Иван Тимофеевич не только сохранил жизнь в нечеловеческих условиях, но и вернулся в небо. Фото: Wikimedia Commons
В серии русских робинзонад особняком стоит история выживания советского пилота Ивана Куницына, которую тоже подсказали наши читатели. На долю летчика выпали невероятные испытания, которые могли его убить в любую секунду 68-часовой одиссеи. Но он выжил вопреки всем научным расчетам. Единственный в мире справился с такими обстоятельствами, из которых никто не выходил победителем.
Ноябрь 1962 года. Пилот истребителя капитан Куницын проводит обычный тренировочный полет над Белым морем. Обычным он был до той самой секунды, пока у МиГ-19 не отказало управление. Летчик пытался как-то реанимировать самолет, но борт не реагировал. Спасение было только в немедленном катапультировании. Хотя спасение ли? На сотни километров вокруг - северное море. Именно в этих местах во время войны был потоплен немецкий транспорт. Большая часть экипажа сумела его покинуть, но не продержалась на волнах и часа. Тогда тоже стоял ноябрь…
…Резкий - на грани потери сознания - выброс из самолета, короткий полет с парашютом, резкое и глубокое погружение в воду. Воду настолько холодную, что, вынырнув - и то только благодаря спасжилету, - забываешь, как дышать. Пытаешься вдохнуть воздух, перемешанный с солеными брызгами, а организм не реагирует. Это продолжается всего несколько секунд, но они кажутся часами… Очень многие мгновения тянулись целую вечность в последующие трое суток...
Наконец сумев сделать глубокий вдох, Иван огляделся. Рядом автоматически надувалась лодочка из спасательного комплекта. Куницын поплыл к ней, дождался, пока она обретет окончательную форму, и, коченея, с огромным трудом перевалился через борт. Два нерадостных открытия ждали его. Во-первых, лодка была наполовину заполнена водой. Во-вторых, отсутствовали весла и рюкзак с ракетницей, продуктами, спичками… Было от чего опустить руки. Но летчик их не опустил - в самом прямом смысле.
Сначала Куницын принялся ладонями вычерпывать воду из лодки. Осознав бесполезность занятия - волны все время перехлестывали через борт, - принялся грести в сторону группы островков, которые видел перед падением. Греб распухшими руками, промокший насквозь, дрожащий от холода. Спускалась темнота, а вместе с ней и падала температура…
Никаких спецкурсов по выживанию Куницын не проходил - их тогда еще не придумали. Но, как человек не чуждый спорту, он имел простые представления о работе организма, которые помогли ему спасти жизнь и здоровье.
Первое, что понимал летчик, - нельзя отдыхать и тем более засыпать. Только постоянное бодрствование и физическая нагрузка способны поддержать в теле слабый огонек жизни. Потому он греб - греб без сна всю ночь.
Второе, нельзя допускать потери чувствительности в ногах и руках. Потому капитан периодически делал элементарные физические упражнения, которые позволяло тесное пространство надувного плотика. Вращал руками, сгибал и разгибал ноги, наклонялся, растирал немеющие участки. Это все позволяло разогнать кровь и избежать обморожений…
А самое главное, он не допускал плохих мыслей о гибели, повторяя как молитву: «Я выживу, я вернусь». Лишь в начале ХХI века подобной практике начнет учить психолог, спортсмен и специалист по выживанию Вадим Шлахтер. Он разработал ее после чудесного спасения: провалившись под лед в паре десятков километров от жилья, утопив куртку и шапку, Шлахтер не погиб в жестокий мороз. Мокрый насквозь, он шел максимально быстрым шагом, не останавливаясь ни на секунду, махая руками, делая наклоны и повторяя: «Я дойду, я не заболею, болеют одни уроды, я спасусь!» Таким образом он ввел себя в подобие транса. Советский офицер, оказывается, изобрел подобный способ спасения на полвека раньше кандидата психологических наук.
Куницын слышал, как в тумане над ним проходили самолеты и вертолеты, где-то стучали двигатели катеров. Эх, если бы у него была ракетница… В один из моментов, когда корабль, как ему казалось, проходил совсем недалеко, Иван сделал несколько выстрелов из табельного ПМ. Его не услышали…
Спустя несколько часов в кромешной тьме он увидел далекий огонек. Только присмотрелся - свет потух. Показалось?.. Нет - снова загорелся… И снова потух. Черт побери, это же маяк! А где маяк - там земля и люди. Куницын начал грести с удвоенной силой.
Под утро из тумана показались очертания острова с деревянной башней маяка на скале. Едва не погибнув при высадке на острых камнях, измученный и ослабевший летчик взобрался на гору. Снова печальное открытие - маяк автоматический, остров необитаемый. И еще одна большая проблема: перестав грести, Иван понял, что больше не может противостоять сну и скоро отключится. А это верная смерть.
Единственный способ выжить - развести костер, согреться, просушиться, подать сигнал… Единственный способ его получить - от ацетиленовой горелки маяка. Пилот долго сбивал заржавевший болт фонаря рукояткой пистолета, но, когда поднес деревяшку к огоньку, онемевшие руки подвели: одно неловкое движение погасило огонь и надежду…
Было от чего прийти в отчаяние. Но и здесь Куницын не сдался. Здраво рассудив, что на острове без физической нагрузки он не переживет ночь, летчик выточил подобие весел и вернулся в море. Путь лежал к другому далекому острову, на котором виднелся еще один работающий маяк.
Чудом он добирается до острова. Выползает на берег. Ноги не держат - делает себе костыли из веток и бесконечно долго добирается до маяка. Собирает костер, открывает будку, затем лампу… В этот раз он осторожнее сапера… Поджигает резиновый шланг шлемофона и, забыв про костыли, выходит из башни, падает на колени и просовывает трут в основание костра… Удача! Он будет жить.
Уже после спасения Куницын прочитал книгу об эксперименте французского доктора Алекса Бомбара, пересекшего океан на спасательной лодке. Запал в душу вывод, что попавших в экстремальные обстоятельства убивает не голод, холод, жажда или волны. Их убивают страх и пассивность. Этот закон Куницын тоже открыл самостоятельно, а потому не только выжил, но и вернулся в небо.