Магия мерзлоты и бирюзовых рек: продолжается экспедиция на Таймыре

Фото: Евгений Тумашов

Карское море – самая северная точка маршрута

Мыс Входной, где река Пясина впадает в Карское море. На вертолете из Норильска сюда лететь несколько часов. Места дикие – когда-то здесь была рыболовецкая база, но хозяйство давно заброшено. Неподалеку и разбивают лагерь ученые. По плану стоять здесь должны были одну ночь. Но погода на севере очень переменчива. Сильный, ветер, дождь и туман вносят свои коррективы. Обратный полет отложен… Впрочем, на этот раз участники экспедиции этому только рады. Лишние сутки – прекрасная возможность не только понаблюдать, но и прочувствовать на себе суровую красоту арктической природы.

«Удивительное место! Меня покорили необъятные просторы этого края: сильный ветер, ощущение пространства. А слаженная работа в группе оставила ощущение радости и счастья в душе», – поделилась впечатлениями научный сотрудник Института химии нефти СО РАН Елена Ельчанинова.

Фото: Евгений Тумашов

Вода в реке чистая, хоть и с легким солоноватым привкусом, но все пили оттуда. А во время отбора проб ученым повезло увидеть тюленя в естественной среде обитания: «Встреча с тюленем, свободно парящие чайки, большое разнообразие мхов, сладкая голубика. Это впечатляет!».

Специалисты по наземным экосистемам на каждой точке отбирали пробы воды, донных осадков, почвы, делали описание растительности. Особый интерес представляли дальние заброски – они пришлись на территорию севернее озера Пясино. Ученым предстоит дать ответ на один из главных вопросов, ради которого и затевалась экспедиция: попали или нет нефтепродукты в реку Пясина, вытекающую из озера, и дошло ли загрязнение до Карского моря – объяснил основную задачу руководитель полевого этапа БНЭ Николай Юркевич: «Озеро Пясино – это своего рода естественный фильтр. Есть предположение, что если часть нефтепродуктов и попала из реки Амбарной после бонов в озеро, то она там и осталась. Потому что севернее озера и вплоть до Карского моря ни нефтяной пленки, ни постороннего какого-то запаха мы не увидели».

Фото: Евгений Тумашов

Экосистемы близки к естественным

Вода в реке Пясина бирюзового цвета. Рыбы много – водится сиг, муксун, чир, и конечно, щука. Поэтому уха на дальних забросках обязательное блюдо в меню. Растительный мир тоже весьма разнообразный. Если южнее озера по берегам ручьев и рек встречались в основном ивы и хвощ, то по берегам Пясины растут даже лютики, ромашки и незабудки.

«Тут такие заболоченные луга. «Щучка» – злак такой, низенькая травка такая, её здесь много», – рассказал о своих находках для гербария ботаник с сорокалетним стажем доктор наук из ЦСБС СО РАН Михаил Телятников. «Чуть дальше осока. Встречаются и цветы. Вообще здесь у истока Пясины 5-10 видов растительности – для такой местности это нормально, больше их и не бывает. Это очень близко к естественному состоянию растительности».

Фото: Евгений Тумашов

Почва – «зеркало» и «память» ландшафта

Одна из самых тяжелых и трудных работ – у почвоведов. На каждой точке нужно сделать несколько прикопок, а потом еще и тащить на себе лишние несколько килограммов образцов. Копать на севере непросто – местность каменистая. Но пока обходятся без кирки, одной лопатой – значит сетовать не на что, отшучиваются ученые. Копка также важна, как и последующий анализ почвы в лаборатории – поделился секретами профессии почвоведа Денис Соколов старший научный сотрудник Института почвоведения и агрохимии СО РАН: «Втыкаю лопату в землю – и уже чувствую, какая тут почва, какая у нее плотность. Когда лопатой откидываю землю, тоже подмечаю – ага, вот здесь такая структура».

Денис Соколов изучает почвы уже 15 лет. Сделал прикопку на берегу реки Пясина в месте, где еще месяц назад стояла вода. Если бы тут прошли нефтепродукты, они частично отложились бы в почве. «Почва – это не только зеркало, но и память ландшафта», – объясняет Соколов. «Здесь благоприятные условия мы увидели. Потому что явно растительность тут с прошлого года осталась, если бы было загрязнение, мы бы это здесь увидели тоже».

Фото: Евгений Тумашов

Сила мерзлоты

Мерзлота скрывает в себе неуемную энергию и силу – объясняет магию объекта своих исследований Сергей Сериков. И тут же приводит пример – если бетонные сваи неправильно забиты, мерзлота может «выплевывать» их как зубочистки: на «пятку» сваи давит масса около пяти тонн. Чтобы подобного не произошло, заведующий Игарской геокриологической лабораторией Института мерзлотоведения СО РАН вместе со своим коллегой Павлом Заболотником исследует состояние и положение многомерзлых горных пород. На территории в районе ТЭЦ-3 и ручья Безымянный мерзлотоведы провели термометрию более 30-ти скважин и изучили результаты бурения еще трех: от 7 до 12 метров глубиной.

Фото: Евгений Тумашов

«Мы дошли уже до глубины 7 метров, где льдистость уменьшается – там она составляет не больше 10%», – говорит заведующий Игарской геокриологической лабораторией Института мерзлотоведения СО РАН Сергей Сериков. «Надеемся, что к концу бурения мы выйдем на коренные породы, и тогда сможем определить мощность рыхлых отложений. Почему нам интересны именно границы коренной породы? Потому что это прочное основание для строительства. И мы должны знать мощность рыхлых отложений, чтобы потом можно было что-то прогнозировать и делать выводы».

Ученые из нескольких отрядов уже завершили работу. За 2 недели полевых работ они собрали проб общим весом около 300 кг. Образцы предстоит тщательно отсортировать и упаковать. Детальный анализ проведут уже дома – в своих научных институтах. А на смену им уже прилетают другие ученые. В середине августа к экспедиции присоединится геохронологический отряд.