздо более жалко, что ничего не появилось не в смысле такого же замечательного, а просто нет ни одной передачи, где бы человек мог прийти и поговорить с аудиторией о том, что его волнует. Потому что все диалоги у нас на телевидении, как правило, происходят в жанре допроса. Может быть, у интеллигенции просто нет возможности, но она перестала объяснять людям, что происходит. И когда она это делает в редчайших случаях, она это делает очень странно.

Яковлев:

- Вы сказали, что интервью превратились в допросы.

Максимов:

- Потому что есть желание бесконечной остроты.

Яковлев:

- То есть погоня за конфликтом?

Максимов:

- Да. Есть такая замечательная фраза: наличие границ – это потенциальная война, а отсутствие границ – это потенциальная любовь. У нас строится все наше телевидение на том, что мы создаем границы между человеком, который задает вопросы, и человеком, который отвечает, между зрителем и людьми, которые делают какую-то передачу. Мы постоянно хотим двигаться к какой-то войне, потому что это интересно. Война интереснее, чем любовь. Войну же интереснее показывать, чем любовь.

Яковлев:

- Говоря о телевидении, многие представители интеллигенции говорят: дебилизация населения происходит за счет телеканалов, за счет телевидения. Как вам эти крики о помощи?

Максимов:

- Мне кажется, во-первых, что у нас очень разное телевидение, у нас есть очень разные программы. У нас сегодня есть канал «Культура». Еще раз повторю, справедливо за эту работу люди награждены Государственной премией. А то, что канал «Культура» смотрит народа гораздо меньше, чем программу «Зеркало» или «Дом-285», это вопрос не к телевидению, это вопрос к людям, которые это всё смотрят. Мне кажется, что наше телевидение должно меняться, делаться более умным. Мне кажется, что так должно происходить. Сейчас это не происходит. Но у каждого зрителя, с любыми вкусами есть возможность выбрать ту передачу, которая ему нравится. То, что народ предпочитает плохое, а не хорошее, это вопрос не к телевидению, а к системе образования. Основная и самая главная проблема, которая есть у нас в стране, это то, что наша система образования воспитывает рабов. Наша система образования нацелена на то, чтобы воспитать из ребенка раба. Поскольку у нас такая система образования, то соответственно у нас такое телевидение, у нас такая жизнь. Вот в этом самая главная проблема. И меня потрясает, что оппозиционеры про это не говорят. Это самое главное.

Яковлев:

- Что первично – теленачальник, который определяет наши вкусы, ставя ту или иную программу в эфир, или всё же аудитория, которая с помощью пульта выбирает то, что надо смотреть?

Максимов:

- Аудитория, конечно. Потому что телевидение строится на основании рейтинга, а рейтинг определяет аудитория. Мы все с удовольствием говорим про уровень телепрограмм, про уровень теленачальников, а про уровень народа никто ведь не говорит. А уровень народа благодаря системе образования таков, что они выбирают те передачи, которые выбирают. Дальше телевизионные люди, подвижники типа Шумакова могут делать канал «Культура» и просто пробиваться к людям. Но это подвижничество. Нельзя от людей требовать, чтобы они были подвижниками. А может быть, канал НТВ, где выдающийся профессионал Кулистиков делает такой канал, который в течение года получает огромные рейтинги. И я не могу его за это ругать. Я могу удивляться зрителям, которые это смотрят, но он работает на зрителя, он прав.

Яковлев:

- Получается, что культурный уровень, скажем так, ведущих каналов будет постепенно все ниже и ниже?

Максимов:

- Если не будет предпринято никакой государственной воли, то так и будет.

Яковлев:

- Государственной воли в чем – в образовании или в телевидении?

Максимов:

- И в образовании, и в телевидении. Мы сейчас делали на таком странном телепродакшне «Буквоед-ТВ» первую, как мне кажется, на нашем телевидении программу про книги. Это программа про книги, причем это не программа, где ходит критик и рассказывает, какие у него есть книги, а это такое ток-шоу, в центре которого стоит человек («Библиотерапия» называется эта программа), и мы пытаемся понять человека с помощью его литературных вкусов. Это программа, которую мы сейчас будем предлагать на один из каналов ВГТРК, где я работаю. Мне интересно. Вот такая культурная программа пригодится или не пригодится? Мы предложим, посмотрим, что будет.

Яковлев:

- То есть всё же начальники не должны смотреть на рейтинги как на «Отче наш»?

Максимов:

- Нет, начальники должны смотреть на рейтинги. Потому что это бизнес. Вот человек, который продает презервативы, он разве мерзкий человек? Вот у него такой бизнес. Их все равно будут покупать. Он плохо себя ведет, потому что не на то ориентирует людей, но у него такой бизнес. У телевизионного человека такой бизнес, он продает свою продукцию, и ее должны смотреть.

Другой вопрос, что если у человека есть совесть, в том числе гражданская совесть, он понимает, что в какой-то момент надо останавливаться. Именно поэтому, скажем, на канале «Россия», где я имею честь работать, выходит программа «Дежурный по стране», рейтинг которой всегда меньше каких-нибудь юмористических программ. Она выходит, может быть, позже, но она выходит все равно. Потому что руководство канала «Россия» считает, что Жванецкий должен быть на экране. Это не приносит каналу денег, но просто они считают, что это должно быть. Мне кажется, что у руководителей каналов должны быть какие-то такие позиции и мнения.

Яковлев:

- Не могу не спросить об образовании. Единый государственный экзамен - это война, которую чиновники объявили родителям, ученикам и учителям. Это ваше высказывание.

Максимов:

- Да. Я это называю «единая государственная экзекуция». Это просто такое издевательство над детьми, годами идущая. Когда президент страны тогда Дмитрий Медведев говорит: нам надо бы на ЕГЭ наблюдателей, чтобы они смотрели, не будут ли дети списывать, - мы вообще о чем говорим? Мы говорим о наших детях, что ли? Я сегодня был в парикмахерской, мне парикмахер рассказывала, как из класса вывели девочку, потому что у нее мобильный телефон. Мобильный телефон не отдали, сказали: посмотрим, что с тобой теперь делать. Что за садизм такой?

Но самое печальное, что ЕГЭ, который мы бесконечно обсуждаем, это ведь оценка знаний. Мы совершенно не говорим о том, как они даются. Мы совершенно не говорим о том, например, нужна ли оценка вообще, в чем смысл оценки. Зачем мы оцениваем знания учеников, какой в этом смысл?

Яковлев:

- Но ведь главный аргумент ЕГЭ понятен. Это искоренение коррупции в вузах, чтобы в приемных комиссиях невозможно было заставить человека платить.

Максимов:

- Мы хотим, чтобы коррупция в вузах перешла в школу. Вот искоренение коррупции в вузах приводит к тому, что она появляется в школах. Коррупцию нельзя таким образом искоренить. Вообще это отдельная история, как искоренить коррупцию. Нам кажется, что если ребенок сдал ЕГЭ и поступил в институт честным путем, и всё, что ли? Самое главное, что ни ЕГЭ, ни школа не помогают ребенку найти его призвание. Они на это не заточены. У нас в школе лучший человек это отличник. Отличник это человек, который готов тратить свои силы и свое время на изучение всего. Это ужасный человек. Самый хороший человек в школе это человек, у которого по всем предметам двойки, а по одному пятерки. Он двигается в одном направлении. Сейчас могут победить только фанаты.

Я пишу книжки по теории общения, и я выяснил такой факт, потрясший меня, что первый раз информация удвоилась в мире за период после распятия Христа до рождения Леонардо. Это 14 веков. Сейчас информация удваивается каждые две-три недели. Вот когда ребенок живет в этом мире, он должен выбрать что-то одно и это делать. А если ему хотят вбить всю информацию, он просто сойдет с ума. В этом же проблема. Школа не выявляет призвание у ученика. Это трагическая история.

Второе. Школа (и ЕГЭ в том числе) учат ребенка простому закону: хочешь хорошо учиться – установи отношения с учителем, тогда у тебя все будет в порядке. Школа сознательно учит рабскому подобострастию. Это известно всем, но это продолжается. И с этим никто не борется. Сейчас бесконечно будут обсуждать, где пойдет оппозиция, что абсолютно неважно – она пойдет по Крымской набережной, по Тверской и т.д. А то, что дети сдают ЕГЭ и мучаются, имеет.

Яковлев:

- Мы имеем поколение, которое не знает, где живет.

Максимов:

- Не знает прошлое своей страны. 10-11-й класс это время, когда все готовятся к ЕГЭ. Одновременно это время, когда изучается история СССР. В результате вопрос любому выпускнику, кто с кем воевал в Гражданскую войну, за кого белые, за кого красные, или, как в одной аудитории студенческой я спросил, кто такой академик Сахаров, - там сидело 300 человек, и ни один не знал. Зато они готовятся ставить правильные крестики в правильных местах. Это трагическая история. То, что поколение не знает историю своих родителей, это ужасная совершенно история. И я хочу сказать, что вот эта проблема – проблема образования, проблема того, что в школах воспитывают рабов, - гораздо важнее, чем новый закон о митингах. Но эту проблему никто не будет обсуждать, а историю про митинги сейчас будут обсуждать бесконечно все.

Яковлев:

- Почему?

Максимов:

- Вот это для меня загадочная история. Наверное, выгоднее, наверное, это интереснее. Сейчас оппозиция начнет говорить: демократия в России погибла и т.д. Государственные СМИ начнут говорить: наш закон ничуть не хуже, чем закон в западных странах. Это может длиться бесконечно. Результата никакого не будет никогда. Я не знаю, наверное, так им интереснее.

Яковлев:

- Помогут ли новые образовательные стандарты (несколько обязательных предметов: история, иностранный язык, математика, русский язык, а остальные по выбору, будет некая вариативность)?

Максимов:

- Знаете, вы живете в покосившемся ужасном доме, в котором все протекает, ничего не работает. Приходит человек и говорит: я вам починю крыльцо. Лучше починить, лучше ввести образовательные стандарты. Но дом прогнивший. Пока у нас есть система оценок, пока у нас все дети учатся не для того, чтобы получить знания, а для того, чтобы получить пятерку, ничего не изменится. Этот путь с новыми образовательными стандартами, может быть, это начало того, чтобы нацеливать ребенка на выбор. Мне кажется, что это надо делать резче, мне кажется, что это надо делать серьезнее, но лучше чинить крыльцо в прогнившем доме, чем ничего не делать.

Яковлев:

- Это образ. Давайте представим, завтра Андрей Максимов – новый министр образования. Вот первый ваш указ чему будет посвящен?

Максимов:

- Освободить Андрея Максимова от должности министра образования. Я не умею быть министром, и я даже не собираюсь этого делать. Я в газете «Аргументы недели» писал про то, что, мне кажется, надо сделать.

Яковлев:

- Что же?

Максимов:

- Мне кажется, что до 5-го класса всё происходит, как есть. После 5-го класса должны произойти следующие революционные вещи. Посещение школы должно стать добровольным, ребенок должен посещать те уроки, которые хочет, а оценок не должно быть. Но это все работает при условии, что в вуз строжайший экзамен. Ребенок вместе с родителями сам решает, какие ему надо учить предметы, как ему их надо учить, а государство проверяет его знания, когда он поступает в институт. Возможна коррупция, возможно, что дети вообще не будут ходить в школу, если это можно делать добровольно. Это все на каком-то этапе будет. Но эта система дает возможность ребенку самому отвечать за то, что он делает (чего сейчас не происходит), и нацеливать ребенка на то, что он должен выбирать. Разговоры о том, что ребенок в 13 лет не может ничего выбрать, это разговоры людей, которые не понимают, что дети сейчас очень изменились, и человек в 13-14 лет - это совершенно взрослый человек. И если ни школа, ни родители, ни он сам не смогли найти у него призвание, это проблема, а не естественное положение вещей. Мне кажется, это вещи достаточно сложные, но при этом они достаточно простые. Пока есть в школе оценка, знаний в школе получать невозможно.

Яковлев:

- Вы сказали о том, что образование – это в миллион раз важнее, чем то, по какому маршруту пройдет 12-го числа оппозиция. Какие еще темы вы считаете критически важными для России сегодня?

Максимов:

- Мне кажется, самая критически важная тема для Россия сегодня, помимо образования, это тема того, что такое оппозиция. Потому что, мне кажется, мы уверены, что оппозиционер это такой человек, что может подойти к президенту и сказать: ты козел. Что, собственно, оппозиционеры и делают. На самом деле оппозиционер это человек, который может выдвинуть свою программу, по которой страна дальше двигается. Человек, который может бороться не только против, но и за. Вот это оппозиционер. Я не знаю, случайно так происходит или не случайно, но то, как говорил когда-то Жванецкий, что мы называем «сметана», сметаной не является. Вот то, что мы называем оппозицией, не является оппозицией. Потому что они ничего не предлагают. Представим себе трагическую ситуацию, что марсиане унесли куда-то Путина и Медведева, и у нас остается Навальный, Немцов, и они начинают руководить страной. Вы представляете, что начинается в этот момент? Это же ужас какой-то.

Почему общество не выделяет лидера, как было, скажем, с Ельциным, как было с Валенсой, я не знаю. По всей видимости, у общества нет такой потребности. Мне кажется, что мы привыкнем (и это будет самое ужасное) к тому, что оппозиционер это человек, который сказал «я хочу идти протестом по Тверской, не по Ямской, а по Тверской». Он добился этого и прошел. Это не оппозиционер. Оппозиционер это тот, который говорит: стране надо двигаться не туда, а сюда. Когда оппозиционер говорит: выборы должны быть честные. Президент ему отвечает: да, выборы должны быть честные. Это что, лозунг, что ли? Мне кажется, что это очень серьезная проблема, потому что эти люди (оппозиционеры), к которым я отношусь с большим уважением. Особенно не к лидерам, а к участникам. А куда деться? Вот ты хочешь высказать какой-то свой протест, тебе кажется, что у тебя украли голоса. Куда деться? Ты выходишь на площадь в качестве оппозиционера. Но вот эти люди, и лидеры в том числе, они уничтожают само понятие оппозиции, оппозиция становится беспомощной. Я абсолютно уверен, что власть делает для усиления оппозиции гораздо больше, чем сама оппозиция делает.

Яковлев:

- Давайте примем звонки.

Звонок, Владимир:

- Очень умные слова сказал ваш собеседник по образованию. Действительно, люди учатся, мучаются, а после учебы идут работать малярами, на завод. Не все поступают в институт.

Максимов:

- К сожалению, мало кто идет работать маляром. И сейчас возникла другая ситуация, когда будет какая-то общая государственная аттестация после 9-го класса, она будет хуже, чем ЕГЭ, это еще более крутая вещь, чем ЕГЭ. Она сделана для того, чтобы отсечь людей от высшего образования. Что тоже ужасно. Потому что в эту ГИА попадут гуманитарии, которые не знают математику. Мы потеряем Пушкиных, с другой стороны, потеряем Эйнштейнов. Но это всё звенья одной цепи, это наплевательское отношение к ученику.

Звонок, Владимир:

- Я абсолютно согласен с Максимовым. Я думаю, что учитель должен учить в школе. Я предлагаю, чтобы 6 июня ежегодно сдавали русский язык в день русского языка. И последнее. Как он думает, если бы оппозиция кричала на всех углах и выдвинула единственный лозунг, чтобы референдум был в середине президентского срока. В этом референдуме первым вопросом обязательно будет вопрос: доверяете ли вы правительству и президенту или нет?

Максимов:

- Это такое грубое нарушение Конституции. Потому что нравится кому-то это или не нравится, Путин победил на выборах. И когда мы говорим «За Россию без Путина», мы не уважаем мнение миллионов людей, которые за него проголосовали. У нас очень большая страна, за него проголосовали миллионы людей. Я только что приехал из Челябинска, там нет никаких протестных голосований, там нет никаких митингов. И люди мне говорили: вы в Москве там успокойтесь. У них хороший губернатор, у них реально хорошие дороги. Поэтому не надо думать, что если кому-то не нравится Путин, то, значит, его сразу надо отправлять в отставку. За Путина проголосовали миллионы людей, повторяю.

Звонок, Валентина:

- Я та самая, которая проголосовала, которая в числе миллионов. Так вот, я считаю, что это не оппозиция, а просто провокаторы, которые хуже, чем немцы, которые были в 41-м году.

Максимов:

- Валентина, надо спокойнее ко всему относиться. Надо спокойнее относиться к людям, у которых другая точка зрения. Вот у вас такая точка зрения, а у них другая точка зрения. Надо к этому относиться спокойнее. Вообще надо ко всему относиться спокойнее.

Яковлев:

- Андрей Маркович, не кажется ли вам, что терпимость, толерантность – это то, что не хватает всему нашему обществу?

Максимов:

- Терпимость и толерантность – это то, чего не хватает русскому человеку всегда. Не нашему, а всегда. А что значит плохо посидели на свадьбе, без драки? Это одно из качеств нашего характера: я проголосовала за Путина, поэтому все, кто против Путина, хуже, чем фашисты. Что это за позиция.

Только что во Франции выбрали президента. Что делали люди, которые голосовали за Саркози? Они плакали. Они не орали: кого мы выбрали, давайте его переизберем. Они плакали, что их лидер не прошел. Мне кажется, это нормальная человеческая реакция.

Яковлев:

- Значит ли это, что мы никогда не сможем это победить?

Максимов:

- Конечно.

Яковлев:

- То есть это было, есть и будет?

Максимов:

- Я же не Кассандра, я не знаю, что будет, но есть вещи, которые победить очень трудно. Я не знаю, с чего вдруг русское общество станет толерантным.

Яковлев:

- Не могу не спросить про чтение. Страна не читает.

Максимов:

- Страна читает. Страна перестала быть самой читающей страной в мире. Страна читает меньше, чем хотелось бы, поэтому, собственно говоря, мы сделали свою передачу, чтобы объяснить людям, что книга это не просто книга, это такая очень серьезная вещь. Но, к сожалению, Саша, мы опять вернемся к проблемам образования. Пока такое образование, про чтение бессмысленно говорить. Когда моего ребенка в 4-м классе заставляют учить стихотворение Жуковского, смысла которого не понимаю я, взрослый дядька, о чем тогда говорить?

Яковлев:

- А как же семья?

Максимов:

- Я ее исключил, потому что в нашей семье очень сложная задача. Мы должны, с одной стороны, сделать так, чтобы ребенок окончил школу и сдал все ЕГЭ, а с другой стороны, мы должны защитить его от того вреда, который наносит ему школа. Это очень сложная история. Потому что говорить ребенку, что школа это идиотизм, - он не сдаст экзамены. Говорить ребенку, что учись только на пятерки, - это глупость, потому что школа это идиотизм. Это очень сложная история. Я вообще считаю, что задача родителей не в том, чтобы воспитывать ребенка, а в том, чтобы его защищать.

Яковлев:

- Следите за чемпионатом Европы по футболу?

Максимов:

- Наконец-то на телевидении появится настоящее реалити-шоу. Только спорт – настоящее реалити-шоу. Наконец-то мы будем переживать по делу. И наконец-то страна станет единой. И та женщина, которая ругала оппозицию, и оппозиция, мы все будем хотеть одного. Мы будем хотеть, чтобы Малафеев не пропустил, а Кержаков забил. И это, мне кажется, потрясающе.

Яковлев:

- Вы тоже будете смотреть?

Максимов:

- Я футбольный фанат, я болельщик серьезный.

Яковлев:

- Ваш прогноз?

Максимов:

- Я очень хочу ошибиться, но когда я узнал, что закончился договор с нашим тренером, - я не вижу мотивацию Адвоката хорошо тренировать команду. Я хочу ошибиться, я хочу, чтобы мы всех обыграли, я хочу, чтобы мы вышли в финал с Испанией, обыграли испанцев. Я очень этого хочу и буду на это надеяться, скажем так. Вот сегодня очень многое матч решит. У меня ощущения… Понимаете, если я скажу, что у меня ощущения плохие, то что я буду делать во время матча. Я скажу, что у меня ощущения хорошие, чтобы было за кого болеть.

Яковлев:

- Подбор игроков?

Максимов:

- Мне кажется, что оптимальный. Я не уверен, что Малафеев лучший вратарь, чем Акинфеев, но это уже решает Адвокат. Но Аршавин с Кержаковым в нападении. Если мы вспомним всё, что может вспомнить болельщик, мне кажется, должно быть все хорошо.

Яковлев:

- Спасибо большое за этот разговор.