Алексей Венедиктов: Оба моих деда воевали, один вообще служил в СМЕРШе, я с детства любил парады

Алексей Венедиктов

Фото: Тимур ХАНОВ

- ...Саша?

- Привет, Леш!

- Привет!

- А тебе Парад нужен? У нас «Вопрос дня» такой в газете - на 24-e

- А-а-а... Мне? Я люблю парад. Я с детства любил парады. Когда ездил по разным странам, всегда старался попадать там… На парад. Когда был в Штатах в маленьком городке, ходил смотреть парад. Во Франции на парады любил смотреть.

- А что так.

- Я же сын военного. Я же сын моряка-подводника. Я люблю вот это все. Я считаю, что знаешь, вот, когда хлеба не хватает, то зрелища должны быть.

- А тебе хлеба не хватает?

- Я думаю, что людям хлеба не хватает, на самом деле, после коронавируса и депрессии, который вогнал нас в домашнее сидение. Это какой-то там воздух. И мне все эти разговоры кажутся они... (Что парад не нужен.) Они лишние. Кто не хочет смотреть, пусть не смотрит.

- А я уж напугался, думал, у Леши Венедиктова хлеба нет.

- Хлеб есть. Я просто понимаю, почему значительная часть людей будет смотреть парад. Да, по телевизору, да. Красиво. Ну, красиво! Я уж не говорю про идеологию, а просто ну, вот это некий праздник, зрелище после трехмесячного сидения...

- Я знаю, что у тебя давно связи с Кремлем очень тесные. И ты наверняка там это дело проработал.

- Нет, я не проработал, просто когда отменили, и я тоже, думаю, написал, что вот есть еще одна дата.

- Ты в Кремль написал?

- Пескову написал. Я не давал совета, я просто делился своими представлениями.

Но, вообще, когда сын был маленький еще, я его водил на Красную Площадь. Знаешь, когда на одном билете два Алексея Венедиктова, приходилось объясняться. И ходили.

- Ему. «Это мой папа».

- Да. Билет был у него в руке. «Я папу веду на парад». Я, как раз, в этом смысле считаю, что такая дискуссия, она довольно странная. Но те, кому не хочется, кто в депрессии, кто считает, что деньги не туда тратят, ну, не смотрите.

- Понял. А я чего-то вот кому не позвоню, никак не могу противников Парада найти. Станкевичу звоню, он за. Венедиктову звоню, он…

- Я всегда смотрю по телевизору, когда перестал ходить, сын вырос, я смотрю по телевизору.

- Но у тебя же приглашение, думаю, есть. Чего, не наденешь свой этот вот замшевый пиджак?

- На этот раз приглашения нет, если ты имеешь в виду на 24-е, нет.

- Но давай я устрою. Я могу…

- Нет, я работать буду. Извини меня, а кто освещать-то будет? А вдруг у нас кто-нибудь что-нибудь скажет? Это же нужно следить за этим.

- А у вас цензура, что ли, у вас есть?

- Нет, наоборот. Я просто ловлю сигналы. Я догадываюсь.

- А у нас на Радио «Комсомольская правда» никто не следит там, кто чего не то скажет.

- Извини, я не на вашем радио, я на своем.

- У тебя цензура, значит, есть, да? А, Леш, и как ты будешь освещать? Какие ты будешь лозунги, может быть?...

- Ну, во-первых, я всегда жду новую технику. Да? Это важно.

Во-вторых, я очень люблю смотреть эти реконструкции, знаешь, технику того времени. Все-таки не кино, я знаю, что стараются, когда делают парады такие, знаю, что стараются люди найти настоящую как бы технику того времени. И это не кино, не глянец и так далее. Тоже довольно интересно смотреть.

И это отнимает не так много времени. Час. И все.

- Час жизни. Слушай, у тебя есть какие-то ассоциации? Вот ты смотришь, допустим, вот будем мы с тобой смотреть, да? Я тоже буду по телевизору. И 75 лет назад как было - показывают, да? Вот. О чем ты думаешь? Вот. Или будешь думать? Или - собираешься…

- Саш, я, честно говоря, не знаю, наверное, будут всплывать какие-то рассказы дедов, вернее, письма. А у нас там дед не очень любил рассказывать.

- Он воевал, да?

- Деда оба воевали. Да. Но не очень любили рассказывать. А вообще, послушай, День Победы – это вот в соответствии с песней. Парад Победы – это тоже в соответствии с «порохом пропах», понимаешь?

- А, может, вспомнишь строчки? У деда хоть одного. Чего они там пишут. Кому они, бабушкам твоим писали?

- Они писали, конечно, бабушкам. Знаешь, такие бытовые были. Открыточки такие, знаешь:?ну, прошли такой-то город, жив-здоров, люблю, целую, береги себя. И все.

Не, это таких открыточек мелких из разных городов было много. Вот именно это: «люблю, целую, жив-здоров, береги себя». Все. Точка. Никаких подробностей. Они не любили разговаривать, не любил ни один дед. Как я понимаю.

- Они, наверное, не предполагали, что у них, значит, внук станет либералом таким. Будет власть критиковать.

- Ну, знаешь, один из дедов вообще был, как известно, членом военного трибунала фронта. И служил в СМЕРШе.

- Это всем известно.

- Не думаю, что я бы ему понравился в этом смысле. Но жизнь-то меняется. Может, если бы сейчас он был жив, может, и он чего-то… Был бы по-другому. Я знаю многих ветеранов, которые гораздо более либеральнее, радикальнее меня. Поэтому это не связано с войной, на самом деле.

- Но ты сейчас не сильно уже… Признайся, не сильно либерален.

- Не сильно либерален? В юности - сторонник рынка, сторонник конкуренции, сторонник демократии, как был, так и есть.

- Но все равно, я ведь слушаю, ты уже не такой, не так остро у тебя... и, не знаю, то ли возраст...

- Ну, вокруг меня много острых ребят, а я просто более мудрый. Я просто пытаюсь понять суть событий, а не поверхностно смотреть.

- Леша, спасибо тебе огромное. Такое классное интервью, я даже не ожидал.

- Ну, вот, как есть.

- Какой есть Венедиктов, каким он стал, во что он превратился, вот такого я сейчас покажу.

- Хорошо.

- И спасибо тебе огромное. С наступающим!

- Тебя тоже!

- Еще одним Днем Победы!

- Да.

- Обнимаю тебя. Пока!

- Давай. Пока.

- Пока.