«Гады, метят в Дом Пушилина, а попадают по мне!»: Записки случайного зрителя, попавшего на передовую

Донецкая школа после обстрела ВСУ.

Фото: Алексей ОВЧИННИКОВ

Как это ни странно, первый звонок был из Москвы

Слышу голос Веры, радио КП.

- Борис, вы на месте? Только что передали, что взорвано здание главы администрации ДНР. Это правда?

- Этого не может быть! Я живу рядом. Я бы слышал. И даже видел. Вот я подхожу к окну и выглядываю.

- Вы всё-таки проверьте!

- А что тут проверять?

Действительно, что проверять?

За три дня пребывания в Донецке я всё тут шагами вымерял. Весь центр города. И поселился-то я в гостинице "Централь", центрее некуда.

Но, знаете, здесь как-то мне не спится. То ли воздух такой бодрящий, то ли взрывы эти достали уже. Если честно, то сначала меня, приезжего, охочего до экзотики журналиста, как-то это завораживало. Как будто доносятся звуки дальней неведомой грозы...

Но потом, когда раскаты грома всё ближе и всё громче… И вот уже по местному телеграм-каналу "Типичный Донецк" (телик тут не всегда работает, прицельными обстрелами на днях повредили телемачту) я вижу земные следы этих раскатов - всполохи пожаров по соседству, слышу сообщения о жертвах каждодневных...

Короче, вперёд, на проверку слухов!

Дуй на РККА!

Открываю дверь и слышу женский крик из номера напротив:

- Мама, я не могу уехать. Здесь у меня работа!

Лифтом я не пользуюсь, здесь он тормозит. Скатываюсь по лестнице запасного входа. На первом этаже у стойки ресепшена замерла в позе статуи дежурная Марина. Руки у нее дрожжат, глаза навыкате.

Она вторая за последнюю минуту спрашивает, слышал ли я?

Бегу до ближнего угла. По утренним пробежкам точно знаю: до него с полсотни шагов. Это и есть здание администрации ДНР, или, по-народному говоря, Дом Пушилина. Здесь уже людно. Крепкие мужики в полной боевой. Оружие. Каски. Бронежилеты.

- Ребята, где грохнуло?

- Извини, мы не медийные.

Отворачиваются. Это знак того, что разговор окончен.

Вычисляю одного в сторонке. Значит, говорю я громко, дом Пушилина цел и невредим. Ну, и слава богу. И бормочу затем вполголоса, спасай, брат, брат, колись. Тот озирается, не видят ли "контакта с заговорщиком".

- Дуй в сторону РККА!

Фото: Борис ВИШНЕВСКИЙ

Бьют по Пушилину, попадают по мне

Я немедленно дую. Это рядом. На улице имени 25-летия РККА (рабоче-крестьянской красной армии) уже работает бригада специалистов.

Здесь уже и "следаки" в форме с надписью "Следственный комитет", и прочие спецы с особой техникой. И, конечно, каски и бронежилеты - на случай повторного прилёта. Дело в том, что на той, стреляющей стороне, за восемь лет хорошо пристрелялись. Они отлично знают, за сколько минут после залпа прибывают спецбригады и скорая медпомощь. И, бывает, бьют повторно, прицельно и наверняка. Чтобы жертв было как можно больше! Такая у террористов методика.

И пусть мне потом объясняют, что колотят, мол, нацбаты, а не ВСУ. Какая мне разница, если бьют, например, по Пушилину, а попадают лично по мне? Или, допустим, по тёте Свете, которая пропалывают в это время газон под окном?!...

Так работают специалисты

Я смотрю, как заводится беспилотник. Он жужжит не громче шмеля и плавно взмывает на уровень пятого, верхнего этажа. Зависает у чёрной, рваной, ещё дымящейся раны балкона. Парни говорят, что мина пришла по краю крыши. И взрывной волной вынесло стену с балконом. Умный дрон записывает данные для баллистиков, которые вычислят, откуда и чем был нанесен удар. И станет понятно, кто его автор. И откроется новое, тысячное по счету уголовное дело. По данному конкретному выстрелу. И ответчик, как говорится, ответит.

Придёт такое время.

Фото: Борис ВИШНЕВСКИЙ

А в соседнем дворе

Потом идём в соседний двор. Где-то здесь был ещё один прилет. К нам подходят соседи, одетые по-домашнему. Тихие такие соседи: ни паники, ни повышенных голосов, ни нервных телодвижений. Ни страха или удивления на лицах. Только усталость. И терпение.

- Там вроде ещё "дура" в траве лежит. Не видели?

Это они про бомбу. И как только узнали? Для меня это загадка.

Надо ждать саперов, говорят спецы. А пока туда не суйтесь.

А если бабахнет по мне?

Итак, бомбёжка Дома Пушилина оказалась очередным слухом. Это, конечно, очень хорошо. Но! Снаряды-то, их было три, легли рядом! И это плохо. Потому что мой здешний дом, гостиница "Централь", тоже рядом, на том же примерно расстоянии. И мне, что уж тут геройствовать, личное чувство самосохранения шлёт настойчивый сигнал. Эй, товарищ, а что, если следующая попытка достать администрацию ДНР бабахнет лично по тебе?

Но, говорю сам себе, успокойся! По всем средствам связи Донецка идёт круглосуточный инструктаж. Как вести себя в случае артналётов, куда бежать, где прятаться и так далее.

Тебя предупредят. А вдруг не услышу? Вот возвращаюсь я в свой, как оказалось, звуконепроницаемый номер. И снова пытаюсь понять, почему же я тогда действительно ничего не слышал?

Ребята из военного издания, тоже москвичи-журналисты, объясняли мне накануне законы баллистики и акустики. Ты, говорят, счастливчик, твой номер расположен в самом непробиваемом месте. Снаряды летят оттуда, Костя показывает рукой, а твой 604-й номер как раз в противоположном месте.

Фото: Борис ВИШНЕВСКИЙ

Тихая эвакуация? Нет, переезд

Вроде бы это успокаивает. Но! Ещё одно "но"... Вот я иду через фойе гостиницы и вижу, как оно наполняется вещами уезжающих. Как эти уезжающие спешно отходят от стойки и погружают свои баулы-чемоданы в так же спешно, как мне показалось, уходящий транспорт.

- Что, друг, эвакуация?

Спрашиваю у парня, увешанного сумками.

- Да нет, просто переезжаем, - говорит он.

И за стойкой дежурной такой же ответ. Кстати, в Донецке мне уже не раз приходилось слышать про закон о неразглашении данных. В приёмных начальников и в простых больницах, где разыскивал раненых после прилётов...

Фото: Борис ВИШНЕВСКИЙ

Главное - без паники!

Поднимаюсь в свой номер, стучу в дверь напротив.

- Извините, что за крики были отсюда? У вас всё в порядке?

Дверь открывает девушка с расстроенным лицом.

- Да мама звонит беспрестанно. Насмотрелась в Москве своего телевизора. И требует: возвращайся немедленно!

Я ей - не могу, я на работе. Прямо чувствую себя заложницей какой-то. С одной стороны - мама, с другой - работа, с третьей эти прилёты проклятые...

Ну, а я? Что я чувствую по этому поводу?

Если честно, то что-то похожее. А может, я просто паникую? Может, забылся опыт Афгана, Чечни и других "горячих точек"? Ведь стыдно, право, должно быть! Люди терпят бомбёжки целых восемь лет, а ты...

Вдруг пришла мне на память та самая тётя Света, помните? Что копалась в палисаднике под своим окном. В соседнем дворе, когда бомбили рядом. Кстати, тётя Света, так она представилась, совершенно реальный персонаж. Живёт на первом этаже дома, что между РККА и Маяковской. На вопрос, не страшно ли ей от происходящего, только махнула рукой.

- А чего мне бояться? Я всю жизнь работала. И сейчас, хотя и на пенсии, не могу без работы. А то, что грохнет, так на своей же земле! Всё мы - под Богом и совестью...

Может, вы скажете, что слишком пафосно звучит?

А мне кажется, что честно, правильно и от души.

А это - главное.