Сутин уговаривал Царфина писать картины, а тому надо было кормить семью: неизвестная история дружбы гениальных художников из Смиловичей

Хаим Сутин (слева) и Шрага Царфин - художники с мировыми именами и одни из самых известных уроженцев Смиловичей.

Поразительно, но около 80% художников знаменитой Парижской художественной школы начала XX века - это выходцы из восточной Европы: нынешних Беларуси, Литвы, Украины, востока Польши. Причем звездами первой величины Парижской школы стали выходцы еврейской бедноты различных белорусских местечек и городов. Почему именно они?

- Этот вопрос не имеет точного ответа, но один из вариантов может быть таким: начало ХХ века стало временем эмансипации еврейской молодежи, и мечта добраться до Парижа - столицы мирового искусства того времени - для них была возможностью вырваться из Российской империи, где тогда царил государственный антисемитизм, действовала черта оседлости евреев. А еще способом выбраться из своих штетлов, где они ограничивались религиозными запретами, самой атмосферой жизни. Но вам никто не ответит, почему в этой среде появилось столько тонко чувствующих людей, способных развивать новое искусство, - говорит искусствовед Юрий Абдурахманов.

Имена выходцев из Беларуси, которые первыми приходят нам на ум из этого уникального поколения - это, конечно, Марк Шагал, а в последнее время еще и Хаим Сутин, который был одним из ярчайших обитателей парижского «Улья». Но на самом деле, ярких художников этого времени из наших земель куда больше: Осип Цадкин, Михаил Кикоин, Пинхус Кремень, Жак Липшиц, Яков Балглей, Шрага Царфин… «Причем на Западе Цадкин и Сутин ценятся гораздо выше, чем Шагал!» - уточняет искусствовед.

- А о Царфине у нас заговорили всего лет шесть назад, когда Белгазпромбанком была организована выставка «Художники Парижской школы родом из Беларуси». Так вот, две трети восхищенных отзывов посетителей были не о Шагале или Сутине, работы которых там присутствовали, а о Шраге Царфине! И ажиотаж на выставке его работ «Идущий к свету», что теперь идет в Национальном художественном музее, - тому доказательство. Может, это потому, что его творчество понятно рядовому зрителю по сюжетам. Хоть он не так и прост - это мистик и символист, - замечает Юрий Абдурахманов. - Так или иначе, а к появлению Царфина на нашем арт-горизонте мы оказались не готовы.

А ведь тот же Шагал за несколько десятилетий, кажется, изучен досконально. Немало известно и о Сутине за те годы, что его имя звучит в Беларуси. Хотя о годах детства и юности на родине, в Смиловичах, нелюдимый Сутин не оставил воспоминаний. Зато о них рассказал другой уроженец этого местечка и друг Сутина Шрага Царфин - в своих заметках, написанных в 1958 году.

- Дочь Царфина Лилиан Дюлак предоставила нам машинопись с правками автора, - уточняет Юрий Абдурахманов, опубликовавший эти мемуары в издательстве «Научный мир».

Слева - Шрага с супругой в 1931-м (в Париже он осядет четыре года спустя), справа - Царфин в 1955-м.

СУТИН БЫЛ ДЛЯ ШРАГИ ЗНАМЕНИТОСТЬЮ

Сутин оказался в Париже в 1913 году, а Царфин добрался в столицу мирового искусства позже: в 1914 году он почти на 10 лет перебрался с белорусских земель в Палестину - учиться искусству, а потом и воевать за ее свободу от турецкого ига. В 1922-м Шрага уехал в Берлин, а потом, наконец, и в Париж, где брался за любую работу: мастерил плетеную обувь, разрисовывал елочные игрушки. Но первое признание к нему пришло благодаря созданным им эскизам тканей для парижских домов мод.

А началось все в Смиловичах, где с разницей в 6 лет родились Хаим Сутин - в 1893 году - и Шрага Царфин - в 1899 году. По переписи 1897 года, в местечке жило 3,5 тысячи человек. Кроме нескольких церквей и синагог, костела и мечети, тут были мужское и женское земские училища, почта с телеграфом и суконная фабрика, магазины и 58 лавок, 9 питейных заведений и пара гостиниц.

- Большинство населения - зажиточные евреи: промышленники, торговцы лесом, кожевенники. Царфин вспоминает: «Население было большей частью хорошо образованным, немало интеллектуалов». Потому многие подавались за ученьем в Минск и Вильно, - говорит Юрий Абдурахманов.

Царфин с юных лет разрисовывал конторские книги отца - зажиточного торговца лесом, владельца кожевенной мастерской. А несколькими годами ранее стены дома бедного портного и кантора в синагоге Соломона Сутина покрывал первыми художествами Хаим, десятый из его одиннадцати детей.

Сутин-старший нередко гостил у Царфиных, пишет Шрага: «Приходили к нам после молитвы в синагоге, чтобы выпить стаканчик ликера и съесть кусочек пирога, приготовленного моей матерью». С Абрамом, отцом Царфина, Соломон дискутировал о Библии и Торе, а тот рассказывал о Толстом - он был человеком начитанным, любил русскую литературу. Призванием сына Соломон был недоволен, хотя, пишет Царфин, «с гордостью говорил о нем и показывал своим клиентам рисунки сына, которыми были увешаны стены [мастерской]».

Шрага Царфин всегда тепло вспоминал Смиловичи, и земляки порой могли стать героями картин – например, «Беседующих». Но знаменитым художника сделали полотна с европейскими римскими и готическими храмами в особенной сине-зеленой гамме.

Более старший по возрасту Хаим был для Шраги знаменитостью. И хотя Сутин, приезжая на каникулы из рисовальных школ Минска и Вильно, избегал любопытной местной детворы, для одаренного Царфина делал исключение. А тот в благодарность приносил старшему товарищу фрукты из своего сада.

«Хаим рисовал портреты, а я пожарников, чьи металлические каски очень меня впечатляли, - пишет Царфин. - Сутин любил копировать фотографии, он делал с них увеличенные копии, схожесть которых с оригиналом восхищала сельчан. Позже, когда Хаим учился в Вильно, он пытался немного заработать на жизнь срисовыванием портретов с фотографий, поскольку его отец, в отличие от моего, не мог посылать ему карманных денег».

Юный Сутин, несмотря на бедность, слыл франтом, пудрился и душился. А форма Виленской художественной школы не раз помогала ему уговорить жителей местечка позировать для портрета, пишет Царфин: «Хаим решил выдать себя за официального представителя властей. «Пристав (комиссар полиции) послал меня сделать ваш портрет», - говорил он старикам-крестьянам. [...] Однажды один из его натурщиков, поссорившись с ним, пошел к приставу, и сеансы пришлось прекратить».

А случалось, что за искусство Сутину приходилось сносить тумаки: «Он рисовал портрет 85-летнего старика, прибежали дети последнего и прогнали Сутина, избив его палками. Сутин подал на них жалобу за избиение и нанесенные увечья. Мировой судья, человек образованный, по происхождению немец, присудил виновных к штрафу в 15 рублей. Сутин был вне себя от восторга: теперь он мог купить необходимые материалы и снять комнату, поскольку для работы он снимал в нашем селении комнату, используя ее как мастерскую».

Последнее известное фото Сутина. 1943 год.

Еще Царфин рассказывает, что ему запомнилось, как 18 - 19-летний Сутин читал «На дне» Горького, любил музыку, играл на балалайке и при этом строил гримасы: «Он с воодушевлением пел и играл, извиваясь всем телом. Почти всегда он наигрывал одну и ту же мелодию, говоря мне, что она называется «Вальс сумасшедшего». Теперь мне кажется, что это были первые такты «Лунной сонаты» Бетховена».

В ГОДЫ СЛАВЫ СУТИН ИМЕЛ НА СЧЕТУ 4450 ЕВРО

Шрага уговорил отца разрешить ему поступать в Виленскую рисовальную школу, «как Сутин». Оттуда и началась его одиссея в Палестину. Кстати, с того времени художники не возвращались в Смиловичи и больше никогда не видели свои семьи. Да и между собой не общались до 1936-го, когда Царфин по просьбе матери Сутина разыскивает ее сына, который давно не писал домой. Так возобновляется их дружба.

«И вот Сутин чуть ли не каждый вечер приходил навестить меня, - пишет Царфин. - Если Сутин и отвернулся от тех, кто называл себя его друзьями, то уж, конечно, не потому, что стал богат. Поскольку в действительности он не был богат. Как он однажды рассказал мне по секрету, с некоторой гордостью, на его счету в банке в 1939 году было 10 000 франков (4450 евро по курсу того времени в пересчете на нынешние деньги. - Ред.), и это все, что у него было. Он не был скуп; несколько раз вручал мне деньги на благотворительность. Уже в юности он был щедр. Я слышал, как местечковый парикмахер рассказывал моему отцу о том, что бедный студент Сутин оставлял ему очень щедрые чаевые».

Царфин говорит, что если Сутин и отвернулся от старых друзей, то потому, что в юности они не понимали его творчества и советовали стать сапожником. «Они насмехались над ним и над его картинами. Однажды, в 1939 году, во время одной из вечерних прогулок по Парижу, я предложил ему зайти в кафе «Дом», но он отказался, сказав: «Они все мне противны».

- Он был приятно удивлен уровнем мастерства своего младшего друга и настойчиво советовал ему всерьез заняться живописью, - рассказывает Юрий Абдурахманов. - Однако Царфину надо было кормить семью, и он продолжает работать над созданием эскизов для тканей. Один из критиков назовет его позже виртуозом в этом деле.

Первую славу Царфин получил за создание эскизов тканей для модных парижских домов.

Окончательно пути Сутина и Царфина разошлись в годы Второй мировой войны. Хаим умер в 1943-м от перитонита. Это результат неудачной операции: у художника открылась язва желудка, и его тайком перевезли из Нормандии в Париж к хирургу, который в оккупированной фашистами Франции согласился сделать операцию еврею. Тогда же в Беларуси нацисты истребили семью его старшего брата Гершона, раввина из Березино: родители Сутина и младшая сестра умерли до войны, а большинство братьев и сестер уехали в Россию и Америку...

Царфин же воевал во французской армии, а после ее разгрома фашистами сражался во французском Сопротивлении, прятался от нацистов в горах. После войны он по-прежнему много писал и мало выставлялся, хотя спрос на его работы у коллекционеров был велик. Немудрено, что после войны о художнике призабыли. Хотя как раз тогда он написал самые известные свои картины. Поначалу это были полотна, полные мистицизма и аллегорий. А вершиной творчества Царфина считаются сияюще-синие с зелеными сполохами картины 1960-х с романскими и готическими соборами, церквями, нефами.

- Но в начале 1970-х у Царфина обнаружили рак. В больницах он на всем, что попадает под руку, рисует миниатюры, которые раздает врачам, сиделкам, друзьям и родным. В последние годы его жизни он очень переживал, что ему не удалось свершить в своем творчестве всего, о чем мечталось, - рассказывает Юрий Абдурахманов.

Внуки Царфина - Катрин и Ив Дюлаки, а также дочь Ива Элоиза.

Шрага Царфин скончался в 1975 году. По свидетельствам дочери, он часто рассказывал о родном местечке близким и друзьям, с любовью вспоминал о его жителях, о реке Волме, где ребенком купался летом, а зимой - катался на коньках по льду. В творческом наследии Царфина есть и те картины, которые навеяны воспоминаниями о маленьком белорусском городке...

Фото: Архив Юрия АБДУРАХМАНОВА

Фото и репродукции работ Шраги Царфина предоставлены его дочерью Лилиан Дюлак

Среди прочего Сутин прославился работами с мясными тушами, которые увидел на соседней со своей мастерской скотобойне, полотнами с европейской архитектурой, необычными натюрмортами и портретами гостиничной прислуги.

БУДЬ В КУРСЕ!

Где увидеть картины Сутина и Царфина?

В 2012-м Белгазпромбанк приобрел за $400 тысяч на аукционе Кристис картину Сутина «Большие луга в Шартре» для своей коллекции. А год спустя его картина «Ева» на торгах Сотбис была куплена для этого собрания за $1 805 000. Их часто можно увидеть в галерее «Арт-Беларусь».

С 2012-го в коллекции Национального художественного музея есть четыре работы Царфина - «Роща», «Светлый неф», «Девочки на пляже» и «Малый синий неф», в разные годы подаренные дочерью художника Лилиан Дюлак. Картины есть в корпоративной коллекции Белгазпромбанка и в частных собраниях. А в смиловичском музее «Пространство Хаима Сутина» пять лет назад открыт зал Царфина. Там выставлены и оригиналы его живописи, графики. А сейчас в Национальном художественном идет первая персональная выставка работ Царфина в Беларуси «Идущий к свету». Работы Царфина на арт-аукционах стоят в среднем $8 - 10 тысяч. Но есть и те, которые ценят гораздо выше - все зависит от времени написания, техники, сюжетов. Правда, купить его практически невозможно.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Картину художника Парижской школы подарили Беларуси

Неизвестную прежде работу уроженца Смиловичей Шраги Царфина подарил белорусскому музею французский коллекционер (читать далее)

НКВД зверски убил учителя Шагала Юделя Пэна, когда он решил отдать свои картины за границу?

Ночью с 28 февраля на 1 марта 1937-го знаменитый художник Юдель Пэн стал жертвой жестокого убийства. О Пэне, версиях кровавой драмы и ее причинах «Комсомолке» рассказал искусствовед, заслуженный деятель искусств Беларуси Борис Крепак (читать далее)

Самые известные фото Родена, Эйнштейна и Шагала сделал революционер из Гродно

«Комсомолка» узнала, как сын царского чиновника сначала поплатился тюрьмой за социалистические взгляды, а потом стал звездой парижской фотографии, у которого снималась вся русская эмиграция и британский премьер-министр (читать далее)