О чем ворчит глубинка: «Испортила власть русский народ. Слишком много денег дает»
Фото: Иван МАКЕЕВ
Журналисты KP.RU Владимир Ворсобин и Иван Макеев едут автостопом от Калининграда до Владивостока. Они выехали 4 ноября, чтобы через бесконечные разговоры с простыми людьми, случайные встречи и сотни километров дорог увидеть, чем живет и дышит настоящая, нетелевизонная Россия.
КАК С НАМИ СВЯЗАТЬСЯ
Наш телефон - 89037993422. Все мессенджеры включены «на прием». Ждем от вас темы репортажей, рассказы о жизни родного города. А если вы водитель - будем рады, если вам с нами по пути!
О том, где мы сейчас - читайте в трансляции. Здесь же - наш маршрут на карте.
СИБИРЬ И САБИР
А вот и красавица Сибирь! Правильная. Зимняя. Строгая, белая, чистая, с алмазными сережками берез. И морозное солнце, как акварель ребенка...
Фото: Иван МАКЕЕВ
Мы гнали мимо Тюмени (прости, Тюмень!) в сторону Новосибирска, и даже Ваня Макеев, сейчас пытающийся отобрать у меня компьютер, раздражал меньше обычного.
- Какое солнце?! Какая акварель?! – испуганно таращился он, не понимая – с чего этот мой приступ радости?
Обычный день. Обычное утро. Наш водитель Сабир ругает Пугачеву. Это неминуемо, как «здравствуйте» - обязательный элемент дорожного трепа. Я знаю, что будет дальше. Черт с ним, с Галкиным (Признан в РФ иноагентом - прим.ред). У Пугачевой замки, алмазы и «денег девать некуда». (Сабир задается важным вопросом: «Стоит ли Примадонна у плиты?» Приходит к выводу – «нет», и негодует). И интересоваться - почему Алла Борисовна так злит Сабира? - бессмысленно. Почему – именно она, а не, к примеру, труженики русского списка «Форбс»?
А злость ли это? Или старая, ворчливая любовь…
…Так бывает в долгих путешествиях. Ты теряешь связь с материком. Твой дом – кабина. Дорога. Небо. Ты неподвижен – а весь мир плавно течет перед тобой. Россия – просторная, светлая, населенная добрыми людьми. И в этот сладкий миг гармонии я…
«ЮЖАНЕ» ТУТ НЕ ПРИЖИВАЮТСЯ
- Эй, - кричал проводник по Омутинскому району Тюменской области. Он тревожно всматривался в обступающие сумерки
- Эй! – возмущался он моим блаженным видом.
- Ни в коем случае, не втягивайтесь в разговоры. Тут половина села сидела. Ребята конкретные. Они (с глубочайшим уважением) забор скотомогильника украли.
- Скотомогильника? - рассеянно вслушиваюсь.
Мы, оказывается, уже второй час ищем село Казармы, которое на днях постановлением тюменского правительства потеряло последнее – адрес. Теперь, уж точно – нет его. Вынесен селу смертельный приговор.
Мы проезжали мимо. Решили - почему бы не взглянуть на Казармы. В последний раз.
Омутинск (от слова «омут» - тут в речках их много) старинный поселок с купеческими домами. И стандартным сельским укладом. Зарплаты чуть больше прожиточного минимума, выручают огороды, да выплаты за колхозные паи. Самые крупные магазины и гостиница, конечно, как здесь говорят, принадлежит супруге районного начальника (они выстроены из красного кирпича - отличительный знак).
Несчастные Казармы стояли у села Вагой, имеющего в округе славу, не то что недобрую. Это село-головоломка. Что с ним делать? Металлический забор скотомогильника был украден сразу же. Поставили деревянный. Исчез. Теперь у властей интересная научная задача – найти в природе материал неинтересный местным. Вроде как без забора нельзя – нормативы. Но нельзя и с забором – беспощадный народ.
Наш гид, случайно «пойманный» у заправки мелкий бизнесмен, рисовал черную картину. Вагой до того суров, что там даже нет «южан» (гид употребляет, конечно, более глубинное слово). Не приживаются…
Ладно. Погружаемся в Вагай. В поиске неуловимых Казарм у одного домика кричу – «Здравствуйте! Есть кто дома?» Окна светятся. Во дворе хрюкают, мычат, блеют. Стучусь. Дверь открывается. И у меня аж слезы. Четверо ребятишек. Чумазых, сельских, словно из старого кино – самой старшей лет шесть. У нее (на которой, похоже, и держится дом) на руках годовалый, остальные за спиной – выглядывают. «Мама посла на лаботу, сколо будет».
Сосед – улыбчивый добрый казах Нурсултан. Говорит, назвали в честь Назарбаева. Руки черные, только с работы. Жизнью вроде доволен (вопросительно смотрю на гида, тот разводит руками: «казахи - не … южане, казахи - красавцы!»).
Казах Нурсултан встретился путешественникам после своей рабочей смены.
Фото: Иван МАКЕЕВ
Фото: Иван МАКЕЕВ
Заходим к фермеру, чья груда техники неряшливо разбросана за околицей - словно СССР жив. В глазах боль. Ну, вот думаю - сейчас врежет государству. За тарифы, за невнимание к селу…
А фермер, суровый дядька лет пятидесяти, говорит:
- К властям нет вопросов. Ни к федеральным. Ни к региональным. Хотя... Есть у меня одна претензия к власти, - зло смотрит на деревню, - слишком много денег людям дает. Испортили народ.
«ЛЮДИ НЕ ХОТЯТ ЗАРАБАТЫВАТЬ!»
Эту встречу в Вагае я теперь вспоминаю часто. Посреди села мы сошлись с фермером в мировозренческом споре. Он говорил:
- Думаете, проблема в том, что половина моих работников сидела 15-20 лет? Нет – их прошлая жизнь, на работу не влияет. Что они поголовно пьют, и я за ними хожу, как за детьми, сопли подтираю - у этого скоро запой, этого зашивать пора? Дело привычное. Беда в том, что государство наплодило столько дотаций, пенсий и пособий, что на деревне работать бросили. Зачем? Они фиктивно разводятся, «матери одиночки» получают пособия, то-се, набегает 30-40 на семью. Они и огороды и скотину забросили – зачем работать, когда вместо сельского хозяйства – «Пятерочка»?
- Люди не хотят зарабатывать много, ради лишней тысячи и пальцем не пошевелят, - подтвердит мне потом хозяин местной стройфирмы Сергей, который нас повезет из Омутинска. - Я местных на работу не беру принципиально – дни рождения, свадьбы, ипохондрия, меланхолия, это сводит с ума! Штрафуешь за невыход на работу – на 20 процентов, на 30 – по фиг. А потом смиряешься – черт с тобой. Они понимают – рабочих рук не хватает, кругом одни бездельники… Поэтому у меня только вахтовики. И то, приезжает сварщик – живое божество, чья зарплата начинается со 150 тысяч. Лишнюю десятку поднять после работы? Неа. Живут в свое удовольствие…
Народ поругивал и глава района Олег Кузнецов. Но я сопротивлялся фермерскому дарвинизму. Пойти по китайскому пути? Оставить людей без пособий, без пенсий, чтоб те, вынужденно стали трудолюбивыми? Уйти от политики контролируемой бедности, когда работай - не работай, а получаешь те же деньги?
Глава Омутинского муниципального района Олег Кузнецов.
Фото: Иван МАКЕЕВ
- Нужна национальная идея, - доказывал мне фермер. - Без нее наш народ – стадо потребителей, живущее только для себя?
- А для кого жить? – спрашиваю.
- А как мы жили! – кричал фермер. - У меня в молодости ничего не было, даже телевизора, но я вкалывал, потому что хотел чего-то добиться. Мы жили с идеей, что строим великую страну! А что сейчас?!
Скоро мы охрипли…
А Казармы все-таки нашлись. Последние развалившиеся дома. Словно остатки вымершей цивилизации…
Фото: Иван МАКЕЕВ
ВЕСЕЛЫЙ ГОРОД И НЕМЕЦКАЯ ДЕРЕВНЯ
Да, простит нас Омск! Мы обречены въехать в него с шуточками. Как в Урюпинск. Ведь одна из главных достопримечательность города – самоирония. Здесь есть бар – НППО («Нельзя просто покинуть Омск»), сайт великого омского метрополитена, состоящее из одной станции («Самое компактное метро в мире»). И сотни шуточек, обычно начинающиеся с фразы: «Ходят легенды - однажды какому-то счастливчику удалось уехать из города...»
Успенский кафедральный собор Омска.
Фото: Иван МАКЕЕВ
Омский метрополитен должен был стать третьим в Сибири после Новосибирского и строящегося Красноярского.
Фото: Иван МАКЕЕВ
Хотя, по моему наговаривают на Омск. Он симпатичный. С набережной, парками. Словно закомплексованный подросток, город еще не знает, что он уже красив, а скоро будет еще и удачлив…
Фото: Иван МАКЕЕВ
Фото: Иван МАКЕЕВ
Тут Иван Макеев – именем редакции - отбирает компьютер. Он нашел поблизости деревню Неудачино, и считает, что это (бедный город!) омская тема.
Дальше пишет Макеев:
«Кресты и могильные плиты чуть припорошены свежим снегом. Лишь ветер гуляет по кладбищу на въезде в село. Неудачино.
Фото: Иван МАКЕЕВ
С виду село как село. Но чисто. Почти нет разрушенных домов, а над коньками крыш возвышается башня с часами.
Продавщица недоверчиво косится на камеру.
- Нормально живем, нет тут неудач, все как у людей, - коротко бросает она.
Над Неудачино высится башня с внушительными часами.
Фото: Иван МАКЕЕВ
Домик напротив башни с часами — местный музей. Музей в деревушке из пары улиц! Встречает меня Иван Иванович. Панкрац. К таким, как я, он привык. Про Неудачино говорит с улыбкой. «В 1905-м году сюда приехали первые немцы. Добровольные переселенцы с Украины. Там земли мало. Почему сюда? А тут земля хорошая. Она принадлежала отставному царскому офицеру Неудачину. Он не хотел заниматься землей и распродал наделы.»
Иван Панкрац про родное Неудачино говорит с улыбкой.
Фото: Иван МАКЕЕВ
Сейчас, правда, тут ничего не осталось. Был колхоз, сыроварня, да закрылись. Местные сдают землю фермерам в наем. Некоторые работают вахтами в городе. Но тема предков тут сильна: в школьном театральном кружке костюмы для актеров - в немецком стиле. В домах говорят на немецком. Но на улице - на русском.
Фото: Иван МАКЕЕВ
Дома многие жители Неудачино до сих пор общаются на немецком.
Фото: Иван МАКЕЕВ
Странная деревня, думал я вскидывая в очередной раз палец на трассе. Закрытый мир старых устоев. Но местные дети, отучившись в городе, упорно возвращаются в Неудачино. На землю предков. Почему же мы стремимся в «человейники», забывая о корнях?»
Продолжение следует
ТРАНСЛЯЦИЯ
Как живет настоящая Россия: Журналисты Ворсобин и Макеев едут автостопом от Калининграда до Владивостока
Через бесконечные разговоры с простыми людьми, случайные встречи и сотни километров дорог корреспонденты KP.RU прокладывают новый путь к русскому сердцу (подробности)