Вячеслав Петкун: «Я считаю, что мое участие в «Нотр-Даме» было ошибкой молодости»
Вячеслав Петкун в гостях на радио КП. Разговор получился серьезным
Фото: Михаил ФРОЛОВ
В прямом эфире проекта «Радио двух столиц» с Вячеславом Петкуном мы поговорили о судьбе современного рока. Эфир ведут Нона Трояновская (радио «Комсомольская правда», Москва) и Татьяна Ставская (радио «Балтика», Санкт-Петербург).
Трояновская
- Это наш совместный проект радио «Комсомольская правда» и радио «Балтика».
Ставская:
- Здравствуйте! Вячеслав, здравствуйте! Родной город Вячеслава!
Петкун:
- Здравствуйте! Как вы там?
Ставская:
- Без вас, конечно, плохо…
Трояновская:
- Зато нам хорошо.
Ставская:
- Вячеслав, как часто бываете в родном городе? И нужно ли вам сейчас находить повод для того, чтобы его посетить?
Петкун:
- К сожалению, редко бываю. Нужно. Редко и недолго. Не получается. Я не жалуюсь, но бываю редко.
Трояновская:
- Сколько вам было лет, когда вы окончательно покинули Санкт-Петербург?
Петкун:
- Года полтора, я думаю. Шучу… Я уехал из Питера в 96-м году.
Трояновская:
- Это было осознанное понимание того, что только в Москве можно сделать карьеру, деньги? Или охота к перемене мест?
Петкун:
- Нет. И не то, и не другое. Не было осознанного, но был довольно дебильный, на самом деле, поступок… Потому что взять, все собрать и уехать… Просто это могло ничем не закончиться, просто мне хотелось где-то еще пожить. У меня был вариант пожить в Таллинне, в Эстонии. Или в Москве. Я пожил в Таллинне пару месяцев и понял, что мне там… Нормально вроде, пиво вкусное, есть свои плюсы, на самом деле. Море и так далее… Но как-то вот так.
Трояновская:
- Питерцу, по сути, Таллинн должен быть, в любом случае…
Петкун:
- Сюда, понимаешь, в Москву «Зенит» чаще приезжает!
Ставская:
- Вы остаетесь верным нашей команде.
Петкун:
- Такие вещи не меняются.
Трояновская:
- И как вам то, что сейчас в «Зените» происходит?
Петкун:
- Я очень доволен. Мне очень весело. Я считаю, что слишком серьезно мы ко всему относимся. Я думаю, что надо в школе сделать урок улыбки, чтобы люди учились друг другу улыбаться. Я не про футболистов, я про нас с вами.
Кстати, питерцам, а я сам питерский и мне постоянно жалуются, что я мало улыбаюсь. Не могу, говорю, менталитет у меня такой.
Ставская:
- Это недостаток солнечного света у петербуржцев.
Петкун:
- А в «Зените» все в порядке. Если говорить о Халке… Человек приехал в чужую страну. Наверное, его там дружелюбно или нет, не мне судить, приняли. Но он попал в скандал. Игорь Денисов, ему понадобилось в новых сложившихся обстоятельствах в команде, понадобилась новая зарплата. Да? Он понял, что мало получает по сравнению с кем-то. И вот таким образом, шумно он решил свою проблему. Дальше «Зенит» лишают трех очков за дебила, который бросил петарду. Или не дебила, может, умный человек. Просто случилось так. «Зенит» лишают трех очков по регламенту. Что делает руководство «Зенита»? «Мы уйдем в другую лигу! Мы создадим свою лигу!». Начинают шуметь, скандалить и так далее. И Халк, я вам серьезно говорю, я просто уверен в этом, он решил, что такие правила игры в нашей стране. Что так решаются вопросы. А ему не зарплата была нужна, не три очка утерянных. А просто на 10 минут он хотел играть. Его на 80-й поменяли, а он хотел до конца играть. И для того, чтобы играть эти 10 минут, он готов… А что? Все же так поступают! Руководство команды так поступает, отдельные игроки поступают. Значит, и мне можно. Мне кажется, что было как-то так.
Ставская:
- А вот в связи с петардой… Нет желания, как у известного публичного человека, выступить с социальной рекламой и обратиться к фанатам, мол, стоит вести себя хоть как-то прилично, потому что футбол – это для нас созданная игра…
Петкун:
- Да. И чтобы они, пожевывая сигаретки, слушали меня и говорили: «Ну, вот. Еще и этот мудак нас чему-то учить пытается». Это не та среда, с которой можно так общаться.
Ставская:
- Вы заранее уверены в отрицательном результате?
Петкун:
- Я знаю, что без боли, без лишений каких-то подобные вещи не решить. Как в Англии - она тому отличный пример. На рубеже 80-90-х, если вы не знаете, английские клубы пять лет не участвовали в континентальных соревнованиях, ни в Лиге чемпионов, ни в Кубке УЕФА. Они эту проблему решили каким-то образом. На трибунах в Англии не дерется никто. Это факт.
Трояновская:
- У нас сейчас в Госдуме примут закон о болельщиках. И что?
Петкун:
- Да ничего.
Ставская:
- А вас можно увидеть на трибунах? Или вы футбол по телевизору смотрите?
Петкун:
- В последнее время я стараюсь по телевизору смотреть, потому что, приходя на футбол, можно кого-нибудь встретить, на почве того, что давно не виделись, каким-то образом к концу футбола уже точно не до футбола. Не потому, что боюсь я с кем-то напиться, не по этой причине.
Ставская:
- Вы имеете в виду футболистов? Это я пытаюсь шутить… А, кстати, знакомы ли близко с командой? Михаил Боярский наверняка со всеми за руку здоровается. Он известный фанат «Зенита».
Петкун:
- Мне кажется, что с Михаилом Боярским даже собаки и коты питерские здороваются за руку.
Трояновская:
- И не только питерские.
Петкун:
- Я с уважением к нему отношусь, просто у меня такое ощущение складывается.
Трояновская:
- К вопросу о Питере. Питер Петкуна – это что? Это где? Это какое место?
Петкун:
- Мне прямо страшно стало… Да ничего. Да весь город. Есть, например, парк Победы и станция метро «Московская», Московский проспект, Московский район, кстати.
Трояновская:
- Вы там росли?
Петкун:
- Я там родился и вырос. Улица Варшавская.
Трояновская:
- После Питера в Москве было тяжко?
Петкун:
- Я что, отправился…
Трояновская:
- Просто многие санктпетербуржцы говорят, что «боже, как вы тут живете…». И что Москва сумасшедшая, юмор другой, читает другие книги и поет другие песни.
Петкун:
- А еще москвичей в вашем городе нет.
Трояновская:
- Это да. Это я даже спорить не стану.
Петкун:
- С антагонизмом сталкиваюсь постоянно. Между двумя столицами. Но, в основном, конечно, со стороны Питера. Питерцы испытывают какой-то жесткий антагонизм по отношению к Москве, как, наверное, и вся остальная Россия. А москвичи довольно аморфны в этом смысле.
Ставская:
- Они когда в Москве аморфны. А когда приезжают в Питер, они спрашивают, как вы здесь живете… Аналогичный вопрос.
Петкун:
- Я ничего не могу сказать ни плохого, ни хорошего. Есть какие-то особенности и у москвичей, и у петербуржцев. Я бы, скорее, советовал их ценить и беречь.
Трояновская:
- Соглашусь.
Петкун:
- Питерская неторопливость, в ней есть свой шарм. И своя сдержанность, которую в основном принимают за интеллигентность. Но пусть хоть так…
Трояновская:
- Вдумчивость, я бы сказала.
Вячеслав, а есть ли какое-то в мире место, которое тянет, как родное?
Петкун:
- Луна меня тянет постоянно. Я так думаю, что побывать там вряд ли удастся.
Трояновская:
- Юга, Северный полюс, Латинская Америка…
Петкун:
- Есть Алтай, например. Совершенно уникальное место, где забываешь, кто ты…
Ставская:
- Вы имеете в виду горы?
Петкун:
- Горный Алтай, конечно.
Ставская:
- Видимо, часто бываете…
Петкун:
- Не часто. Но бываю время от времени.
Трояновская:
- Натуральная природа, которая растет, лает, бегает, она родная, близкая? Или вы урбанист?
Петкун:
- Все, что растет, лает, бегает и живет, оно, собственно, и помогло появиться тому, в чем мы сейчас сидим. Если бы ничего не бегало и не лаяло, думаю, что были бы мы какими-нибудь камушками, в лучшем случае.
Трояновская:
- Засунув себя в эти каменные коробочки, мы от всего этого отгородились.
Петкун:
- Мне непонятно, почему страна, которая имеет такой территориальный ресурс, не желает и не хочет сделать жизнь своих людей более просторной, что ли… В стране Англия живет 70 миллионов человек, что довольно много. И эта страна большая, территория маленькая, населения много. И вот, проезжая по ней, нет ощущения, что люди, как тараканы, живут друг на друге, как у нас. Как-то они умудряются уживаться. Довольно просторно. И мне непонятно, почему не дать людям возможности жить просторно, пользоваться землей, что-то еще…
Трояновская:
- Это же зависит от личного желания человека.
Петкун:
- Почему нужно заселять их в эти двадцатиэтажные коробки, где потом не то, что машину припарковать, пройти невозможно. Но это не ко мне вопрос. Чего вы ко мне-то пристали?
Трояновская:
- Потому что там надо работать, а здесь можно не работать. В Москве, например. И благополучно существовать. Наверняка вы проехали с гастролями от Калининграда до Владивостока. И город, который больше всего удивил и не порадовал? Мне интересна публика.
Петкун:
- У нас есть Золотое кольцо российское, где, в принципе, слушают советский шансон и ничего кроме. Это мои личные наблюдения, я могу ошибаться. Но, мне кажется, именно средняя полоса, черноземье… Хотя есть замечательные… Большие города слушают разную музыку, а вот когда поменьше, там тяжелее с этим. Но не думаю, что они сильно страдают от того.
Ставская:
- Видимо, от этого вы предпочитаете последнее время маленькие сцены?
Петкун:
- Для группы хорошо, когда она собирает большие залы. Но, если говорить о внутренних ощущениях, то я всегда испытывал более близкое общение со зрителем, больше радости… Концерт – это дело привычки. Это надо всегда наигрывать. А один большой концерт – это редко. Это плохо. Вряд ли кто-то получит удовольствие от того, что ты делаешь, потому что нужна привычка. Это разные вещи просто.
Трояновская:
- У нас есть телефонный звонок. Борис Михайлович!
- Здравствуйте! Вы питерец. И говорите, что вам в Питере было нормально, а в Москве вы тоже себя чувствуете хорошо. Я был у вас в Питере в сентябре. Меня пригласили в кафе. Невский, 7. И, понимаете, я никогда не думал, что у вас в Питере такие мошенники!
Петкун:
- Стащили что-то или обсчитали?
- Да нет! Я расплатился карточкой. Мне сказали, что на моей карточке ничего нет. Забрали ее. Паспорт.
Петкун:
- А паспорт зачем?
- А потому что не отпускали. Говорят, что на карточке ничего нет. И когда я уже приехал домой, на следующий день заблокировал, но было поздно. Оказалось, с этой карточки сняли 30 тысяч.
Трояновская:
- Вот так вот! Спасибо за звонок.
Петкун:
- Безобразие. Я считаю, что надо Полтавченко написать письмо. И адрес написать: Невский, 7. Есть такие почтовые ящики в Белоруссии. Они на стенах висят, где можно пульнуть письмо прямо президенту Лукашенко. Кляузу какую-нибудь.
Ставская:
- Поклонникам хочется знать больше о своих любимых исполнителях. О вас крайне мало информации, на мой взгляд. Вы считаете, что личная жизнь артиста должна быть прикрыта?
Петкун:
- Конечно. И молодым музыкантам советую не раскатывать душу, особенно по СМИ. Лучше вас обмануть, чем сказать правду. Это сто процентов. А чтобы не обманывать, я ничего не говорю. На эту тему. Семья не имеет никакого отношения к моей публичной деятельности. И не должна страдать от моих неосторожных высказываний или поступков.
Трояновская:
- У нас есть телефонный звонок.
- Здравствуйте! Вячеслав, а считаете ли вы себя патриотом Родины?
Петкун:
- Конечно. Если бы не считал, не то, что патриотом… Это слово в последнее время имеет какое-то непонятное для меня значение. Я свою страну люблю. И я хочу, чтобы мои дети росли и жили здесь. Но не все зависит от нас иногда.
- И второй вопрос. На наших артистов очень много равняется молодежь. Мы знаем, что молодежь наша сейчас спивается и скуривается. Наркоманит. И отношение к Родине плохое. Как вы считаете, возможно ли, чтобы артист негативные моменты… Пусть вы пьете, курите, еще что-то делаете, но высказывать на публику не стоит? Не давать им пример.
Петкун:
- Это личное дело каждого. Во-вторых, мы не занимаемся какой-то философией современной жизни, не пишем трактаты на эту тему. Говорить о личном примере? По молодости лет об этом вообще не задумываешься. Живем по принципу: чем громче, тем лучше. Потом начинаешь меняться потихоньку. Меняешь свое отношение… Отпасовываешь собственные слова по тому или иному поводу. И, естественно, я считаю, что тем, что человек пьет, курит, это не повод для гордости или восхищения. Хотя, я знаю определенные музыкальные конгломерации, где это является одним из идеологических моментов, например, курение.
Трояновская:
- Антон Павлович Чехов мне вспомнился. «Когда человек не пьет и не курит, поневоле задумаешься, а не сволочь ли он?». Петкун:
- От работника радиостанции я ничего другого слышать и не ожидал.
Трояновская:
- Кстати, по поводу того, имеет ли право артист, человек публичный, если не диктовать, то транслировать некую идеологию? Ведь властителями дум всегда были люди публичные. И, в первую очередь, поэты, рок-музыканты – это люди, которые несли… Паршивое название, но рупор эпохи, никуда от этого не денешься. Рок и политика – это были понятия…
Петкун:
- Рок – это идеология отрицания всего официально существующего. Строя, искусства и так далее. Для меня это рок.
Трояновская:
- А способно ли существовать государство, в котором не было бы рока?
Петкун:
- Я думаю, Северная Корея управляется с этим вполне успешно.
Трояновская:
- Я думаю, что там некий андеграунд есть…
Петкун:
- Где? В Северной Корее? Ты издеваешься что ли?
Трояновская:
- Я не издеваюсь. Я просто представляю себе время, допустим…
Петкун:
- Только в прямом смысле.
Трояновская:
- Тот же самый Советский Союз, когда у нас был официальный приглаженный рок, но были люди, которые занимались конкретным роком…
Петкун:
- Это было стихийное бедствие для властей. Конец 70-х – начало 80-х. Они тут же пытались… В Питере создали рок-клуб, в Москве…
Они хотели это контролировать. Но как можно контролировать атмосферные явления? На мой взгляд, в то время это можно сравнить с атмосферным явлением глобального масштаба.
Трояновская:
- А против чего сейчас воюет рок?
Петкун:
- Думаю, что рок сейчас не воюет, у рока сейчас не хватает радиостанций, телеэфиров, концертов, удовлетворения от получаемых средств за эти концерты и так далее. Рок-музыканты, на мой взгляд, ни на кого не хочу показывать пальцем, в том числе и на себя, но существует рок в состоянии обиды. Недокормленности. И сейчас они как-то оживают, пытаются высказывать свою точку зрения, участвовать в социально-значимых действах. Просто у каждого поколения своя музыка. И здесь… Современное поколение, конечно, это более…
Ставская:
- Гламурное.
Петкун:
- Нет. Совсем нет. Они хотят слышать то слово, которое они слышат на улице, в подъезде. И их не интересуют стихотворные формы. Отсюда большое количество рэп-музыкантов и так далее.
Трояновская:
- Уличные…
Петкун:
- Я говорю не про улицу. Масса артистов есть, которые сейчас популярны в молодежной среде. И именно они сейчас собирают стадионы.
Трояновская:
- Я сказала уличные не потому, что их выставляют в переход. А потому что они, по сути, пришли с уличной культуры. Уличная культура – это рупор эпохи и отражение того, что мы имеем.
Петкун:
- Но они хотят, чтобы то, что они слушали… Любое поколение хочет, чтобы то, что они слушают, соответствовало общему пониманию жизни. Это то, в чем они живут. То, чего не касается рука более старшего поколения и никто в это не вмешивается. И это их собственный мир, никем не контролируемый, как им кажется. И не управляемый. Это их жизнь. Они так к этому относятся.
Ставская:
- Ведь был период, когда на улице из каждого окна звучала…
Петкун:
- Да. Сидели на улице и пели Егора Летова.
Ставская:
- Подождите! Звучало следующее: «Полночный бред терзает душу мне опять…». Это я к тому, что ваша песня была очень популярна. Я о мюзикле «Нотр-Дам де Пари». Действительно, голос ваш звучал отовсюду. Вы ловили кайф от этого процесса, если слышали, ощущали эту популярность? Или уже до тошноты было, извиняюсь…
Петкун:
- Я, когда себя слышу, не ловлю ничего. А просто переключаю в другое место.
А что касается «Нотр-Дама», да, была такая ошибка молодости. Что теперь поделаешь?
Трояновская:
- Почему?
Ставская:
- Почему ошибка?
Петкун:
- На мой взгляд, да.
Трояновская:
- А что непоправимого случилось в вашей судьбе и в вашей жизни, получив такой опыт?
Петкун:
- Просто мы имели определенную прослойку людей, которые слушали ту музыку, в том числе, и нас.
Ставская:
- «Танцы Минус»…
Петкун:
- В том числе и «Танцы Минус». А потом появился «Нотр-Дам». И мы не в свои дебри залезли, вернее, я. И всех туда затащил. И к нам на концерты пошли ветераны в орденах, бабушки в ситцевых платьях с начесами и с внучками с бантиками. Понятно, промоутеры этим пользовались, но то, что они слышали и видели, это ни в коей мере не соответствовало тому, зачем они пришли. На афишах, сколько не контролируй, можно было прочитать, что группа «Танцы Минус» с программой «Белль», например. Что можно? Повеситься только можно.
Я считаю, что это была ошибка. Хотя опыт, безусловно, интересный.
Трояновская:
- Кто кого создавал? Вы свою аудиторию под себя или вас аудитория воспитала?
Петкун:
- Это вопрос сложно осязаемый, потому что в большинстве своем коллективы уже попадают в какую-то специально подготовленную среду. Мне сложно сказать. До нас появилась к тому времени куча групп. Эту музыку уже слушали, проходили фестивали массовые.
Трояновская:
- Когда я залезла в интернет сегодня, готовясь к программе, и поняла, что «Танцы Минус», им скоро двадцать лет уже.
Петкун:
- Не говорите со мной об этом.
Трояновская:
- Страшновато от этого?
Петкун:
- По молодости лет я был крайне неаккуратен в своих высказываниях. Я с трудом себе представлял, как я в сорок с хвостиком буду чего-то петь и играть. А, оказывается, что ничего страшного, главное, чувствую себя так же молодо, как и раньше.
Трояновская:
- Это же самое главное!
Петкун:
- Понятно. Но, видишь…
Трояновская:
- Я-то вижу. Жалко слушатели не видят!
Ставская:
- Вячеслав, а что вы будете делать 21 декабря? Это я намекаю на конец света…
Петкун:
- Слушайте, это все глупости. Никаких концов света в ближайшее время не предвидится. Не такие мы с вами важные, чтобы жить в то время, когда планета перестанет жить. Не нужно парится на эту тему. Это проблема, как миллениум. Она раскачивается, на этом кто-то удачно зарабатывает. Рекламу продает, как радиостанции.
Проблема не стоит выеденного яйца. И говорить об этом считаю глупым. Календарь, который называют календарем майя, к майя никакого отношения не имеет.
Трояновская:
- Вопрос, который меня страшно волнует. Мы его чуть затронули и отпустили его. Возвращаясь к вопросу о политике, о том, что року не хватает радиостанций, СМИ…
Петкун:
- Я не жалуюсь. Это факт.
Трояновская:
- Может, и хорошо! Потому что художник должен быть голодным!
Петкун:
- Насчет этой фразы, она выдрана из контекста.
Трояновская:
- Нет эфиров, телевидения. И чем рок-музыканту хуже, тем он лучше, по сути…
Петкун:
- Я за чистое творчество. Если творческий импульс не зависит от нацеленности на эфире какой-то радиостанции или телеканала. Я за это.
Трояновская:
- Ваши коллеги в большом количестве, не имея возможности звучать и играть, благополучно пошли в Кремль напрямую. И сидят там за круглыми столами, рассказывают о том, как должна жить страна.
Петкун:
- Вы рассказываете сюжет сюрреалистичного кино?
Трояновская:
- Разве не было такого?
Петкун:
- А кто там сидит-то? Я туда не ходил.
Трояновская:
- Почему, кстати? Наверняка есть желание что-то изменить в стране, посмотреть в глаза тем людям, которые там…
Петкун:
- Тихо. Ты только что сказала, что они пошли туда затем, потому что у них нет эфиров и еще чего-то. Они пошли за пиаром, то есть. Да? Есть возможности пойти за пиаром на центральные каналы…
Трояновская:
- Заметьте, это не я говорю.
Петкун:
- И ездить в Форт Боярд, крутиться под куполом цирка, танцевать бальные танцы? Это не для меня, но и, наверное, не для тех, о ком ты говоришь. Я никуда не ходил. Я считаю, что не дело музыканта… Одно дело, когда ты убежден, что ты поддерживаешь ту или иную политическую силу. И у тебя есть внутреннее убеждение. А, другое дело, когда ты идешь за определенным благополучием туда. Если говорить о правящей партии, которая сейчас находится у власти, то у меня нет никаких иллюзий по этому поводу. Надеюсь, у ваших слушателей тоже. Если люди туда идут, они идут туда за благополучием.
Трояновская:
- Рыба ищет, где глубже, человек, где лучше. Нет?
Петкун:
- Я так понимаю, что мы живем для себя и своих детей. Для близких. Я не могу совершать противные мне поступки вне дома, а потом приходить домой и делать вид, что у меня все в порядке. У меня это не получается.
Ставская:
- А вставать на защиту чего бы то ни было, какие-то социальные события? Вставать на защиту леса, заниматься благотворительностью, это тоже пиар?
Петкун:
- Я, конечно, с уважением отношусь к тем людям, которые что-то защищают и так далее. Но почему-то СМИ быстренько из этих людей делают городских сумасшедших. Бегает человек, защищает лес, у него глаза выпучены, чего-то кричит… И настригут так, что он кричит и покажут его таким образом, что ощущение, что это группа сумасшедших пришла побегать вокруг елки и чего-то позащищать. Произвести впечатление.
Мне кажется, что нужно защищать и окружающую среду, и людей, и животных, и все на свете. Но делать это нужно… Если это слишком громко, то у меня закрадывается впечатление, что ничего, кроме громкости, не будет. У нас поговорили о чем-то, галочку поставили, пообещали что-то и кому-то. И ощущение, что все дело сделано. А потом ничего не происходит и все удивляются, как же так? Так у нас все так! У нас кто больше пообещал, понятнее, тот и лучше. За него! Беру! Заверните! И потом мы получаем то, что получаем.
Трояновская:
- У нас есть телефонный звонок. Павел!
- Здравствуйте! Если вспомнить выступление, песня «Десять капель дождя», хотелось бы понять ваше ощущение от выступления. И второй вопрос по поводу отмены концерта группы «ДДТ» с проектом «Иначе» в каком-то из городов.
Петкун:
- Я знаю эту историю.
- Как вы считаете, это сигнал для общества? Или еще нет? И будем ждать дальше?
Петкун:
- Нам уже дверные косяки и болты в заборах сигналят! И сигналов этих очень много. «ДДТ», да, они мучились с концертом. Тюменские парни. Мы просто были за неделю до концерта «ДДТ» в Тюмени с концертом. И сказали, что к ним пришли люди и попросили их концерт отменить. Люди из каких-то властных структур. Они его переносили из города в город. И, в результате, состоялся в Екатеринбурге, насколько я помню.
Трояновская:
- По поводу???
Петкун:
- Объясню. Была солнечная погода и было очень жарко. Там всегда много народу, на «Нашествии». И начали с песни «Десять капель». Я еще что-то пробросил на тему, что давно дождичка не было. И как долбанул! Причем, с ничего. Чего? Приятное впечатление. Все поотключалось, гитары отключились и барабаны отключились. Я пел уже просто так. Допеть-то нужно для порядка. И меня больше поразила реакция музыкантов и каких-то функционеров: «Поздравляю! Это такая удача! Дождь!». А там хотелось просто свой сет качественно исполнить. И не знаешь, чему радоваться и чему нет. Иногда.
Трояновская:
- Насколько прагматично вы относитесь к тому, что делаете? Это химия, волшебство или чистой воды математика?
Петкун:
- Что ты! Если посмотреть, это же невооруженным глазом видно! Мы совсем не математики. У нас все не так, как у всех. И мы совершенно не следуем никаким канонам бизнеса музыкального и творческого. У нас песня, сняли клип через полгода. Вот вам клип. Альбом? Вот сейчас мы пишем альбом, но у нас уже пол-альбома на радиостанциях играет. Мы, на самом деле, в этом смысле дураки.
Трояновская:
- У нас звонок от Владимира.
- Здравствуйте! Как экономист стал рок-музыкантов? Еще вопрос. Чем занимается его сестра и брат, имеют ли они отношение к музыке? И расскажите о пристрастиях к футболу.
Ставская:
- Мы про футбол уже говорили.
Трояновская:
- Хорошо относится к футболу!
Ставская:
- И на личные вопросы не отвечает, насколько мы помним…
Петкун:
- Брат работает. Сестра детей воспитывает. У нее двое детей. У брата тоже ребенок. Чем-то занимается, торгует чем-то…
Трояновская:
- Могли же закончить… На последнем курсе ведь начали только заниматься…
Петкун:
- Это сейчас кажется… Я понимаю, что все происходит так, как должно быть. Мне это совсем не нужно. Просто не нужно. Я понял, что весело проводил время и так далее. Но какого-то… Просто я другой человек. Для любого рода деятельности надо иметь предрасположенности.
Трояновская:
- Тогда как занесло? Финансово-экономический институт.
Петкун:
- Музыку в Питере в то время играли все. Ленинградский рок-клуб насчитывал порядка 80 групп, а еще был альтернативный рок-клуб, которых в рок-клуб не приняли. Или те, кто туда идти боялся. Там порядка двухсот…
Трояновская:
- Лишенцы!
Петкун:
- Нет. Там вполне приличные коллективы, кстати. Порядка двухсот или трехсот групп. В каждом доме, дворе было по одному своему коллективу, самодельные концерты делали. Просто для людей, при каких-то ЖЭКах. Это происходило постоянно, с утра и до вечера. Это максимально массовая ситуация была. Я думаю, ее сравнить можно только с Манчестером 80-х или с Ливерпулем конца 50-х – начала 60-х. Это было очень много! Все занимались музыкой. Все играли на музыкальных инструментах…
Ставская:
- А заводы стояли!
Трояновская:
- Институты пустовали!
Ставская:
- Навеяло… Сейчас почти в каждом крупном российском городе серьезная проблема – пробки. Что вы делаете в пробках? И можете ли вы в крайней ситуации спуститься в метро? В темных очках, не знаю… Замаскироваться…
Петкун:
- Чего вы сразу-то… Совсем? Конечно, могу. И в метро спуститься, и в магазин сходить. В метро, конечно, редко спускаюсь, но в выходной день с детьми могу на метро прокатиться, потому что им очень интересно. Это их пока увлекает. До поры.
Пробки… То же, что и все. Переживаю эти пробки. Слушаю радиостанции какие-то.
Трояновская:
- В порядке бреда… Если вдруг Вячеслав Петкун прекращает заниматься музыкой?
Петкун:
- Это может просто так произойти.
Трояновская:
- Чем будете заниматься? Чего хочет душа помимо всего прочего?
Петкун:
- Чем-нибудь таким… Чтобы работать поменьше, а получать побольше.
Трояновская:
- Какие есть скрытые таланты? Живопись?
Петкун:
- Нет. Живописец во мне умер классе в шестом, когда нас попросили нарисовать вид из окна. И я взял огромный ватман и что-то там чертил и рисовал… Подъемные краны какие-то. И принес в школу свое художество. Меня спросили: «Кто тебе помогал?». Я сказал, что сам. И она мне поставила четверку за обман. Я после этого понял, что на хрен мне эта живопись нужна. Все, как у Гитлера.
Ставская:
- У Джона Леннона. У него была похожая история.
Петкун:
- У всех свои ассоциации.
Трояновская:
- Чем занимаются детишки? Что главное для папы – дать своим наследникам?
Петкун:
- Ты такие вопросы задаешь… Тяжело жать осязаемый ответ на них. Как что? Все самое лучшее. И не дать все самое худшее.
Трояновская:
- Наверняка есть вещи, которые детям расшибусь, но подарю!
Петкун:
- Я не люблю говорить на эту тему. И не собираюсь.
Ставская:
- У вас есть небольшой опыт в кино. Я так понимаю, что в основном песни вошли в фильмы. И «Брат 2» можно вспомнить. И, по-моему, где-то вы засветились.
Петкун:
- Да нет. Я там совсем не светился. У Александра Миндадзе фильм «В субботу». Он посвящен Чернобылю…
Трояновская:
- Это музыкант, который все основное время спал?
Петкун:
- Да. На мешках с песком. Это, как раз, я. Отличная роль. Мне очень понравилось в кино играть.
Ставская:
- Сколько дублей делали?
Петкун:
- Знаешь, я не считал. Потому что они реально меня будили время от времени.
Трояновская:
- Это из истории Эльдара Рязанова, который засветился во всех своих фильмах. А есть история, где себя хочется попробовать? С театром мы все поняли. Была ошибка…
Петкун:
- Нет. Я не сказал, что это была такая уж ошибка. Это был интересный опыт, но лучше бы я этого не делал. Вот что я сказал.
Трояновская:
- А куда хочется сходить, что хочется попробовать? Режиссура, писательство…
Петкун:
- Я, на самом деле, довольно много чего попробовал. И пока остановился на том, что имею сейчас.
Трояновская:
- А что заставило в свое время открыть пиар-агентство?
Петкун:
- Профессионализм пресс-службы, которая меня сопровождала. Им явно не хватало разбега.
Трояновская:
- Что, у нас в России по сей день работать не умеют?
Петкун:
- Отличный вопрос! Это новость какая-то?
Трояновская:
- Я имею в виду шоу-бизнес, простите. По-другому не скажешь. Нам до сих пор класса не хватает?
Петкун:
- Бизнес, как таковой, он сам себя содержит. Он сам является первопричиной себя. А шоу-бизнес, он сам себя не содержит. Он всегда находится на подсосе: либо у каналов телевизионных, конгломераций, медиа-групп и так далее. Или это… Про партии и все остальное… Он сам себя не кормит. Население в нашей стране неплатежеспособное.
Трояновская:
- Тогда ради чего такие бешеные деньги на концерты просят? От зрителей.
Петкун:
- От зрителей? От бедности, видимо. От немощи.
<<Самые интересные эфиры радио "Комсомольская правда" мы собрали для Вас ЗДЕСЬ >>