Операция «Доктор Вальтер»

Романтика добрых дел

Дмитрий ШПАРО, директор Клуба «Приключение»

В прошлом году в балтийском выпуске «Комсомольской правды» было опубликовано несколько материалов об экспедиции «Арктика – 2010», посвященной 165-летию Русского географического общества. Один из отрядов, мы его называли «Новосибирским», под руководством Екатерины Колесниковой работал на острове Котельный - самом большом в архипелаге Новосибирских островов. Задача экспедиции была простая: восстановить памятник на могиле Германа Вальтера - врача, зоолога, охотника, участника Первой русской полярной экспедиции под руководством Э.В.Толля.

Дмитрий Шпаро - директор Клуба «Приключение»

Тем летом перед участникам экспедиции предстала безрадостная картина: на землю упали могучий металлический крест и некогда элегантная ограда, а гроб с останками Вальтера вечная мерзлота вытолкнула на поверхность. В результате проделанной год назад работы теперь арктический погост, словно саркофаг, оберегали части железных бочек – они должны были спасти останки Германа Вальтера от любопытных зверей. Всем стало ясно, что требуется перезахоронение.

Прошел год. Члены Новосибирского отряда мечтали снова попасть на Котельный. Почему – мечтали? Думаю потому, что им посчастливилось своими руками прикоснуться истории. Потому что Котельный – это Арктика, заповедное место. Потому что не каждому выпадает в жизни возможность сделать что-то благородное, за что никто не упрекнет, а все с пониманием скажут спасибо. И еще потому, что подобрались духовно близкие люди. Романтики. Энтузиасты. Честные, открытые красивые люди. На остров Котельный они ехали в отпуска, зная, что не получат за свою работу ничего, кроме морального удовлетворения.

Итак, экспедиция «Арктика – 2011». Новосибирский отряд в полном составе, плюс два новичка, без которых не обойтись: Сергей Никитин – знаменитый московский врач-эксперт и Равиль Галеев – молодой антрополог, помощник маститого Никитина. О том, что происходило на острове Котельный, повествует дневник руководителя экспедиции Екатерины Колесниковой.

И еще – за минувший год при участии наших эстонских коллег мы нашли родственников Германа Вальтера. Этой кропотливой работой занималась Юлия Бачина, которая рассказывает о деталях своих поисков. В результате на перезахоронение доктора Вальтера прилетели его родственники и эстонские земляки.

Карта острова Котельный, где был захоронен полярник Герман Вальтер

Суровая правда Севера

Дневник руководителя экспедиции Екатерины Колесниковой

21 июля: такое здесь лето

Посадка на острове Котельный, все как по нотам, все по расписанию. В аэропорту Тикси удивили пилоты: попросили дать им информацию про Вальтера – читали по дороге на остров. Добрались за час пятьдесят (ветер попутный, быстро и четко).

Новосибирский отряд (рабочую группу) на о. Котельный высадил вертолет Дальней авиации

Остров Котельный… Знакомый изгиб нашей косы, могила… На этот раз все делаем грамотно: один вертолет с оборудованием для работ садится на возвышенности на месте погребения, другой с кухнями-палатками – поодаль, там, где разобьем лагерь. Очень все знакомое, родное, нет ощущения погружения в неизвестность, как в прошлом году.

Как и двенадцать месяцев назад, первым делом идем к Вальтеру. На могиле дерн сполз, оголились бочки и сваи, вода вокруг, сильно перекошена табличка. Крест стоит ровно, но столбики покосились, венки валяются (с них ветер посрывал цветочки, ленточки и разметал по всей округе).

В таком состоянии обнаружили могилу доктора Вальтера участники экспедиции

Холодно – ветер, 5 градусов. Тут же соображаю, что мы не предупредили людей, кто прилетит сюда 29 июля на церемонию перезахоронения – потомков доктора Вальтера и эстонцев: надо брать зимние вещи!

Первый сюрприз - связи нет! Телефон жив наполовину – пишет, что зарегистрировался, что поймал сигнал, но никаких звуков не издает, никакими шорохами в трубке не балует. Тишина мертвая. Попробовали отправить смс – без ответа.

Первым делом пришлось разобрать «саркофаг», установленный в прошлом году

22 июля: бронзовая улыбка

Погода с утра – ветер, плюс пять, туман. Работы начинаем с вскрытия могилы. Разбираем саркофаг, с таким трудом и так экстренно возведенный нами в прошлом году… Когда сняли бочки, увидели – на гробу сидит наглый лемминг. Ловким движением Равиль поймал его, сфотографировал и отпустил. Нормальненько: грызун свил в головах гроба гнездышко.

Рука, которую мы обнаружили и «обнажили» в прошлом году покрыта белым длинным ворсом (~ 4 см), как белым мехом. «Плесень» - сказал судмедэксперт Никитин. Он называет себя «доктором со стопроцентной смертностью». Вооружившись лопаткой, он стал проворно, откапывать тело. Контраст с нашими робкими прошлогодними телодвижениями – профессионально, каждый взмах руки выверен.

Голова (череп): участки кожи и мышцы сохранны. Оскал обнажившихся зубов, пустые глазницы.

Наверно, иногда такие вещи необходимы, чтобы не забывать о бренности и о ценности жизни. Пытаюсь вызвать воспоминания о живом Вальтере – вот он улыбается, шутит, торопится, сосредоточен – воспоминания не мои, Толля. Опять взгляд на пустые глазницы, на оскал рта. Пропасть между улыбающимся мужчиной с ружьем и скелетом – чем ее можно заполнить? Как снова оживить в мозгу того Вальтера?

Скульптор Олег Слепов со своей работой - бронзовым бюстом Германа Вальтера

И тут… всплывает в голове вчерашнее утро: Олег Слепов показал нам бронзовый портрет Вальтера и мы смотрели с восхищением на молодое красивое лицо. Таким он останется для всех - красивым молодым, в бронзе. Мы - жалкая кучка, кто видел его останки. Но если бы не те обстоятельства, что собрали нас здесь, на безлюдном арктическом острове, и бронзового Вальтера не было бы.

Поставила бюст Вальтера к себе в палатку. Нравится смотреть на него. Сбившийся набок воротничок, серьезный и грустный взгляд. Лицо русского интеллигента начала 20 века. Удивительно, вот талант дан человеку – в металле передать выражение лица!

Работа очень тяжелая. Гроб вмерз. Из двух генераторов – ни один не работает. Изо всех сил пытаемся завести – толку ноль. Что за экспедиция такая!

Вечером один генератор таки завели. Тело Вальтера из гроба извлекли, начали копать могилу. Словом, в целом день более чем плодотворный.

23 июля: коварство вечной мерзлоты

С поиском места для могилы мы, кажется, оказались в такой ситуации, когда принять правильное решение просто невозможно. По совету директора Усть-Ленского заповедника Гукова мы выбрали место захоронения поближе к берегу, но при этом возникает опасность «ухода» могилы в море. Какие еще есть варианты? Смотришь на тундру подальше от берега – вся почва вспучена, влажная, толи в воде. Похоронишь Вальтера здесь - через год-два его опять вытолкнет, и памятник повалит взбесившаяся почва. Гуков говорит, что на скалистой земле у берега могиле лет 200 гарантировано, а в тундре – хоть каждый год приезжай ее восстанавливать. Удивительный край.

Узнаю новое слово – «кострить». Мужики «кострят»: чтобы сделать могилу - жгут костры, оттаивают мерзлоту.

Миллионы и миллиарды людей в нашем мире ничего не знают о докторе Вальтере. А в моей жизни он – целая вселенная. Благодаря портрету, сделанному Олегом, он почти ожил. Да он же такой молодой, красивый… В него можно было бы влюбиться.

24 июля: косолапый пришелец

Могилу в вечной мерзлоте приходится «копать» ломом. Работа адская - каждый удар в позвоночник. Мужики говорят – «ушли в забой». Голый лед с землей тверже бетона. Перфоратором и ломом, если отвоюем в день сантиметров 20 – удача. Нам нужно метр пятьдесят в глубину. Со стен стекает грязь и заполняет дно, без конца приходится черпать, сливать в старые носилки, поднимать вчетвером, относить в сторону, чтобы около могилы грязи не было. Но каждое топтание разрушает таинственный баланс в почве – повышается влажность, усиливается хлюпанье. Заколдованный круг. Если бы все делали в другом месте, дальше от берега, было бы еще хуже. Гуков был прав.

Руководитель отряда – Екатерина Колесникова

К вечеру упал туман. Он окружил все кошмарной завесой: вот берег, вот лед, а за ним как будто и нет ничего – только странная светящаяся стена тумана. На берегу видимость метров 100 – 200 максимум.

И именно в эти сюрреалистические часы в лагерь со льда пришел медведь. Он был рядом – метрах в двадцати-тридцати и шел вразвалочку вдоль берега, отрезая нас он лагеря. А дальше… Трудно описать, что было дальше. Какая-то карусель, хаос, кутерьма… Крики, выскакивания из палаток, перебежки… «Медведь! Ракетницы! Заряжай! Стреляй! К костру!». Все обрывочно, с нервами и… фотоаппаратами.

Медведь был молодой, некрупный, глупый, любопытный. Но если учесть, что у нас нет связи, а у него есть лапы, все могло обернуться крайне трагично. Некрупный, конечно, относительно. Все равно на тебя надвигается что-то больше тебя самого, глупо скалится и на свет ракетницы отворачивается только на секунду. Как оказалось, наш арктический пришелец боялся только горящих головешек и дыма в лицо. С их помощью, да еще камнями прогнали его подальше от лагеря.

Вечером Гуков четко и без эмоций провел инструктаж, назначил дежурных и сорганизовал взбудораженный коллектив на сбор дров для двух громадных костров. Ложились спать одетыми: если гость снова заявится, всем надо будет выматываться из палаток.

25 июля: штормит

Продолжение адской, грязной «забойной» работы. Переложили Вальтера в гроб. Он сильно изменился за эти дни. Череп «постарел» и стал классическим черепом. От сохранности черного костюма и бардовых носок бросает в дрожь.

Никитин провел идентификацию наложением (фото черепа + фото Вальтера). Совпадение - стопроцентное.

Днем готовим обед. По рации с места работ: «Лагерь, лагерь, к обеду не ждите. У нас обвалилась стена, срочно ставим короб». Все-таки значит, почва «поехала». Короб – это то, что сначала называли «опалубкой» - доски, которые должны выстилать пол и стены могилы.

Ветер сильно крепчает. Давление падает. К урагану.

Вечер. Господи, какие же здесь ветра! Палатку прижимает к земле, стойки ломает…

Событие дня – наладилось смс-сообщение с одним отдельно взятым человеком с большой земли.

Ночью шторм – ветер с дождем, каждая поломка палатки (стойки, сорванные оттяжки) – выход наружу в этот кошмар. Сна в таких условиях почти нет. В лагере, несмотря на шторм, двое дежурят.

26 июля: кошмары острова Котельный

Это утро я буду помнить всю жизнь.

Из-за хронического недосыпа, усталости и безалаберности случилось так, что дежурные «отстояли» весь шторм и легли около четырех, не поставив себе смену.

Полседьмого просыпаюсь от слов, сказанных Ирой напряженным голосом, но с фантастическим спокойствием и самообладанием:

- Медведь в лагере.

Пауза.

- Он в кают-компании.

И через секунду – шшшорк – справа от меня, сверху вниз по боковине палатки. Еще секунда. Еще секунда. Шшшорк – сзади, по стенке заднего тамбура, сверху вниз, теперь видны подушечки лапы и белая шерсть – нажал жестче и уверенней. Наверно, это леденящее душу «шшшорк» я и буду помнить всю жизнь.

Дальнейшее помнится и четко, и сумбурно одновременно. Звук ракетницы, поспешные шаги, крики… Сначала просто крики, а потом крик человека, находящегося в смертельной опасности. Его не передать словами, но не спутаешь ни с чем.

Я была уже в тамбуре палатки, когда услышала этот крик, помню оцепенение, напавшее на меня. Крики продолжались несколько секунд, суета, возня, и все стихло…

…Выскакиваем – медведь метрах в десяти от лагеря и идет в сторону по косе. На улице Сергей Николаевич, остальные только повылазили из палаток.

Как оказалось, Сергей Николаевич успел проснуться на слова Иры раньше других. Он выскочил из своей палатки в легких штанах и майке с ракетницей в руках, когда медведь «ласкал» нашу с Левой палатку. Сергей Николаевич выстрелил, что и спасло нас. Медведь отвлекся, а после пошел на него. Сергей Николаевич метнулся за ружьем, которого на месте не оказалось, а в следующий момент он запинается об оттяжку палатки и падает. Медведь мигом оказался рядом и начал лапой «разворачивать» Сергея Николаевича. Ира, следившая из своей палатки за перемещениями медведя, вылетела с баллончиком для защиты от собак и прыснула медведю в морду. Тот в шоке убежал. Так Ира Якшина спасла Сергея Рыжего.

В разной степени бодрости все вылезали из палаток. Медведь далеко не ушел – лег в пятидесяти метрах от лагеря, на косе. Сергей Николаевич в разодранной майке, кровавые полосы – следы пятерни на животе и груди – более чем впечатляют. В кают-компании разгром: съедена сметана (позже этот медведь в ряду своих кличек носил гордое имя Сметана), проломлен стол – огромная дыра в середине…

Далее началась осада.

Арктический медведь совершает очередной набег на экспедиционный лагерь

Медведь устроился в пятидесяти метрах от лагеря, перегородив путь к пресной воде. Готовимся: колья, факела, ракетницы, коктейли Молотова. Становимся клином, идем. Ор, шум – древние люди, ей-Богу! Медведь оценил - дал деру, правда, не суетился, не торопился. Гнали километр-полтора, загнали в болота, он делает крюк и явно стремится к лагерю с другого бока. Мы бежим назад опередить его. Он лег неподалеку, отрезав путь к работе.

Мы в осаде, елки-палки. А могилу когда устраивать? Дальнейшая жизнь наша и идет в таком режиме: работаем, он возвращается, гоним. Бензопила – вот суперсредство, оказывается. Вечером возвращаемся в лагерь всей толпой.

Вечером распределили дежурных, только заснули – тревога, гость наш. Спим одетыми, выскакиваем, гоним. С утра – ни свет, ни заря – та же история. Полтора километра то по камням, то по болотам. Прибавить к этому, что постоянно нужен огонь в лагере – таскаем дрова, а ветер бешеный, кладка дров с человеческий рост «съедается» минут за сорок до нуля. Опять таскаем. И это не считая тяжелых физических работ на могиле. Нагрузка адская, недосып, все валятся с ног.

27 июля: на осадном положении

Из Москвы потекли долгожданные сообщения. Наконец-то! Пишут, что все по плану: на перезахоронение прилетают 29-го в час дня. Когда все успеть?! «Друг» наш косолапый никуда не делся: все поблизости, караулит. Сегодня пришлось разделиться: половина людей в лагере, половина работает. Мы снова немного осмелели, знаем, что делать, уже не только в теории. Снова «отпустило», количество шуток растет с каждым пробегом за медведем:

- Смотрите, с подветренной стороны идет, как мама учила.

- Иди нерпу ловить, балбес, тренируйся!

Но реально люди устали. Недосып, тяжелый труд и прочие обстоятельства сказываются.

В ночь с 26 на 27 не могла заснуть (до этого уже четыре ночи сна по 3 - 4 часа, а все равно ни в одном глазу!). Проворачиваются все события в голове, а особенно этот «шшорк» в полуметре от головы. А если бы он был крупнее и опытнее… А если бы Сергей Николаевич не выскочил с ракетницей… А если вдруг опять…

Это не экспедиция, это чума! Шторм приносит к берегу глыбы льда, волны разбиваются о камни и … мы без туалета! Смыло к черту палатку-туалет с ведром. Вспоминаю Высоцкого:

Вот вам авария: в Замоскворечье Трое везли хоронить одного. Все, и шофер, получили увечья, Только который в гробу – ничего.

28 июля: обороняемся и работаем

Сегодня последний день работ. Погода не балует – шторм продолжается, плюс мелкий дождик. Грязно, мокро – как же работать?! Завтра люди прилетают проститься с «прахом», а у нас у могилы месиво, памятник недоделан, зато всю хорошую погоду мы медведя гоняли.

Со сном здесь у меня творится все-таки какая-то дрянь: длится он не более 4 – 5 часов. Ну, как же так – вечером зеваешь до треска в челюстях, а потом два часа ворочаешься с боку на бок и в полшестого (к чему? зачем?) открываешь глаза – и безвозвратно.

Хотели в последний день идти все вместе на работу, но утренний гон закончился не очень удачно: мишка ушел в тундру, спрятался за холмики байджерахов, и лагерь вновь под угрозой.

А вот, собственно, он снова на горизонте. Лагерь похож на линию обороны: с двух сторон костры, рядом банки с техническим маслом и бутылки с бензином, за кострами сколоченные деревянные стенки, облитые тем же маслом, чтоб чуть что – пожечь.

День. Туман опускается, видимость – 100 метров.

Этого не может быть. Это не я и это не со мной. Кино, сон, бред какой-то:

- Ребята, у нас второй медведь!

Наглый мишка спустился с холмов напротив лагеря и бодро пер через долину, постепенно переходя на бег. Первый лежал в километре у озера.

Новый пришелец не реагировал на шум (даже бензопилы!), свист, крик, звон – ни на что! Только первые камни, доставшие его метрах в десяти от нас, заставили монстра хотя бы сбавить рысь и недоуменно повести носом. С гиком, криком и улюлюканьем, взяв колья наперевес, люди 21-го века погнали медведя прочь от лагеря. А где-то есть Интернет, высокие технологии, пиво и футбол, наконец…

За вечер – три гона медведей. Жутко хочется спать.

Час ночи – «Медведь! Заходит с холмов!»

Пять утра – «Слева! С косы! Подъем! Подъем!»

Вставать обязательно всем: если, не дай Бог, во время гона он обойдет нас и метнется в лагерь, оставшимся там в палатках придется туго.

Мы – только вместе, мы – команда. Это тимбилдинг, господа. Это я – московская барышня, это я? «Стройся! Кучнее! Клином, свиньей идем!». Это наше построение, каждый знает свое место, свой факел, свою бутылку с бензином. Командир один – Гуков. Все нормально, просто война, где задача – остаться в живых и не угрохать противника.

А завтра сюда должен прилететь президент Якутии, родственники Вальтера - немцы, эстонцы, а мы тут носимся с кольями. Хорошо, хоть у могилы все готово.

29 июля:

День приезда официальной делегации. Удивительно, но у нас почти все готово. Погода идеальная. VIPы должны прилететь в час, соответственно, бросаем лагерь на произвол судьбы, и всей гурьбой идем на последнюю отшлифовку места перезахоронения.

Два часа спустя кучка невыспавшихся, усталых и теперь уже голодных людей, поплелась в лагерь. Но лагерь… был занят. Около бочек с продуктами ясно различалась большая белая задница. Почуяв наше приближение, воровато оглядываясь, мишка, держа в зубах пакет, рванул прочь. Полкотелка пшенной каши, три пачки халвы, пачка пряников, две порванные палатки – очередной промежуточный итог потерь нашей экспедиции.

Удивительный стойкий штиль. Наконец, зашумели вертолеты.

Далее все завертелось, закружилось, зашумело, заснимало, заговорило и нагнало тоску и грусть. Довольно трогательными были немцы – потомки доктора Вальтера. Молились, пели псалмы, обратились ко мне – сказали, что в каждом поколении их семьи обязательно была Ка-та-ри-на. Это было мне и лестно, и очень уместно: помогло собраться-мобилизоваться. Очаровал посол Эстонии Симму Тийк. В нем удивительно много русского, простого и человеческого. Речь свою он начал словами: «Люди добрые!». Забавно и трогательно.

Дальнейшее прошло без сучка и задоринки. Бронзового Вальтера вручили якутской делегации. А наша экспедиция подошла к концу...

Как мы искали родственников полярника

Юлия БАЧИНА

Участники экспедиции барона Э.В.Толля на шхуне "Заря". В центре - Э.Толль, позади него - А.В.Колчак. Второй (средний ряд): капитан шхуны Н.Н. Коломейцев, Ф.А. Матисен, Э.В. Толль, доктор экспедиции Г. Вальтер, астроном Ф. Зееберг, зоолог А.А.Бяльницкий-Би

Чтобы осуществить перезахоронение доктора Вальтера, необходимо было получить разрешение потомков. Но, о потомках мы ничего не ведали. Да и о Германе Эдуардовиче Вальтере на тот момент мы знали совсем немного. Родился 21 октября (3 ноября по новому стилю) 1864 года в местечке Эрмес Лифляндской губернии (сейчас Эргеме, Латвия), учился в Тартуском университете. В 1899 году ушел в экспедицию с Н.М. Книповичем на пароходе «Андрей Первозванный» к Мурманскому побережью, в 1900 году уже в составе Русской полярной экспедиции под руководством барона Толля отправился на поиски загадочной Земли Санникова. Умер в 1902 году во время дежурства на метеостанции, похоронен на о. Котельный. А где жил, как жил, где работал – неизвестно.

Эдуард Толль – руководитель полярной экспедиции на шхуне «Заря»

Перечитываем дневник Толля в надежде найти какие-нибудь зацепки. Возможно, что-то есть в оригинале дневника, изданного в 1909 году Эммелиной Толль, женой барона Толля. Ведь русское издание вышло с большими сокращениями из-за упоминания опального, а тогда еще лейтенанта Колчака, в составе экспедиции. Но ничего такого, что поможет узнать о жизни Вальтера там не было. И в Интернете не так уж много информации. Находим снимок Вальтера с ружьем. Подпись: «Вальтер в каюте готовится к охоте (фото из ПФА РАН ф.14 оп.2 дело 79). Вот, она, зацепка – дело есть! Звоним в Санкт-Петербургский филиал архива. Нас попросили написать письменный запрос. Пришел ответ. В деле № 79 кроме этой фотографии больше ничего нет.

Наш коллега Василий Чижиков, нашел в недрах Тартуского университета книгу, в которой перечислены все студенты. Листая книгу, Василий обнаружил запись: «32. Walter, Herm. aLivl, geb 21. Oct. 1864. med 84». Ну, должны же быть еще записи в университете! Человек учился, писал диссертацию, наверняка работал в лаборатории университета. Звонки в ректорат, на факультет, в библиотеку, в архив - ничего. Правда, опять же в Интернете нашли диссертацию Вальтера, защищенную 8.05.1892 года.

На поиски потратили много времени, а результат практически нулевой. Где Вальтер жил, как работал, был ли женат и есть ли у него потомки – все оставалось неизвестным. Уже начали закрадываться мысли, что потомков – то и нет. А если и есть, то найти в современном мире трудно. Фамилия Вальтер не такая уж редкая. Существует вероятность, что потомки доктора Вальтера не подозревают, что у них такой именитый предок.

Один из редких снимков доктора Вальтера, который был неутомимым охотником

Начали все сначала. Мы знаем, где родился доктор Вальтер: местечко Эрмес Лифляндской губернии. На современной карте эти земли относятся к Латвии. На сайте латвийского государственного архива находим любопытный раздел: Дигитальный архив Raduraksti. Нехитрая регистрация, и можно свободно пользоваться поиском. Зная место рождения, год рождения и вероисповедание (а Герман Вальтер был лютеранином) находим книгу за 1864 год с записями о всех рожденных, бракосочетавшихся и умерших. Запись от 21 октября (по старому стилю): Hans Herrmann Eduard von Walter, мать – Johanna Margaretta Elizabeth von Walter geb. baronessa von Krudener, отец – Johann Eduard Herrman von Walter. Мы нашли запись о рождении! И, оказывается, доктор Вальтер был еще и бароном! Во всех публикациях Эдуард Толль упоминается как барон Толль, и ни разу не упоминался титул Германа Вальтера.

Барон Герман Эдуардович Вальтер. Тут уже точно должны быть сведения о родственниках. Кажется, что их чуть-чуть и найдем потомков. Заказываем генеалогическое исследование в архивы Латвии и Эстонии. Мы же все-таки барона ищем! На все надо время, запросы уходят, а вопросы остаются без ответов.

Тогда мы решили прибегнуть к помощи «четвертой ветви власти». Каждая наша публикация в СМИ о работе «Новосибирского» отряда Кати Колесниковой сопровождалась просьбой откликнуться людей, владеющих хоть какой-нибудь информацией о Германе Вальтере и его потомках.

Сентябрь 2010 года. Звонок Дмитрию Шпаро из Эстонии. Рихо Вастрик, так звали собеседника, сказал, что знает к кому обратиться за информацией о родственниках Германа Вальтера. Так заочно познакомились с доктором Тартусского университета Эрки Таммиксааром, который и связал нас с одним из родственников Германа Эдуардовича – Роландом Вальтером. Роланд Вальтер – профессор геологии, в 90-ые годы вел научную деятельность совместно с геологами из Уфы, а еще ранее участвовал в полевых исследованиях в канадской Арктике. Так что полярная деятельность нашла свое место и у потомков доктора Германа Вальтера. Роланд Вальтер указал нам других родственников: Ганс-Отто фон Вальтер и его сын Аксель фон Вальтер.

Дерптская школа российских полярников

Эрки ТАММИКСААР профессор Тартуского университета

Академик Александр Миддендорф, чьи северные путешествия увлекли в Арктику целую плеяду выпускников Дерптского (ныне Тартуского) университете.

Выпускники Дерптского (ныне Тартуского) университета – прибалтийские немцы – внесли значительный вклад в исследования полярных областей России. Многие из них стали членами Петербургской академии наук и организаторами академических полярный экспедиций. Карл Максимович Бэр положил начало изучению Новой Земли, Александр Федорович Миддендорф – Таймырского края, Федор Богданович Шмидт – низовьев Енисея. Благодаря Леопольду Ивановичу Шренку в полярные экспедиции отправился Александр Александрович Бунге. Миддендорф посоветовал Эдуарду Васильевичу Толлю посвятить себя полярным исследованиям.

В 1900 году по инициативе Толля Академия наук организовала Русскую полярную экспедицию. Целью этой экспедиции, окончившейся для Толля трагически, был поиск мифической Земли Санникова.

Для успеха экспедиции важно было иметь хорошую сплоченную команду, поэтому Толль искал надежных спутников. Одним из них стал выпускник Дерптского университета Герман Эдуардович Вальтер. Прежде чем отправиться в экспедицию Толля, он прошел обучение методам зоологических исследований Мурманской промысловой экспедиции в Баренцевом море под руководством Николая Михайловича Книповича.

Вальтер был частым гостем в принадлежащем Миддендорфам поместье Гелленорм в Лифляндии. Тогда управляющим поместьем был свояк Толля – сын академика Миддендорфа – орнитолог Эрнст Миддендорф. Эрнст, как и его отец, был заядлым охотником. Таким же заядлым охотником был и Вальтер. Охота и содействовала дружбе Миддендорфа, Вальтера и Толля. В письмах своих близким Вальтер часто вспоминал, как они все вместе охотились в Гелленорме. Неслучайно одному из мысов полуострова Таймыр Толль во время экспедиции дал название Гелленорм.

Для успеха экспедиции важно было пополнять рацион полярников свежим мясом, поэтому экспедиция нуждалась в метком охотнике. Вальтер в дополнение к своим обязанностям врача и зоолога был назначен «начальником по снабжению». В посланном родственникам с Котельного в сентябре 1901 года письме он описывает, как справляется со своей задачей: «Со своей должностью снабженца я все еще справляюсь скверно. Когда у нас на трапезу свежее мясо северного оленя, тогда меня щедро хвалят, а когда поедаем консервы, то я теряю всякую моральную ценность».

Из других писем явствует, что Вальтер был вполне достоин этой должности. В охоте его невозможно было превзойти. Кроме того, под влиянием Эрнста Миддендорфа он еще до экспедиции заинтересовался орнитологией. Его орнитологические наблюдения, сделанные во время экспедиции, впоследствии использовали в своих трудах зоологи Академии наук Алексей Андреевич Бялыницкий-Бируля и Валентин Львович Бианки. В дополнение ко всем прочим обязанностям он добросовестно вел метеорологические наблюдения. Во время этой работы его и настиг сердечный удар.

Неудивительно, что смерть Вальтера стала шоком для Толля. Он потерял близкого друга. Вальтер был одним из немногих членов экспедиции, кто мог оказывать влияние на Толля. Если бы Вальтер не умер, может быть, экспедиция закончилась бы иначе.

Так выглядит сегодня мыза Кукрузе – родовое поместье семейства баронов фон Толль в Эстонии

КСТАТИ

«Гелленорм – мыс в Таймырском проливе. Назвал в 1900 г. Э.В.Толль в память о своем учителе, академике А.Ф.Миддендорфе, похороненном в селении Гелленорм в Эстонии (ныне Хелленурме). Поводом послужило расположением мыса напротив мыса Миддендорфа».

Из книги «Топонимика морей Советской Арктики». – Ленинград, 1972, 318с.

Мы гордимся своим предком

Роланд ВАЛЬТЕР доктор наук, профессор геологии университета Ахена

Во многих домах членов семьи Вальтер, живущих в Германии, висит литография художника Роланда Вальтера, на которой изображены четыре женщины, задумчиво и печально взирающие на Рижский залив. Известно, что эти женщины были двоюродными сестрами Вальтера и они изображены в тот день, когда Герман должен был подняться на пароход Рига-Петербург, чтобы присоединиться к Русской полярной экспедиции барона Эдуарда Толля.

Роланд Вальтер и Ганс-Отто Вальтер на церемонии перезахоронения своего предка

Из этой экспедиции Герман Вальтер не вернулся. Литография Роланда Вальтера «Женщины на морском берегу» пронизана трагическим смыслом и напоминает всем членам семьи их дядю и двоюродного дедушку Вальтера, умершего в 1902 году на острове Котельный. Литография побуждала желание членов семьи в течение многих десятков лет когда-нибудь самим пройти по следам Германа Вальтера и приехать сюда, на остров Котельный, к его последнему пристанищу.

Герман Вальтер родом из немецкой семьи, столетиями живший в Лифляндии, на территории нынешних Эстонии и Латвии. Подобных немецких семей в Прибалтийских губерниях России проживало много. Они состояли в России на государственной службе, были патриотами империи, всегда лояльными к царю. Это относится также к Герману Вальтеру и его предкам.

Герман обучался в Дерптском университете медицинским наукам. После нескольких лет работы врачом в Риге, совершенствовался в естествознании и медицине в Берлинском и Венском университетах. Затем работал в Дерпте практикующим врачом. Видимо, подобная деятельность полностью его не удовлетворяла, поэтому он незамедлительно присоединился к Русской полярной экспедиции, куда его пригласил его хороший друг барон Эдуард Толль.

Герман Вальтер охотно шутил, был для всех хорошим товарищем и доброжелательным врачом. Барон Толль описывает Вальтера в своих дневниках как человека с крепким телосложением, терпеливого и неутомимого, натуралиста с юных лет. Его призванием была охота.

Во время первой зимовки судна «Заря» у западного побережья Таймыра в апреле-мае 1901 года Герман Вальтер заболел ревматизмом. Еще не вполне оправившись от болезни, летом 1901 года вместе с зоологом Бялыницким-Бируля они предприняли поход по прибрежной полосе Таймыра. «Мы наслаждались настоящей радостью познания», - писал счастливый Вальтер.

Во время второй зимовки 1902 года на западном побережье острова Котельный ревматизм вновь дал о себе знать. Добавились усталость и неприятная сердечная слабость. Но Германа Вальтера это не пугало, он продолжал свою работу. Его оптимизм по поводу будущего выражался в том, что еще за несколько дней до кончины он вынашивал серьезный план покорить Северный полюс на собаках.

Таким останется в памяти участников экспедиции – красивым, молодым, задорным – доктор Вальтер.

Телеграмма барона Толля о смерти Германа Вальтера дошла до Петербурга только 5 марта 1902 года. Она гласила: «21 декабря 1901 года после непродолжительной болезни вследствие ревматизма от сердечного удара скончался доктор Герман Вальтер. В его лице Русская полярная экспедиция потеряла самоотверженного члена экспедиции, команда яхты «Заря» - любимого врача, а лично я – своего ближайшего друга».

Барон Толль после окончания экспедиции планировал перевезти останки Германа Вальтера в Дерпт. Но Толль сам пропал без вести во время экспедиции. Герману Вальтеру позже на родине поставили памятник, который, к сожалению не сохранился. Другой памятник, поставленный его родственниками, в сохранности, и находится ныне в лесничестве Аакре под Тарту.

Спустя многие года после трагической смерти останки Германа Вальтера перенесли в новую могилу. Наша семья благодарна инициаторам этой акции за то, что у Германа будет свое достойное место захоронения. Мы благодарны, что таким образом помянем также пропавших без вести членов экспедиции: барона Толля и доктора Фридриха Зееберга, и двух каюров: Николая Протодъяконова и Василия Горохова.

Наша задача как потомков хранить память и этим воздать честь умершим. Так мы веруем, что каждого живущего и каждого умершего хранит Господь.

МНЕНИЕ

Разделенная радость – двойная радость

Симму ТИЙК посол Эстонии в России

Герман Вальтер выучился и вырос в Тарту, он выпускник тартусского (дерптского, юрьевского) университета. Тарту – мой родной город, дерптский университет – мой родной университет. Где мне быть, как не здесь…

Посол Эстонии в России Симму Тийк опускает горсть земли в могилу своего земляка

Я думаю, что всем нам – и немцам, и эстонцам, и русским, да и не только нам – подобает гордиться такими людьми, каким был Герман Вальтер. Особенно молодежи.

Надо в своей жизни сделать что-то важное. Надо мечтать, идти за своей мечтой, надо, во что бы то не стоило совершить что-то важное, а не тратить годы попусту.

У Вальтера была великая цель – открытие севера. У него было чувство команды, он знал – надо все сделать во имя товарищей. И это было для него дороже собственной жизни…

Очень-очень-очень верное решение, что Германа Вальтера перезахоронили здесь, на острове, а не где-нибудь в Москве или Тарту. Ведь эта могила важна и для местных народов – якутов, эвенков и других, чьи далекие предки принимали участие экспедициях Толля…

Хочу сказать добрые слова о российском МИДе, о заместителе министра Владимире Титове, который уже с января поддерживал эту миссию…

А знаете, что меня больше всего тронуло в этой экспедиции? Это гордость и радость на лицах людей. Когда мы перезахоронили Германа Вальтера, нам удалось всем вместе свершить поистине человеческое дело, христианское, достойное. Это наше общее душевное возвышение.

Я думаю, что в этом как раз и есть смысл всей работы господина Шпаро: и с детьми, и с инвалидами, и в Арктике: через путешествие, через приключение, через понимание нашей истории добиться душевного возвышения.

Знаете, Эстония была частью и Королевства Датского, и Королевства Шведского, и Российской Империи. Я думаю, что из всех этих периодов надо помнить хорошее и этим гордиться.

Это тот классический случай, когда надо не делить, а складывать. У нас есть пословица: разделенная радость – двойная радость, в нашем случае она тройная.

(Записал Дмитрий Шпаро во время выступлений эстонского посла на острове Котельный и в Москве)

Могила Германа Вальтера на острове Котельный после перезахоронения.

СКАЗАНО:

Дмитрий ШПАРО:

«Я как русский болезненно переживаю конфликты, которые то и дело возникают у Эстонии с Россией. А тут эстонский посол Симму Тийк, эстонский журналист Рихо Вастрик, эстонский профессор Эрки Таммиксаар, и мы, русские, делаем одно дело. У нас, выходит, общее прошлое. У нас, выходит, общие задачи на будущее. И это меня радует».

Фото: Льва Комарова и из архивов