Эйнштейн ненавидел носки, раздавал свою зарплату и часто говорил о Боге: Настоящие истории о величайшем физике

Альберт Эйнштейн дружил с «отцом атомной бомбы» Робертом Оппенгеймером, хотя осуждал бомбардировку Хиросимы и Нагасаки (два гения в реальной жизни).

Фото: GLOBAL LOOK PRESS

14 марта исполняется 145 лет со дня рождения Альберта Эйнштейна. Хотя мы прекрасно представляем его портрет, его личность как бы растворяется в мемах и штампах. Вот он показывает язык, вот парочка остроумных (и не очень) его шуток, и все.

В 1956 году в журнале «Успехи физических наук» АН СССР появились мемуары польского ученого Леопольда Инфельда, который долгие годы работал бок о бок с гением и даже вместе с ним написал книгу. Мы наткнулись на статью, роясь по другому поводу в пыльных архивах. Насколько нам известно, эти воспоминания никогда не привлекали внимания широкой аудитории.

«САМЫЙ ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК В МИРЕ»

Инфельд, абитуриент, приехал в 1920-е годы в Берлин и столкнулся с тем, что немцы не берут на учебу славян. Ему посоветовали: Эйнштейн поможет, просто позвони. Трубку взяла женщина. «Приезжайте прямо сейчас».

Выслушав незнакомого юношу, гений признался:

- Я охотно написал бы вам рекомендательное письмо в прусское министерство просвещения, но это ни к чему не приведет.

- Почему?

- Потому что я дал уже очень много рекомендаций. - Потом добавил тише, с усмешкой: - Они антисемиты. Он на минутку задумался, шагая взад-вперед по комнате.

- То, что вы физик, упрощает дело. Я напишу несколько слов профессору Планку; его рекомендация значит больше, чем моя.

И вот уже два гения, имена которых входят в любой учебник, заняты судьбой студента с востока. Рекомендация сработала. В середине 30-х, когда нацизм стал расползаться, как масляное пятно, по Европе, Эйнштейн выхлопотал протеже приглашение в США, в Принстон, где сам преподавал.

Инфельд говорит, что Эйнштейн был «самым добрым человеком в мире». Каждый день он кому-то помогал. Его любимой книгой был «Дон Кихот». Он считал, что зарабатывает «слишком много», и раздавал деньги своим студентам. Однажды он дал в США скрипичный концерт в пользу беженцев из Германии, собрал 6 тыс. долларов (очень большие деньги в то время), и отдал их со словами: «Вот то немногое, чем я могу помочь».

НЕБРЕЖНОСТЬ В ОДЕЖДЕ

Ученый просто напяливал на себя все, что было под рукой. Свою коричневую кожаную куртку заносил до дыр. Брюки вечно мятые. Галстука и носков не признавал. У рубашек - висящие на честном слове пуговицы без обязательного тогда воротничка.

Инфельд считает, что так Эйнштейн спасал себя от «быта». Человек, свободный от условностей, достигает большего.

Альберт Эйнштейн и Роберт Оппенгеймер в оскароносном фильме «Оппенгеймер». Фото: Кадр из фильма «Оппенгеймер»

РАССЕЯННОСТЬ

Он мог долго искать лист бумаги, который лежал у него перед глазами. Очевидцы терпеливо ждали, никто не смел указать.

Все почему-то робели в его присутствии. Он удивлялся:

- Почему все так меня боятся?

Газетчики преувеличивали «рассеянность гения» и писали всякое. Эйнштейн не читал газет и ничего этого не знал. Однажды ему прочитали вслух один такой «шедевр». Журналист никогда не видел ученого и наделал кучу ляпов. Якобы он носит очки, живет на шестом этаже и появляется в лаборатории ранним утром (а физик любил поспать). Все покатывались со смеху, сам мэтр выслушал без внимания и тут же обратился к своим делам.

О БОГЕ

Мозг Эйнштейна - это машина, занятая только физикой. Но вдруг он замирал, смотрел в окно и произносил:

- Красиво-то как.

В красоте природы он видел Замысел Творца. Эйнштейн говорил, что не согласен с квантовой механикой, потому что она «некрасивая».

Бога он вспоминал «чаще, чем священники». Но у него с Ним были свои отношения.

- Альберт, мы точно будем работать в воскресенье? - как-то поинтересовался Инфельд.

- Почему бы нет, Леопольд? Бог тоже работает в воскресенье.

В другой раз, увязнув в расчетах:

- Бога не интересует, как мы вычисляем. Сам Бог вычисляет молниеносно.

ТРИСТА СЛОВ

Он так и не выучил толком английский, освоил лишь 300 слов. Но умудрялся доносить свою мысль ясно и четко. Как-то он говорил с итальянцем, который не знал английского вовсе (а Эйнштейн - итальянского). Они прекрасно поняли друг друга и вместе пошли обедать.

У него не было проходных или мелких идей. Изложение даже мимолетной мысли он начинал пусть с короткого, но философского обоснования. «Практическая польза», «внедрение в производство» его не занимали вовсе.

С ним было очень трудно работать. Хотя он говорил медленно, кратко и ясно, собеседник только думал, что уловил смысл. Инфельд вспоминает: часто, уже придя домой, ночью, прокручивая в памяти день, он наконец понимал, что имел в виду Эйнштейн. Утром он радостно несся в лабораторию… и узнавал, что у Эйнштейна уже две новые идеи.

Кстати

Фото: Дмитрий ПОЛУХИН

БРЕМЯ СЛАВЫ

На прогулках Инфельд аккуратно уводил Эйнштейна от людных улиц. Народ просто останавливался и глазел на ученого.

Завидев его, тормозили роскошные машины; люди выходили и просили сделать фото. Он замирал на минуту, кадр сделан, Эйнштейн идет дальше.

Однажды Инфельд и Эйнштейн пришли в кино, но билетов не было. «Для вас всегда найдется билетик», улыбнулся контролер, добавив, что, когда про Эйнштейна снимут фильм, он станет первым зрителем.

- Я завидую рабочему, у него есть личная жизнь, - как-то сказал ученый.

Он искренне удивлялся своей славе: Эйнштейн считал, что его работы никто не читает, и на физику всем наплевать. «Никому нет до этого дела», - повторял он. В юности он написал популярную книгу о теории относительности. На обложке значилось: «Предельно понятная». Никто ее не купил (ведь тогда Эйнштейна никто не знал). «Надо было написать, предельно непонятная», - смеялся гений.

Эйнштейн был прав, считает Инфельд: несмотря на «звездность», коллеги не любили ученого и вставляли шпильки по поводу и без повода. Однако в СССР приняли теорию относительности безоговорочно.

О СЧАСТЬЕ

Эйнштейн считал себя счастливым человеком, потому что «мне никогда не приходилось думать, как заработать на жизнь».

Он искренне считал, что служит Богу и Бог дает ему пропитание. Он любил Бога, а Бог любил его, это ли не счастье.

А вдруг вышло бы так, что контракт Эйнштейна и Бога не состоялся? «Тогда я бы работал руками», - признавался Эйнштейн. Он рассматривал две профессии: сапожник и смотритель маяка.

СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ

Откуда внутри нас радиация и опасно ли это (подробнее)