С Никитой Михалковым случился «Солнечный удар»

На съемочной площадке режиссер (в центре) входит во все тонкости.

О новых лицах

- Расскажите про ваш новый фильм «Солнечный удар».

- Сейчас та стадия, когда к работе приступил мой замечательный Мича Заец, монтажер Кустурицы, с которым мы делали «Утомленных солнцем-2». У нас материала на 120 часов, и сейчас мы складываем «кишку».

Я ведь шел к этой картине очень долго, написал заявку на «Солнечный удар» почти 37 лет назад, когда Бунин еще был запрещен. Но я надеялся, что когда-нибудь мне все равно дадут его экранизировать. Потом мне пришла в голову идея совместить «Солнечный удар» с «Окаянными днями», страшным свидетельством исхода Белой армии (и вообще русской интеллигенции) из страны. И это соединение показалось мне особенно важным именно сегодня.

- Видел лица исполнителей главных ролей, они потрясающе красивые! Где вы их нашли?

- Сначала появился Мартинс Калита из латышского театра в Лиепае, а потом я увидел в Киеве студентку психфака Киевского университета Викторию Соловьеву.

- То есть исполнительница главной роли не профессиональная актриса?

- На момент нашего знакомства она не была актрисой. Мы случайно оказались за одним столом в 2007 году, когда мы только готовились к съемкам, и я сказал: «Слушайте, может быть, вам попробовать актерским делом заняться?» Понимаете, огромное значение имеет, как человек молчит. Когда он говорит, он может казаться глупым или умным, но он определенен. А мне была нужна тайна. И когда я увидел ее, это был удар!

Александру Адабашьяну тоже нашлась роль в фильме по Бунину.

- А как незнакомая молодая девушка может оказаться с вами за одним столом?

- Мой киевский приятель привел ее на мою творческую встречу, а потом пригласил нас поужинать. Во время застолья она изобразила, как разговаривают братки в ее родном городе Торезе, и это было очень убедительно. Короткая зарисовка, всего 4 секунды. Вот я и предложил: «Давайте попробуем!» Она приехала в Москву, поступила в Щепкинское училище и в 2013 году окончила его с красным дипломом. И теперь я горжусь тем, что разглядел талант.

О женщинах и мужчинах

- Знаете ли вы, что вас часто сравнивают с Львом Толстым? В том смысле, что считают вас женоненавистником.

- Нет, нет, нет… Ну разве Люся Гурченко в «Пяти вечерах» - это негативный образ? А Лена Соловей в «Рабе любви»? А Бадма в «Урге»? Нет, конечно, я не женоненавистник. Но достаточно хорошо знаю женщин, чтобы быть откровенным по их поводу.

- А почему вы никогда не играли романтических героев, этаких стопроцентно положительных мужчин? Почему в ваших персонажах обязательно есть что-то негативное?

- Ну как я могу выбрать себе роль стопроцентно положительного героя? Я бы лгал (смеется)… Кстати, мне часто говорят, что в «Жмурках» я показал недругам мое истинное лицо! (Смеется.)

«Мне не надо оправдываться»

- Не так давно беседовал с вашим братом, и он меня сильно удивил репликой: «Я столько фильмов снял, а меня ни разу не хвалили!» У вас тоже ощущение, что вы недохвалены?

- Знаете, Женя, в чем мое счастье? В том, что мне не нужно, вспоминая о прошлых работах, говорить: «Ну, брат, такое время было…» Мне не надо оправдываться. Я подписываюсь под каждой своей картиной. Я ни одной картины не делал ни для Политбюро, ни для власти, ни для денег, ни для славы. Я пел то, что пелось. А рядом были те, кто пел вместе со мной, и те, кто слушал.

Актеров для главных ролей в «Солнечном ударе» Михалков нашел не в России. Студентку психфака Викторию Соловьеву - в Киеве. Актера Мартинса Калиту - в Лиепае.

Когда вспоминаю «Утомленных солнцем», думаю: как это здорово, когда 300 человек после 8 лет совместной работы не хотят расходиться. Когда в последний съемочный день на реплику: «Всё, снято!» - следует ответ: «Ой, погодите, а разве мышку крупным планом вы не собирались снимать?» «Ах, да, конечно, давай». Это нельзя симулировать…

- Создание рабочей атмосферы - это одно. Создание продукта - другое.

- Нет. Если рабочая атмосфера создана правильно, то она будет перенесена на экран.

- А в чем секрет? В подборе команды, кастинге?

- Кастинга у меня, как правило, нет. Когда мы пишем сценарий, то имеем в виду конкретных людей. Я ненавижу кинопробы. Мне неловко смотреть, как актер, который хочет получить роль, пытается делать вид, что ему все равно. Ставлю себя на его место... Я ведь через это прошел. Поэтому у меня есть замечательный кастинг-директор. Такая чудная Сергеева Ларик-Фонарик, которая и подбирает исполнителей. А я отсматриваю только тех, о которых она говорит «да»...

Помню, когда мы готовили «Утомленных солнцем», я объяснял ей, каким должен быть персонаж старика Пимена, лагерного мудреца. Его по ходу сюжета спрашивают про закон, а перед ним как бы возникает Уголовный кодекс, который он словно в воздухе перелистывает. И я говорю: «Знаешь, каким он должен быть? Как Гафт». А она отвечает: «Ну и пусть будет Гафт!» Я говорю: «Ты что, с ума сошла? Там эпизод на 16 секунд! Какой Гафт, ты что?» А она: «Ну так позвоните ему…» Я звоню: «Слушай, ты знаешь, у меня, Валь, есть роль, не роль…» «А что?» - «Не знаю даже что». - «А где?» Я говорю: «Там-то». «Когда?» - «Вот тогда-то». - «А машина будет?» Я говорю: «Конечно».

О свободе и выборе

- ...По-моему, Алешковский сказал, что свобода - это абсолютное доверие Богу. Гениальная мысль! Не вера, а именно доверие. Раз так, раз ты за меня отвечаешь, тогда я готов. Именно в доверии заключается потрясающая внутренняя свобода. Она сродни русскому ...дяйству… Это потрясающее ощущение. Мама, бывало, говорила: «Значит, так надо…»

- То есть она была фаталисткой?

- Нет, она просто верила, что, если что-то происходит, значит, так надо. И воспитывала это ощущение и во мне, а потом и в моих детях. Она не раз повторяла: «Если тебе что-то катится прямо в руки, только протяни и возьми, подумай: сколько из 10 человек от этого бы на твоем месте не отказались? Если больше пяти, то откажись». С тех пор, если есть ворота и калитка, я вхожу в калитку. А если она закрыта, то прошу ее открыть. Вхожу только через узкие врата.

ПРИГЛАШАЕМ:

На концерт певицы Мары!