Митрополит Филарет: «У церкви нет стремления стать государственной!»

Митрополит Минский и Слуцкий Филарет, патриарший экзарх всея Беларуси.

Фото: Сергей ГАПОН

Прекрасные иконы, горящие свечи, рождественская елка, березовые поленья у камина, минимум мебели и множество редких вещей на каминной полке. Во всем — неуловимое присутствие вкуса, который и делает жилье домом. Не думаю, что владыка собирался вначале приглашать нас с фотокорреспондентом во внутренние покои. Но наша, мягко выражаясь, настойчивость, похоже, вынудила его пойти на это. Мы ходили за ним по пятам несколько часов, и, наконец, разговор состоялся.

Чай и пирожные были отменные, терпение хозяина покоев — безграничное, хотя и чувствовалось иногда, что вопросы бестактные и я перегибаю палку. Очень трудно найти верный тон, когда берешь интервью у человека, который — что прекрасно понимаешь — сам для себя решил важнейшие вопросы жизни, а ты хочешь получить готовые ответы и переложить ответственность за собственную жизнь на кого-то. К тому же я больше задавала вопросы об отношениях церкви с обществом, а не о духовном. Потому что слишком тяжело живем, потому что от социализма оторвались, а к капитализму и не подумали приблизиться. И у большинства людей так много сил уходит на физическое выживание, что о душе и думать забыли. Уставший владыка, рабочий день которого порой длится с семи утра до трех часов ночи, повторяю, был терпелив.

“Я НЕ СЧИТАЮ, ЧТО ВЛАСТЬ ПОЛЬЗУЕТСЯ МОИМ АВТОРИТЕТОМ”

— Владыка, я понимаю, что в любом государстве церковь не может не сотрудничать с государством. Но до какой черты? Когда приезжаешь из деревни, где люди получили по 5 тысяч рублей в месяц, то понимаешь, что дальше так жить нельзя. А вы поддерживаете власть, которая не идет по пути реформ. Вы же знаете жизнь, видите, что происходит…

— Да, я знаю, что происходит в стране. И я отношусь к существующей власти так, как и должен каждый христианин. Потому что апостол Павел в своем послании к римлянам раз и навсегда заповедал христианский принцип отношения к светской власти: “Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены” (Рим. 13:1). А главою власти в демократическом государстве является тот, кого избрал народ.

Интервью с Митрополитом Филаретом вышло в "толстушке" 24 января 2003 года

— В соседней Польше в свое время католическая церковь вместе с профсоюзом “Солидарность” возглавила борьбу за перемены, и поляки многого добились на пути реформ.

— С какой легкостью вы смешиваете времена и обстоятельства, церковь и политику! Давайте постараемся придерживаться исторической последовательности. В разгар политических баталий недавнего прошлого Священный синод принял твердое решение, неукоснительно исполнять которое я просил все наше духовенство: никакого участия в предвыборных кампаниях священнослужитель принимать не должен. Теперь это требование закреплено в уставе Русской православной церкви. Граждане страны в состоянии сами решать подобные вопросы.

Мы признаем существующую в Беларуси власть как результат законных, или, как теперь принято говорить, легитимных выборов. И вполне естественно, что церковь с ней сотрудничает и решает вместе с государством немалый круг проблем, которые составляют предмет нашей общей заботы.

Я не считаю, что при этом власть пользуется моим авторитетом. И я остаюсь самим собой, и святая церковь не перестает быть тем, чем она является уже два тысячелетия. Природа церкви и природа государства различны, как и их предназначение для общества. Необходимость сотрудничества духовной и светской властей исторически очевидна, потому что осуществляется оно для блага народа, а не из каких-то надуманных интересов. Святая церковь — это и есть народ, и потому совершенно понятно, что у церкви нет стремления стать “государственной”.

— Владыка, говорят, от того, что вы так лояльны к президенту, он очень сильно поддерживает православную церковь, выделяя ее среди других конфессий?

— Оставьте это на совести тех, кто так говорит. О таких людях апостол сказал, что это “ропотники, ничем не довольные, поступающие по своим похотям” (Иуд. 1:16).

— Но ведь вы получаете от государства льготы?

— Не путайте понятия о льготах и о закономерной помощи со стороны государства в конкретных вопросах. У нас есть материальные проблемы, и значительные. Но есть и примеры их решения. Когда президент побывал в Жировичах и увидел, в каком состоянии находятся здания Свято-Успенского монастыря и духовных школ, то из своего фонда выделил средства и на реставрацию, которая и сейчас продолжается, и на оплату труда преподавателей, и на стипендии студентам. Это государственный подход, потому что монастырь является памятником истории Беларуси, а в стенах семинарии и академии учатся и преподают граждане нашей страны.

— Есть ли льготы на коммерческую деятельность у организаций, учрежденных православной церковью?

— Мы не пользуемся коммерческими льготами.

— Тогда же упорно ходили слухи, о льготной торговле спиртным…

— Это всего лишь слухи. Когда была проведена проверка, то человек из комиссии попросил о встрече со мной и сказал: “Владыка, я хочу, чтобы вы знали: решение принимает не наша комиссия”. — “Значит, никаких нарушений нет?” — спросил я. — Он ответил: “Нарушений нет”.

“МНОГОЕ, МНОГОЕ ДОЛЖНО ИЗМЕНИТЬСЯ”

— Владыка, православная церковь многое сделала, чтобы в Беларуси был принят новый Закон о религии. Но протестанты утверждают, что вы не поддержали их, хотя их права в новом законе ущемлены. Почему?

— В чем же ущемлены права неопротестантских общин, которые громче всех выражают свое недовольство новой редакцией закона? Исторически традиционными для Беларуси являются общины, к примеру, лютеран, что и отражено в законе. Как и все, они совершенно свободны, имеют места для молитвы. Неопротестантские общины зародились в своем большинстве не в Европе. В Беларуси такие общины весьма серьезно поддерживаются покровителями с их, так сказать, исторической родины. Столь серьезно, что ими уже выдвигается идея о превращении Беларуси в “протестантскую страну”.

— Но в чем тут опасность, ведь это тоже ветви христианства?

— Веру не меняют, как одежду. Забвение славянами веры отцов, которая лежит в основании их национального и государственного устройства, привело бы к изменению нашего менталитета, нашего мировоззрения. Обезличивание современного общества — это глобальный процесс, который происходит в том числе и через влияние новых псевдохристианских культов. Принятый недавно закон все расставляет по местам, а его критики многое пытаются поставить с ног на голову.

— А почему бы не вступить в диалог с ними?

— С теми, чья активность направлена на раскол и разделение, диалога не получается, причем не по нашей вине.

— Как понять это нам, простым людям, которые, может, и не истинно верующие, потому что много размышляют.

— Нормальные люди должны и верить, и размышлять.

— Но говорят, что истинно верующие не размышляют, а верят!

— Кто это сказал?

— Где-то вычитала.

— Глупости это.

— Ну что ж, тогда спрошу. У меня было чувство растерянности, когда во время визита Папы Римского на Украину, его практически не пустили в Софийский собор. Хотя, говорят, что вход в храм открыт даже самым большим грешникам. Сколько же может длиться вражда между католиками и православными, почему не садятся за стол переговоров?

— Это большая историческая проблема, возникшая не сегодня и требующая времени для серьезного богословского диалога. Он продолжается уже не одно десятилетие, хотя временами весьма осложняется.

— Да когда это было! А теперь, после 11 сентября, когда все осознали угрозу самой цивилизации, разве не должно все измениться?

— А чем сегодняшний мир отличается от вчерашнего? Угроза христианской цивилизации возникает не впервые.

— Так что же, католики и православные не договорятся?

— Мы садимся за стол переговоров довольно часто. Мы и сейчас встречаемся. И в этой комнате мы беседовали совсем недавно с кардиналом Каспером…

— Ездит по миру больной немощный Папа, говорит, что хочет объединить христиан, а православные — неприступны.

— За словами нередко стоят лишь декларации.

— Но эти декларации убеждают людей, а мы его в храм не пускаем. Почему?

— Во время официальных государственных мероприятий, а именно такой характер имела поездка Папы на Украину, не принято наносить визиты без приглашения!

— Так что же, ничего не изменится?

— Многое, многое должно измениться! Но, по-видимому, сегодняшние испытания еще недостаточны для того, чтобы все изменилось кардинально.

— Мы вас воспринимаем не только как архипастыря, но и как политика. Вы себя таким ощущаете?

— Не хотел бы, но приходится. Вот говорю же с вами на такие темы…

— Но ведь вы влияете на политическую ситуацию?

— Нет, Вы переоцениваете мою роль. Моя миссия — проповедь святого православия. Только через организацию служебной молитвенной жизни мы можем совершить духовное возрождение.

“КОМУ ОТТЕПЕЛЬ, А КОМУ ЗАМОРОЗКИ”

— Какие времена были для православной церкви самыми тяжелыми с тех пор, как вы стали священнослужителем?

— Шестидесятые годы, когда страной руководил Хрущев.

— Но ведь это — годы пресловутой оттепели, когда в стране повеяло духом демократии?

— Кому оттепель, а кому заморозки: у нас ведь всяко бывает. Тогда было уничтожено огромное количество храмов. Государством чинились всякие препятствия тем, кто пытался поступить в семинарию. Их вторично оправляли в армию, у них забирали документы, их преследовали.

— Было отчаяние от всего этого?

— Нет, Господь миловал. Кстати, Беларусь должна была стать первой атеистической республикой, здесь было уничтожено и закрыто больше храмов, чем в других местах.

— Так мы — атеистическая страна?

— Нет, ничего с этим не получилось, большинство народа верит.

— Когда началось улучшение ситуации?

— В конце восьмидесятых. Хорошо это помню. Я возглавлял тогда отдел внешних церковных связей Русской православной церкви. Накануне празднования тысячелетия крещения Руси деятели православной церкви были приняты в Кремле. Все наши 32 предложения были приняты. Сегодня мы можем организовывать новые приходы, и никто не чинит препятствий в возрождении прежде закрытых.

“У НАС БЫЛА РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ СЕМЬЯ”

— Владыка, где вы родились?

— Я коренной москвич. Наша семья жила в районе Большой Ордынки в приходе Церкви в честь иконы Божией Матери “Всех скорбящих Радость”. В нашем Щетининском переулке была Церковь Великомученицы Екатерины, где венчались мои родители, ее потом закрыли. Отец закончил музыкальное училище при Московской консерватории и 40 лет преподавал в нем. Мама тоже работала в музыкальной школе в Москве на Софийской набережной.

— Вы любите Москву?

— Естественно.

— Тоскуете по ней?

— Теперь меньше, сегодняшняя Москва все больше становится другой.

Но вообще наш род Вахромеевых — старинный купеческий род. Мой прадед был городским головой в Ярославле. В 1913 году, в 300-летие дома Романовых, когда царская семья путешествовала по древним русским городам, императрица останавливалась у одних из Вахромеевых, коих в Ярославле было около трехсот человек. Тогда же нам было пожаловано дворянство.

Прадед собрал за свою жизнь замечательную коллекцию старинных икон и рукописей, старопечатных книг, которую еще при жизни подарил Историческому музею в Москве. Несколько икон буквально чудом попали ко мне, когда я был уже ректором Духовной академии в Загорске. Собиратель из Львова передал мне их. На задних досках икон было написано “Из собрания Ивана Александровича Вахромеева”.

Дед мой был членом городской управы и также немало сделал для города. Детство отца прошло в трехэтажном особняке, расположенном в красивейшем месте Ярославля. Мама из семьи менее состоятельной, но ее отец каждое лето на свои средства ремонтировал монастыри. В революцию потеряли все, кроме традиций и веры. Храм, православная служба — это было естественно, это была часть нашей повседневной жизни, представители духовенства часто бывали у нас дома. Ну, и музыка, естественно. Я просыпался и засыпал под нее. Кстати, папа преподавал музыку моей родительнице.

— Мама была красивой?

— А разве есть некрасивые женщины?

“ВСЕГДА МОЖНО ОСТАВАТЬСЯ САМИМ СОБОЙ”

— Был кто-то, кто повлиял на ваше решение стать священнослужителем?

— В какой-то степени, муж моей сестры Ольги. Он был священником. Но в то же время это глубоко личное дело.

— Был страх перед гонениями?

— Никакого страха не было, да и гонений тоже. В классе все знали, что я ношу крестик, что я не комсомолец, и никто никогда из учителей и учеников не сказал по этому поводу ни слова.

— То есть, Вы хотите сказать, что можно всегда оставаться самим собой?

— Да, это мой жизненный девиз. Нечего все списывать на обстоятельства! На втором курсе семинарии я решил принять монашество и перешел на послушание в монастырь. Я прошел почти все послушания от уборщика коридора и туалета, чистки картошки на кухне, а уже с третьего курса у меня были только богослужебные послушания.

— Очень тяжело отказаться от мирской жизни?

— Должен быть настрой. Отказ естественно созревает в тебе.

— Но ведь в человеке заложено желание иметь детей, продолжить в них себя?

— Мама тоже много переживала и плакала, она хотела внуков. Но Господь наградил ее. У сестры Ольги трое сыновей, и у каждого из них по трое сыновей.

“ЖИЗНЬ КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА СКЛАДЫВАЕТСЯ ПРОМЫСЛИТЕЛЬНО”

— Что вы читаете?

— К сожалению, на светские книги просто нет времени. Но я обязательно читаю Жития святых, творения Феофана Затворника, Иоанна Златоуста, Григория Богослова. Это важно для внутреннего настроя. Необходимо читать литературу, защищающую и укрепляющую в вере.

— Но, Владыка, вам-то зачем укрепляться в вере, другое дело, что это нужно таким, как я?

— Нет, и я должен себя укреплять и утверждаться в вере. Убежден, что жизнь каждого человека складывается промыслительно, особенно жизнь тех, кто вступил на путь служения Богу. Мне предначертан этот путь, и я должен его оберегать. Не разочаровываться в нем, а оберегать его.

ЛЮБИМЫЕ СЛОВА ИЗ НАГОРНОЙ ПРОПОВЕДИ ХРИСТА

“Вы — соль земли… Вы — свет мира… Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного” (Евангелие от Матфея, глава 5, стихи 13, 14, 16).

КАК ЭТО БЫЛО Митрополит Филарет хотел уйти со своего поста еще в 2010 году 25 декабря 2013 года Священный синод Русской Православной церкви удовлетворил прошение митрополита Минского и Слуцкого Филарета, патриаршего экзарха всея Беларуси, «о почислении его на покой» в связи с достижением 75-летнего возраста. Об этом сообщает сайт Московского патриархата и официальный портал Белорусской Православной церкви. - Когда митрополит Филарет попросил синод о возможности уйти? - Еще несколько лет назад, когда ему исполнилось 75 лет, он написал это заявление, - рассказал КП протоиерей Сергий Лепин, руководитель пресс-службы Белорусского Экзархата. (читать далее)

КАК ЭТО БЫЛО

Митрополит Филарет хотел уйти со своего поста еще в 2010 году

25 декабря 2013 года Священный синод Русской Православной церкви удовлетворил прошение митрополита Минского и Слуцкого Филарета, патриаршего экзарха всея Беларуси, «о почислении его на покой» в связи с достижением 75-летнего возраста. Об этом сообщает сайт Московского патриархата и официальный портал Белорусской Православной церкви.

- Когда митрополит Филарет попросил синод о возможности уйти?