Дал в морду — штраф, а оскорбил — тюрьма?!

Екатерина Шульман. Фото: Александр Щербак/ТАСС

ВРЕЗАТЬ — МИЛОЕ ДЕЛО

- Выудил, Екатерина, для вас интересную информацию. Депутаты - еще старой Госдумы - накануне выборов успели предложить в пять раз увеличить штраф за драки. Раньше штраф был - тысяча рублей, теперь могут поднять до пяти. Выходит, ударить человека сейчас можно всего за тысячу. Ну или за пять – в будущем. Странные у нас законы. Например, оскорбил верующего – «двушечка» (два года лишения свободы. - Ред.), сгоряча послал власть – «двушечка»... А вот врезать прохожему – милое дело. Тысяча рублей и свободен!

- Разница суровости наказаний в Уголовном кодексе – интересное явление. С одной стороны, когда вы сталкиваетесь с преступлением лично, вам начинает казаться, что даже нарушение правил езды на электросамокатах должно караться смертной казнью. Потому что затронуло именно вас.

С другой стороны, в Уголовном кодексе новой России сохранился советский скелет - преступления против государства (они же бывшие преступления против социалистической собственности) особо опасны и должны караться сурово. Другое дело - когда один пролетарий набил морду другому. Это, конечно, нехорошо и осуждается, но в принципе ничего подрывающего основы строя. Поэтому слишком серьезно наказывать не стоит.

Или возьмем экономические преступления – «резиновая» статья 159-я «мошенничество» - это же явно бывшая советская «спекуляция». Спекуляции уже не караются, за то под мошенничество можно подвести практически любой бизнес. А если дело касается бюджетных денег, то преступлением становится что угодно. На директора школы завели уголовное дело, потому что деньги для ремонта крыши он потратил на ремонт крыльца. Ага, «нецелевое использование»!

И получается - гражданам бить друг друга разрешается. По мелочи воровать более-менее тоже. Иначе мы переполним тюрьмы. Но просто дать в морду человеку на улице – это одно. А если с неуважением к обществу или по политическим мотивам - это уже сразу преступление классом выше! И там уже другое наказание.

А как определить, было неуважение к обществу или нет?

МАГИЧЕСКИЕ ФРАЗЫ, РАЗРУШАЮЩИЕ ИМПЕРИИ

- Как-то в Балашихе меня пригласили быть понятым. Бывшего гаишника взяли с наркотиками. Потом мне следователь рассказал: этот гаишник сначала сбил ребенка. Но его отправили лишь под домашний арест, откуда он благополучно сбежал. И уж после этого - попался с дозой. Интересно получается - скажет кто-то возмутительное, к нему бегут 58 следователей. А сбил ребенка, государство вспоминает о гуманизме к обвиняемым.

- Объясню это извращение... Когда граждане сбивают друг друга на машинах либо колотят, то от этого страдает только сам поколоченный и сбитый. А когда какой-нибудь политический деятель вроде Платошкина говорит крамолу в интернете, ее слушают тысячи и тысячи. И тем самым основы государственного строя могут быть подкошены, они рухнут страшными обломками.

- И мы опять погрузимся в 90-е.

- И тогда уже все будут давить детей, обижать гусей и всячески безобразничать! Это все чушь собачья, но звучит убедительно. Поэтому сразу возникает объяснение того, почему ваш гаишник из Балашихи не виноват, а Платошкин виноват, а танцевавшая в храме Толоконникова из Pussy Riot еще больше виновата. Они - враги человечества, а простые нарушители – нет.

- Логично, что за призывы к революции, к насильственным акциям более тяжкие наказания. Вы говорите, это кривая логика? Но в народном понимании - вполне себе прямая! Все мы пережили 90-е. И многие уверены - если бы царь вовремя арестовал Ленина и Сталина, была бы благословенная Россия. И 500 миллионов человек жили бы сейчас в стране.

- В бескрайних границах Российской империи это точка зрения популярна, потому что соблазнительно проста. Все исторические потрясения, катастрофы происходят от того, что кого-то не додавили, дали слабину, допустили либерализм и окончательно все не заасфальтировали. Но империи падают не из-за того, что появляется смутьян и начинает чего-то говорить. Его никто слушать не станет, если для этого не будет почвы. Империи разрушаются, когда их срок подходит к концу. Когда они становятся неэффективными, а идеи, на которых они стояли, перестают быть нужными людям. И когда большая часть граждан думают, что от любых перемен они больше выиграют, чем проиграют.

Сейчас у нас другая ситуация. Многие считают, что страна развивается как-то не так, но перемены их пугают еще больше. И это равновесие может быть нарушено в любую сторону.

- Иногда это делается словом!

- Не бывает каких-то магических фраз, которыми можно разрушить город или построить дворец, развалить империю или поменять границы.

СТРЕЛЯТЬ ИЛИ ПОРОТЬ?

- Но даже на либеральном Западе преследуют за крамолу.

- В мире есть две школы. К одной принадлежим мы. Это европейская школа права, где государство берет на себя оценку, что можно говорить, а чего нельзя. И есть американская школа, в которой говорить можно что угодно, государство за это не карает. Отсюда у американцев разнузданность внутренней дискуссии, они там друг друга линчуют в Twitter страшно. Что пугает и нас и европейцев.

В Европе другие порядки. Нельзя отрицать Холокост или уравнивать Сталина с Гитлером. Нельзя клеветать публично. Иначе государство к тебе придет и оштрафует или посадит.

- То есть Россия - обычная европейская страна?

- Нет. Тут вопрос в вольности интерпретации. У нас слишком размыты нормы. Например, статьи о терроризме. Там не надо ничего взрывать, даже стирать белье террористам. Можно просто рассуждать, как псковская журналистка Светлана Прокопьева - почему человек совершает теракт. А это уже — оправдание терроризма. И получается - любое рассуждение о терроризме можно приравнять к нему самому.

- По вашему, в оправдании терроризма нет ничего опасного?

- Я сейчас скажу: народовольцы были героями. И правильно все делали. Так и надо было Вере Засулич стрелять в этого паразита Трепова (петербургского градоначальника, приказавшего выпороть революционера. - Ред.). Ну и что страшного произойдет от слов моих? Если я говорю: айда поджигать приют для сироток, - это призыв. Если я говорю: давайте начнем бить нерусских или русских, - это призыв. Но если я говорю: терпеть не могу вот эту этническую категорию, - это меня характеризует как дикого человека. И мои знакомые меня осудят. Но я не считаю, что государство тут должно вмешиваться!

- Европейские закон карают за оправдание нацизма. А, значит, нельзя оправдывать и экстремизм.

- Что такое оправдание? Если я скажу, что Геринг - красавчик, был мужчиной дивной красоты. Это оправдание или что? Кто определит? А я вам скажу, кто. Следователь.

- Экспертиза...

- ...состоящая из каких-то экспертов, на которых их коллеги по научному цеху смотрят с большим изумлением.

СУДОРОГИ РОЖДЕНИЯ

- Как тут не вспомнить стендап-комика Идрака Мирзализаде, пошутившего про «русский матрас». Семь-восемь слов его выступления стоили ему десяти суток заключения и выдворения из России.

- На широкую публику это производит впечатление - нацменам не дали обижать русских, власть за нас заступилась. Ведь представление, что где-то там, наверху, люди нерусские, оно бродит в народной массе, толще и гуще. И перед выборами людей порадовали. Отвлекли. Кстати, я обратила внимание, - теперь все друг друга заставляют извиняться. Это тюремная культура, в которой слова так важны. Нигде слова не имеют такую цену, как в местах лишения свободы. Там за них убивают... И мы все теперь в таком проницаемом пространстве, в котором каждый должен думать - а не предъявят ли ему за слова? Я читала, что на выступления стендаперов уже приходят люди с блокнотиками, с диктофончиками и что-то записывают.

- К чему это все идет?

- Это выработка новой нормы. И горе тем, кто попадает в этот период. Правил пока нет. Государства не знают, как регулировать этот новый информационный океан. Люди не знают, что теперь можно, что нельзя. Норма появится, но мы присутствуем при этих судорогах ее рождения.

КСТАТИ

Государство вдарит так, что снесет и муху, и полголовы

Слушатель радио «Комсомольская правда» Рамзан из Москвы:

- Я настаиваю на цензуре! Я не одобряю низкопробные шутки. Их нужно решительно запрещать и истреблять. Этих стендаперов особенно.

Екатерина Шульман:

- Есть большая разница между «не одобряю» и «надо запретить». Запретить – это значит записать в Уголовный кодекс или Административный. Запустить правоохранительную машину. А вы уверены, что именно этого хотите? Вы представляете себе, как она работает?

Вы представляете, на кого она может внезапно обрушиться?

Вы уверены, что она будет эффективна?

Жизнь многообразна. Ее не поделишь на «запрещено» и «разрешено». Государство, как говорил в молодости Чубайс, тупой предмет. Оно действует по площадям. Оно не точечное, оно ковровое. Поэтому остерегайтесь его звать на каждую муху, которая неприятно жужжит у вашего уха. Государство вдарит так, что снесет не только муху, на и вам самим полголовы.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Какой будет Россия через 30 лет: прогноз экспертов

Прекратится ли переселение провинциалов в Москву? Остановится ли поток гастарбайтеров? Отколется ли Северный Кавказ? И не съест ли Китай нашу Сибирь? (подробно)